– Почему ты решил, что он захочет иметь с тобою дело? Тем более, обменивать Филина и выручку на какие-то бумажки из этого портфеля, сумма-то не маленькая, да и Филин, как я понял, нужен ему?
– Захочет или не захочет Курагин иметь со мною дело, я не знаю. Я знаю, что мне в руки попали оригиналы серьёзных финансовых документов. Эти документы перевозились курьером, значит они обладают определённой коммерческой тайной, да и суммы в них фигурируют не маленькие, я говорил тебе.
Если Курагин согласится на обмен, а Филина не захочет отдавать, то пусть Филин пока останется у него. Я его, всё равно, со временем достану, никуда он от меня не денется. – Монах, немного подумав, сказал.
– Попробуй, может быть, у тебя что-то и получится.
– Монах, век воли не видать, оправдаю твоё доверие. – Накосячил, так иди и исправляй, – махнул рукой Монах.
Курагина оторваться от работы с документами, заставил телефонный звонок, он снял трубку.
– Слушаю Вас.
– Вас интересует портфель с документами, пропавший во время аварии, из машины вашего курьера?
– Допустим.
– Предлагаю встретиться, чтобы оговорить условия передачи этих документов.
– В четырнадцать часов, Вас устроит, у меня в кабинете? Адрес назвать?
– Называйте, я записываю.
– Назовите свою фамилию, я предупрежу охрану, чтобы пропустили ко мне.
Ровно в четырнадцать Мосин вошёл в кабинет Курагина. Он внимательно выслушал его.
– Дело в том, уважаемый, что информация на бумажный носитель передаётся с файла компьютера. Вам это должно быть известно. Поэтому восстановить, утерянные курьером документы, можно без проблем. Согласны?
– Согласен. Но я-то Вам предлагаю оригиналы.
– Допустим, интересующий Вас Филин, находится у меня, деньги, которые были при нём тоже. Допустим, я готов отдать вам Филина и деньги. – Курагин замолчал.
– К чему Вы клоните?
– К тому, что обмен, на мой взгляд, получается не равноценным.
– Десять процентов от той суммы, которая была у Филина достаточно, чтобы поставить знак равенства между сторонами обмена?
– Мои люди серьёзно рисковали, когда брали Филина, поэтому пятьдесят процентов от этой суммы и не меньше. – Удав, услышав ответ Курагина, поперхнулся глотком кофе.
– Хорошо, пусть будет пятьдесят процентов. – Надо соглашаться, пока он готов, а там видно будет, – подумал он.
– В каком месте предлагаете совершить обмен?
– На заброшенном предприятии, за городом, на бывшей металлобазе, там тихо и, никто не помешает.
– Я должен подумать над Вашим предложением. Оставьте свой номер телефона. – Мосин достал из бумажника визитную карточку и положил на стол.
– Давайте Ваш пропуск, я подпишу. – После его ухода, Курагин взял визитку со стола. – Генеральный директор ООО, уголовник, рецидивист, какое замечательное ассорти, – усмехнулся он, затем позвонил полковнику Мурзину.
– Виктор Иванович, Курагин беспокоит. Ты на месте?
– На месте.
– Планирую подъехать к тебе.
– Подъезжай.
Мосин был доволен и даже больше: в душе он ликовал, потому что Курагин согласился на обмен и отдавал ему Филина. Правда, его не устраивало то, что с половиной выручки Бегемота придётся расстаться. Он после обеда, традиционно, сидел за столом с чашечкой кофе и просматривал суточный финансовый отчёт своего заведения, когда к нему ворвался Коротышка.
– Удав, в натуре, там мент к тебе. Пустить или сказать, что тебя нет?
– Какой мент?
– Какой-то Беркутов, в натуре.
– Проводи его в мой кабинет, я сейчас подойду.
Глава 25
– Рад видеть Вас, Владимир Михайлович! Какая тропинка Вас ко мне привела? Я слышал, что Вы на заслуженном отдыхе. А Вам не сидится дома? Скучаете по службе? – Произнёс Мосин елейным голоском, когда вошёл в кабинет.
– Ты прав, не привык я бездельничать. У меня к тебе дело.
– Говорите про своё дело, буду рад Вам помочь, по старой-то памяти, отчего не помочь. Я не забыл о том, что, если бы Вы тогда настоящего убийцу не нашли, то тянул бы я сейчас срок по ментовскому беспределу.
– Ты мне, Мосин, дифирамбы-то не пой. Допустим, я всего лишь, добросовестно выполнял свою работу. Лучше послушай, что мне нужно.
– Уже внимательно слушаю Вас, Владимир Михайлович.
– Я ищу дипломат, который пропал с места аварии из джипа курьера. В этом дипломате очень важные документы. Хозяин этих документов готов заплатить, нашедшему и вернувшему их, приличную сумму вознаграждения. Тебе, случайно, ничего не известно про этот портфель?
– Не слышал. Но могу спросить у людей.
– Сделай одолжение, поинтересуйся.
– Сколько готов заплатить за пропавшую макулатуру, этот барыга?
– Я же сказал, что приличную сумму.
– Двести штук зеленью отвалит?
– Заплатит, можешь не сомневаться.
– Номерочек мне своего сотового продиктуйте, а я Вам через денёк, другой отзвонюсь. – Беркутов продиктовал ему номер телефона и поднялся с кресла. – Провожать меня не надо.
– Владимир Михайлович, чего же Вы, так быстро покидаете меня?
– Спешу. – После ухода Беркутова, Удав ненадолго задумался. – С суммой вознаграждения я, точняк, лоханулся. Но это не последнее моё слово, – успокоил он себя. Беркутов, переговорив с Мосиным, вернулся в офис, где его дожидался Зайцев.
– Как прошла встреча высоких сторон?
– Нормально.
– А, если подробнее?
– Если подробнее, то Мосин владеет информацией. Я это понял.
– Каков итог?
– Традиционный для этого дела. Нам надо немного подождать.
– Кого или чего?
– Просто, подождать.
– Что ждать, что догонять разницы нет.
– Ты прав, Александр.
За час до обмена, Мосин послал своих людей на заброшенную металлобазу. Осмотрев территорию и несколько зданий, они доложили ему, что никого не обнаружили. Снайпер, с которым договорился Мосин, заранее облюбовал себе позицию на крыше одного из зданий и прибыл на место за тридцать минут до начала обмена.
По договорённости между сторонами, ровно в двенадцать часов дня на территорию заброшенного предприятия через распахнутые, когда-то главные ворота, въехал чёрный джип Курагина и микроавтобус. Курагин и Анохин вышли из машины, осмотрелись. На линии обмена люди Мосина, заранее установили импровизированный стол из деревянных ящиков и досок. Анохин поставил сумку с деньгами на этот стол и расстегнул. Из микроавтобуса вышел Колычев и, в сопровождении двух человек, медленно подошёл к столу. Голова и лицо у него были забинтованы. Из повязки выглядывали только глаза.
