сделать, так это по-воровски исчезнуть в ночи и найти себе какое-нибудь убежище. Если она вернется в Лондон, он найдет способ ее отыскать. Так что прятаться придется в другом месте, там, где никто ее не знает и где она сможет начать жизнь заново. Может быть, ей даже придется взять другое имя?
— Вы на самом деле это сделаете? — спросила она усталым голосом.
— Ну, чего еще можно ожидать от такого гнусного типа, как я? - произнес Аллан, растягивая слова и загадочно улыбаясь. - Я же должен соответствовать своему образу. Так ведь?
— Значит, либо я должна спать с вами, либо вы начнете распространять обо мне всякие пакости.
— Коротко говоря, да, — подтвердил он, иронически улыбаясь. — Пожалуй, сам я не смог бы это удачнее сформулировать.
— Это имеет определенное название - шантаж, - презрительно сказала она. — Вы даже подлее, чем я думала.
Аллан пожал плечами.
— Ты всегда можешь обратиться в полицию, если, конечно, думаешь, что от этого будет польза. Но мне кажется, что ты этого не сделаешь.
Он следил взглядом за чайками, которые кружили у них над головой. Потом негромко сказал:
— А что касается того, чтобы спать со мной... об этом мы поговорим позже. Сейчас я хочу, чтобы ты мне иногда улыбалась, как другу, и проехалась со мной по окрестностям. Увидев эти места, я сразу же подумал, что их нужно вернуть к жизни. У тебя, я надеюсь, есть водительские права?
Джессика с усталым видом кивнула головой. - Прекрасно.
Он кинул ей ключи от машины.
— Мой автомобиль стоит, как ты знаешь, возле вашего дома. Будь добра, утром, после завтрака, пригони его к отелю. Аллан повернулся и пошел вдоль волнолома к отелю. Джессика осталась стоять на месте, глядя ему вслед с ненавистью.
Двумя минутами позже Аллан вошел в бар, поздоровался с местными посетителями, словно со своими лучшими друзьями, уселся на вращающийся стул и заказал себе большую порцию виски.
Жизнь полна неожиданностей, подумал он со сдержанной улыбкой. Решение зайти в бар пришло внезапно. Скорее всего, как он только что осознал, под воздействием гнева. Здравый смысл подсказывал ему, что самое разумное сейчас — просто забыть обо всем, провести ночь в отеле, а завтра утром вернуться в Лондон. Однако впервые в жизни ему не захотелось поступать в соответствии со здравым смыслом.
Здешняя Джессика Макколл вовсе не была похожа на ту, которую он встретил в Лондоне. Ему по-прежнему хотелось преподать ей урок. Но, кроме того, было что-то в ее лучезарных голубых глазах, что его интриговало и притягивало.
6
Большую часть ночи Джессика лежала без сна. Она ворочалась с боку на бок и спала лишь урывками, так что утром с трудом встала с по-
стели. Да и вообще, спала ли она толком с тех пор, как встретила этого человека? Она не могла припомнить ни одной спокойной ночи. Джессика чувствовала тяжесть в голове и во всем теле. Ее немного оживила лишь вода: сначала она приняла горячий, затем - холодный душ. Почистив зубы, она выглянула в окно, интересуясь погодой. Похоже, что день будет жарким. Она надела легкую хлопчатобумажную юбку и блузку без рукавов в яркую полоску. Затем причесалась, энергично работая расческой, и направилась в кухню, где уже была ее мать.
— Я хотела приготовить завтрак, мама. Мне казалось, что еще никто не встал. Ты лучше посиди, а я все сделаю.
Мать тем временем размешивала кашу. Она ворчливо сказала:
— Уже почти семь часов. Лондон приучил тебя к лени. Когда ты жила здесь, то вставала ровно в шесть. Все остальные тоже. - Она кивнула головой на дверь отцовской комнаты.
— Отец на дворе уже целый час чинит ловушки для омаров.
Джессика налила себе чашку чая и присела к столу. Мать ей, вероятно, не поверила бы, что жителям Лондона приходится вставать в половине шестого утра, чтобы вовремя поспеть на работу. Она и сама этому не верила, пока не увидела ранние очереди на остановках автобусов и у станций метро.
—Надеюсь, у тебя сегодня получше настроение, чем вчера вечером, — с упреком в голосе сказала мать. — Из тебя двух слов невозможно было вытянуть. И лицо было какое-то кислое...
— Извини меня, мама. У меня болела голова.
— У всех когда-нибудь болит голова, но это еще не повод для дурных манер, — возразила ей мать. — Только мы с отцом и поддерживали
разговор. Оно и понятно: ведь мы же интересуемся твоими новыми друзьями и людьми, с которыми ты встречаешься. Мы же, в конце концов, твои родители. Джессика вздохнула.
— Я же извинилась, мама. Давай не будем больше об этом говорить. Ладно? Голова у меня еще немного побаливает.
— Только слепой не заметит, что мистер Теннисон очень тобою интересуется, — продолжала мать, не обращая внимания на ее жалобу. — А ты поступаешь так неразумно...
Джессике не хотелось слышать хвалебные речи в адрес Аллана Теннисона, но они продолжались, словно ноющая зубная боль. На самом же деле, она ни в чем не могла упрекнуть свою мать. Аллан Теннисон умел нравиться людям, особенно женщинам — независимо от возраста. Он им напоминал романтического героя. Очаровательный, вежливый, внимательный... В нем было все, что привлекало женщин, о чем они мечтали. Ему удалось обмануть и Джессику. Слишком поздно она обнаружила, что внешность не соответствовала содержанию.
У Джессики не хватало смелости рассказать матери, как та ошибалась. Тогда пришлось бы рассказать все о своих отношениях с Алланом. Нельзя было также забывать, как могут подействовать на родителей разоблачения, которые он готов был сделать в случае, если она станет сопротивляться. Это их убьет. Джессика была в безвыходном положении. Рассказать — плохо, и не рассказать — тоже плохо.
Если бы здесь была Бланш! Она подсказала бы, как Джессике вести себя с Алланом Тен-нисоном, как реагировать на его подлую попытку шантажировать ее. Но ее матери было бы трудно общаться с Бланш. Ведь та постоянно курила и не прочь была пропустить рюмочку. А иногда даже употребляла непристойные словечки. Джессика знала, что о ее подруге сказал бы преподобный Маккинли. Он бы взглянул на Бланш, покачал сокрушенно головой и сказал негромко: «Я вижу лицо человека, который как никто другой нарушил все заповеди».
К счастью, ее мать ни во что толком не вникала. Она представляла себе Бланш в образе доброй, немолодой женщины, владелицы магазина, которая уступила ее дочери свободную комнату в собственной квартире.
Конечно же, можно было позвонить Бланш, рассказать о том, какая ситуация здесь сложилась, и попросить у нее совета. Джессика поразмышляла над этим с минуту, затем решила не звонить. Она не любила навязывать друзьям свои проблемы. Бланш и так уже для нее много сделала. Если Джессика сама не справится с возникшей проблемой, у нее не будет права считать себя зрелой и независимой женщиной, которая способна постоять за себя.
— Джессика!
