— Это нам больше подходит, — прошептала Нэнси. — Возможно, мы хорошо проведем время.
Фотограф Пит, проинструктированный Рошаном, несколько раз снял их в раскованных позах, когда они потягивали шампанское. Потом он присоединился к обойме других фотографов, окруживших Антеа Тернер у лотерейного киоска.
— Хорошо, что мы будем обедать, — сказала Нэнси. — Мой живот бурлит, как Везувий.
Вокруг танцевальной площадки, утопающей в серебристом бисере, излучаемом сверху, стояли сервированные столы. В воздухе витал слабый запах пищи.
— Пошли, — сказала Руфа и начала спускаться по лестнице. — Давайте взглянем на посадочные карточки, чтобы знать, где найти Тигра.
Нэнси взяла ее за руку.
— Подожди минутку, мне нужно еще выпить.
— Нэнс, прошу тебя — мы здесь по делу.
— Я не забыла, сестричка, но я более привлекательна, когда выпью. И к тому же это отобьет противный запах, излучаемый старой задницей какого-нибудь графа.
Она знала, что это подействует на Руфу, которая до сих пор вспоминала высокомерное выражение лица графа Шерингемского, когда он смотрел на нее. Гнев вскрыл глубокие раны. Она помнила классическое определение джентльмена, данное Настоящим Мужчиной: человек, который никогда не оскорбляет случайно. Очевидно, такие типы, как Шерингем, поднаторели в нанесении адресных обид.
— Хорошо, — согласилась она. — Заодно измажемся грязью, как все остальные.
— Позвольте мне угостить вас, — предложил Рошан. — А вы оставьте деньги на перчатки и чулки.
Рошан ушел, оставив Нэнси и Руфу на самом верху. Руфа с радостью отметила, что на долю Нэнси приходится много восторженных взглядов — да и как можно было не поддаться ее соблазнам?
Вернулся Рошан с бутылкой шампанского. Руфа медленно потягивала из своего бокала. Ее настроение было на высоте. Кажется, что на этот раз все идет хорошо. В праздничном настроении, сама элегантность, она спускалась по длинной лестнице. Именно такую картину она рисовала себе, мечтая о Брачной игре под дырявой крышей Мелизмейта.
У лестницы внизу висела большая доска со списком лиц, участвующих в обеде. Руфа быстро отыскала свой объект на букву «Д». Вот он — м-р Тимоти Дурвард, стол № 12.
— А наш под № 11, — сказал Рошан. — Я говорил тебе, что Анита может все.
Нэнси прижалась к нему, стараясь прочесть поверх его плеча.
— О Боже: не верю глазам своим! — Она тихонько засмеялась. — Скажи, Ру, кого ты меньше всего желала бы увидеть на этом вечере?
— Эдварда, — быстро произнесла Руфа. — Уж не хочешь ли ты сказать, что он здесь?
— Не так плохо, но близко к этому. Я имею в виду этого ужасного д-ра Файбса.
— Шутишь?
Нэнси постучала по листку ярко-красным ногтем.
— Сэр Джеральд собственной персоной.
— О ком, черт возьми, вы толкуете?
— Он крупный специалист по охоте у нас в округе, — холодно сказала Руфа. — Он был не в лучших отношениях с Настоящим Мужчиной.
— Ну и что из этого?
— Не вижу повода для беспокойства. Он за номером 42; встречи с ним легко можно избежать.
Нэнси осенила тревожная мысль:
— А что, если он увидит наши имена и расскажет Эдварду? Придется давать объяснения.
Руфа казалась бледной и возбужденной:
— Эдвард даже не здоровается с ним. Да что ты так беспокоишься о д-ре Файбсе! Пойдем-ка за наш стол. — И она с гордым видом двинулась вперед.
— Боже, как она хороша! — прошептал Рошан Нэнси.
Нэнси улыбнулась:
— Так или иначе, но отцу удалось воспитать настоящую леди. Я-то могу преодолеть пошлость брака по расчету, а она не может. Это убьет ее. В глубине души она неисправимый романтик; все еще надеется на безумную любовь.
— Возможно, и влюбится.
— Да, но мы не можем ждать. Я выиграю эту игру, вот увидишь!
Рошан засмеялся.
— Ты? Чепуха! Ты слишком легкомысленна. Руфа сделает себе отличную партию, а ты сбежишь с мойщиком окон.
Нэнси попыталась возмутиться, но не могла не рассмеяться.
— Ах ты — коварный мужичишка! Тогда не дай мне расслабиться и сбежать с Максом.
Оркестр смолк. Раздались жидкие хлопки, и все устремились к столам. После унижения в Шерингем-хаус было так приятно отыскать карточки со своими именами. На верхней тарелке лежала программа с золотистой закладкой. Руфа положила на колени салфетку и со сдержанным интересом развернула ее. «Добро пожаловать на наш благотворительный бал! Ежегодно Камбернолдский Фонд спонсирует важные исследования в области геронтологии. Собранные сегодня деньги пойдут также в пять домов для престарелых…»
Нэнси меньше интересовала благотворительность. Она изучала меню.
— Здорово: копченый лосось, отбивные из молодого барашка, малиновый мусс… А вот список выставленного на аукционе. О, бриллианты! Жаль, что они нам не по карману. Так, что еще? Неделя на вилле в Греции и чьи-то бриджи с автографом.
— Я бы и свои отдал, — заметил Рошан.
Неожиданно он замолк и сосредоточился, глядя на соседний столик. Затем он положил руку на макушку Нэнси и тихо произнес:
— Вот они.
Напротив сидел высокий широкоплечий мужчина в черном галстуке и броском парчовом жилете. Это и был Тигр Дурвард. По его красному лицу с грубоватыми чертами блуждала бессмысленная ухмылка. Его смех был подобен звуку автомобильного гудка, а от голоса грохотала стеклянная посуда.
— Он симпатичный? — неуверенно прошептала Нэнси.
— Нет, — сказала Руфа.
— В какой-то мере да, — заметил Рошан. — Такого рода энергия может быть неотразимой. И следует признать, что его тело прекрасно.
— Нэнс… — Руфа посмотрела на Рошана. — Не нужно с ним связываться.
Нэнси разглядывала Тигра, пытаясь втиснуть его в свое представление о романтике и браке.
— Если я проявлю слабость на этом этапе, то на кой черт мы здесь? И кроме того, я считаю, у него есть определенные преимущества.
— Ты уверена? — Руфа не могла представить себе более ужасной судьбы, чем ежедневно видеть Тигра Дурварда.
— Ты меня знаешь. Я всегда предпочитаю простаков. Они, как правило, добрые.
Рошан наполнил бокалы белым вином.
— Он чем-то похож на большую собаку, облизывающую тебе ботинки.
Анита Луповник появилась у их стола, одетая в голубое платье с кружевами. Она приветливо, без всякой снисходительности поздоровалась с Нэнси и Руфой. Нэнси сразу решила для себя не искать общения с высшим обществом, когда этого можно избежать: несколько ниже, видимо, есть более славные люди.
