И император вновь подавал пример, посещая представления Кабуки и намекая — не следует отбрасывать родную культуру и традиции в погоне за Америкой и Европой.
Еще одна важная черта того времени — эмиграция. Нам слишком хорошо знакома подобная картина: люди уезжали из страны туда, где им, «дешевой рабочей силе», платили во много раз больше, чем у себя дома. Так в США и Южной Америке стали формироваться японские диаспоры.
В свое время десятки тысяч японцев оказались в американских концлагерях в годы Второй Мировой. Теперь же японская диаспора приносит славу Америке. Оттуда вышло немало знаменитых спортсменов, ученых, есть даже астронавты. В Перу японская диаспора дала в 1990-е гг. главу государства. Впрочем, управление Альберто Фухимори считается жестким и связано с трагическим для его исторической родины эпизодом, которого мы еще коснемся.
С историей болезней и борьбы с ними в те годы оказалось неважно. То, что открытые порты вели к заражению сифилисом, который до открытия антибиотиков толком не лечили — это вполне ясно. Но крестьянство, больше надеявшееся на обряды, становилось жертвой холеры. Как сообщает А.Н. Мещеряков, люди призывали заразу «уйти в соседние деревни, что, естественно, вызывало недовольство тамошних жителей и даже столкновения». Болезнь уходила в означенные пункты и так. Вот только оставляла после себя трупы…
В 1886 г. от холеры скончалось 110 000 человек. По крайней мере, тогда японцы уже уяснили, что источник заражения грязная вода. Пригодился и буддийский способ захоронения кремация.
Страшной оказалась и эпидемия гриппа в 1891 г., затронувшая даже тяжело переболевшего императора. Некоторые из придворных, которые весьма помогли революции-реставрации, скончались.
Во внутренней политике Японии все было отнюдь не радужно. Самое неприятное — полностью терроризм все же не преодолели. Но страна все же двигалась к полноценной конституции.
Гибель Тосимити Окубо
Бывший друг детства и юности ненадолго пережил Сайго Такамори. Приятельские отношения грубоватого романтика и придворного бюрократа давно закончились. Если Окубо и празднован победу, то недолго — до 14 мая 1878 г.
Самурай из Канадзавы Итиро Симада стал во главе заговора. Он же отправил незадолго до покушения письмо самому Окубо с предупреждением об опасности. Симада сообщил о причинах теракта: прозападнические настроения, игнорирование требований самурайства, отказ от войны с Кореей. Об этом хотел поговорить со старым товарищем и Сайго.
Предупреждение было, но министр ему не внял. Даже пистолета с собой на следующий день Тосимити Окубо не захватил. Его захватили на пути к дворцу. Самураи остановили экипаж, покалечив лошадей, убили кучера, а затем изъяли из кареты министра и зарубили катанами. После чего пошли сдаваться сами, назвав сообщниками весь японский народ.
Убийц казнили, но их голов на обозрение больше не выставляли. Теперь в отношении смертной казни Япония оказалась даже более цивилизованной, чем Франция. Министру устроили государственные похороны и, как ни удивительно, на синтоистский манер. В этом тоже видны перемены: прежде заупокойные службы возлагались на буддийских монахов.
После только что закончившейся гражданской войны, гибели Окубо и локального мятежа в столице император подал пример бесстрашия. В том же году он отправился в очередную поездку по стране, несмотря на попытки отговорить. Охрана Мэйдзи по нынешним временам может вызвать лишь улыбку: 400 солдат при 300 человек свиты.
Именно во время этой поездки император впервые увидел нищету деревень, где подчас не находилось ни одного человека, знающего грамоту. Он покидал паланкин, когда оказывалось, что только что отремонтированные дороги размыло после дождей. Приходилось двигаться через горные перевалы, ночевать в строениях, полных комаров. Государю хотелось понять, сколь тяжело приходится его подданным, изучить их жизнь. Каково было воспитаннику двора Киото, нам невозможно себе вообразить.
…Если японцы сегодня гордятся своим уровнем жизни, то они во многом должны быть обязаны тем, кто не захотел строить на пути императора Мэйдзи «потемкинские деревни». И ему лично — за то, что не признавал подобной лжи.
Движение к политической реформе
В 1881 г. стало заметно, что разгул либерализма вводится в определенные рамки. В школах большее предпочтение отдавалось конфуцианским принципам послушания. Но Движение за свободу и права народа продолжало действовать. Основной его мишенью стало засилье в правительстве выходцев из бывших княжеств юго-запада — Сацумы и Тёсю. Существовал запрет на митинги, но можно было проводить лекции, чем активисты движения и пользовались. Заявила о себе и Либеральная партия («дзию-то», или же «партия свободы»). Но восстание 1885 г. в районе Татибу, в котором участвовали крестьяне и много рядовых активистов движения, на время положило конец такой форме политической деятельности.
Именно антимонархическое меньшинство из их рядов запустило идею о том, что первый император Дзимму-тэнно прибыл из Китая, завоевав Японию. Таких лекторов арестовывали, а собрания разгоняли.
12 октября того года Мэйдзи пообещал принятие конституции через девять лет. Но следующий год ознаменовало нечто противоположное, ведущее к милитаризму — указ императора, обращенный к военным. Документ считался важнейшим и в годы Второй Мировой. Основное для воина — верность императору и Японии, скромность, честность. Государи древних времен были главнокомандующими армии, но императорский двор утратил мужественность на определенном этапе — и военные стали править страной вопреки воле владык, а крестьяне утратили право на оружие. Теперь же все возвращается на круги своя.
Проще говоря, император должен стать единственным господином для любого солдата, у которого есть начальство, но сюзерена, кроме государя, нет. Любопытно, что автором этого указа был идеолог, поддерживавший в свое время клан Токугава — Гэнъитиро Фукути.
Антилиберальная кампания набирала обороты. Быть может, на это повлияла гибель от рук террористов русского императора Александра II, после чего японский государь объявил траур в своей стране, в 1885 г. прекратились поездки Мэйдзи по Японии.
С японцами стали разговаривать почти на равных. Первый иноземный монарх, ступивший на японскую землю — это король тогда еще не потерявших остатки независимости Гавайев. Но орденами награждали Мэйдзи и Германия, и Италия, его посетил экс-президент США Грант, соратник Линкольна.
Быть может, самое важное международное событие тех лет попытка отмены неравноправных договоров. Японцы требовали пересмотра статей об экстерриториальности и таможенных тарифах, взамен обещая разрешить иностранцам свободу передвижения, а затем и торговли.
Большинство западных государств (и Россия в их числе) были готовы дать согласие. Лишь Британия оказалась против, и вопрос отложили.
Незадолго до принятия конституции был заключен вполне равноправный договор. Пока что — с Мексикой. Главной особенностью стал режим наибольшего благоприятствования и право владения недвижимостью. Британцы и французы потребовали того же права — теперь уже можно было и проигнорировать их настойчивость.
