У императора имелось в распоряжении лишь одно действенное средство — привлечь к управлению аристократов, не связанных с кланом Фудзивара. У него уже имелся советник Хироми из клана Татибана, — не менее образованный, к тому же честный. Правда, официальных постов у Хироми не имелось, да и канцлер Мотоцунэ Фудзивара не стал дожидаться момента назначения. В то время существовала традиция (нечто подобное соблюдается и сейчас во многих странах после президентских выборов) ухода в отставку высших министров при восхождении на престол нового императора. После этого они вновь назначаются правителем. Это формальность, сохраняющая видимость, что страной действительно управляет монарх. Или — не совсем формальность… Мотоцунэ Фудзивара представил императору Уда прошение об отставке. И монарх принял прошение, назначив бывшего канцлера на должность «ако». Не вполне понятно, что это, звание или придворный ранг. Перевод означает «исправляющий [человеческое] зло», и этим словом в древнем Китае обозначался главный министр. Но для Японии термин оказался туманным.
Мотоцунэ Фудзивара выяснил, что двусмысленный указ присоветован монарху Хироми Татибаной. И началось то, что на языке нашей эпохи называется «правительственным кризисом». Фудзивара заявил, что «ако» — именно ранг, причем низкий и оскорбительный для него. Он потребовал немедленно решить вопрос о назначении, в противном же случае пригрозил, что не сможет больше пребывать на государственной службе.
Начались долгие диспуты, напоминающие дискуссии средневековых европейских монахов о количестве ангелов, помещающихся на острие иглы.
Для императора без малого годичная дискуссия окончилась поражением: канцлер отказывался от службы, а без Фудзивары энергичный, но малоопытный император обходиться пока что не мог.
Хироми Татибана не был наказан, но оставаться более при императоре он не мог: его образование оказалось под сомнением. Пришлось ему удалиться от дел, и вскоре Хироми умер.
А Мотоцунэ Фудзивара окончательно и не без триумфа закрепился на своей должности. Правда, радоваться оставалось недолго: не прошло и года с момента смерти его соперника, как и сам он отправился в странствия по кругу перерождений. А его сын оказался слишком молод, и пост канцлера остался не занятым.
Через некоторое время император Уда начал вести независимую политику, провозгласив наследником сына, чья мать не принадлежала к клану Фудзивара. Затем он дал звания тайных советников людям, которые не считались кандидатами на выдвижение. Одним из них стал поэт и ученый Митидзанэ Сугавара.
Интеллигент при власти
Сугавара — это название местности. А до периода Нара этот клан звался Хадзи, что означает «глиняных дел мастера» или же «гончары». Но не совсем простые гончары. В свое время император Суйнин прекратил жестокий обычай, при котором заживо хоронили рабов вместе с человеком из знатного рода. Он нашел выход из положения — глиняные фигурки-ханива. Но кому-то надо было поручить делать их. Вот и приказал владыка роду Хадзи взяться за труды. Считается, что при Суйнине предок Митидзанэ Сугавары заложил основы борьбы сумо.
Буддизм ввел обряд кремации, ханива стали не нужны, и род Хадзи, когда-то влиятельный, был отодвинут на десятый план. Но буддизм принес книжную премудрость, и наиболее деятельные из Хадзи решили проявить себя на этом поприще. А новая фамилия уже ни к чему не обязывала. И, надо сказать, они не прогадали, хотя редко кто дослуживался до слишком высоких чинов. Без «китайской науки» аристократы себя уже не мыслили, и знания открывали путь наверх.
Но Митидзанэ Сугавара вряд ли рассчитывал на большую придворную карьеру, если бы не случай и не император Уда. Во-первых, этот молодой человек был весьма грамотен, во-вторых, именно он поддерживал проигравших в полемике о термине «ако». Вероятно, поддерживал не из желания угодить императору, а лишь защищая научную истину. Понятно, что клан Фудзивара не забыл этого правдоискательства.
Судя по всему, это был добрый, порядочный и слегка застенчивый человек, совершенно искренний во всем, что касалось науки. Видимо, это сближало его с императором, который, несмотря на все желание добиться реальной власти, тоже мало походил на сумоиста от политики.
Научные достижения Митидзанэ под покровительством монарха оказались немалыми. Он помогал императору в составлении «Истинных записей о трех императорских правлениях», систематизировал исторические труды, завершил работу над новой антологией поэзии «Синсэн Манъёсю».
Вряд ли в детстве он был чудо-ребенком, как о том говорят легенды, но первые стихи Митидзанэ были написаны им в десять или одиннадцать лет. История сохранила этот экспромт, написанный по просьбе отца:
Блеск снега,
Чистота луны,
Сиянье звезд
Слились в цветенье сливы.
О золото
Чудесной ночи
И аромат цветов,
Устилающих сад.
(перевод А.Н. Мещерякова)
Несомненный высокий талант в нем присутствовал. До того как стать советником императора, он получил высшее для ученого звание «советника по словесности» и преподавал в столичной школе для будущих чиновников (Дайгаку), а затем был управителем провинции на острове Сикоку — до того, как его призвал к себе монарх. И до спора об «ако».
«Решение подобных схоластически-литературных вопросов было для Митидзанэ занятием более подходящим, нежели дела практические. Находясь в должности управителя, он мог в стихах сожалеть о бедственном положении крестьян, но на деле не предпринимал ничего серьезного для облегчения их участи. Объезжая в начале правления свои владения, Митидзанэ обратил внимание на лотосовый пруд, растения в котором в течение длительного времени не давали цветов, но в последние годы зацвели вновь. Тысячу корней из этого пруда Митидзанэ повелел пересадить в двадцать восемь буддийских храмов в качестве подношения Будде, дабы обеспечить благополучие провинции. Однако через два года случилась великая сушь, и Митидзанэ в одном из своих китаеязычных стихотворений был вынужден признать, что жара ниспослана в качестве возмездия за его неумелое управление», — отмечает в своей работе А.Н. Мещеряков. Увы, интеллигент и реальная власть совместимы очень плохо (а Митидзанэ вполне можно назвать именно так). И лучше бы ему и дальше продолжать ученые занятия, но тогда в политике остались бы одни лишь знатоки интриг Фудзивары. И это — еще далеко не самый худший вариант. Заметим: пока наш интеллигент оплакивал в стихах горькую крестьянскую судьбу, в соседней провинции практик Ясунори Фудзивара сумел провести реформы, улучшившие жизнь людей.
Теперь же продвижение сорокапятилетнего Митидзанэ при дворе продолжалось. Его дочь стала одной из наложниц императора, а сам он — наставником наследника престола.
Несостоявшаяся поездка в Китай
В 894 г. Митидзанэ был назначен главой посольства, направляющегося в Китай. Основная цель поездки — приобретение недостающих буддийских и конфуцианских текстов. Вероятно, государь Уда считал, что человек, знающий в таком объеме китайскую словесность, окажется самым подходящим для миссии. Задача была почетной. Но есть и другое мнение: устранение соперника оказалось бы выгодным для клана Фудзивара. Добавим сюда немалый риск: корейское пиратство в прилегающих морях достигло расцвета.
