– Это кто? – Спросил Мосин.
– Филин.
– Почему у него голова в бинтах?
– Был ранен в голову, при задержании.
– Вы мне не сказали об этом.
– Разве?
– Почему он не в наручниках?
– Не гуманно на тяжелораненого одевать наручники. – Мосин внимательно посмотрел на Филина и подумал, – Похоже, что мент садист. Привёз нам Филина на растерзание, а сам базарит о гуманности. – Он повернулся к своим людям и распорядился.
– За Филином хорошенько присматривайте. – Затем достал из портфеля часть документов и подал Курагину. Курагин, убедившись в подлинности бумаг, кивком головы дал Анохину знать, что всё в порядке. Мосин проверил содержимое сумки, отсчитал половину суммы, положил в пакет, который ему подал Анохин и отдал остальные документы и портфель Курагину. После этих процедур, по условиям договорённости, можно было считать, что обмен состоялся. Участвующие в обмене, повернулись друг к другу спинами и стали расходиться.
Мосин, отдав сумку с деньгами, идущему рядом с ним телохранителю, поднял правую руку вверх, тем самым, подав знак снайперу и повернулся посмотреть на результат его работы. Но Курагин и Анохин, как ни в чём не бывало, продолжали приближаться к своей машине, потому что снайпера, к этому времени, обезвредили бойцы СОБР. Не выяснив, почему снайпер не стрелял, Мосин достал пистолет, чтобы самому выполнить его работу. В этот момент, нарушив тишину, раздался голос из громкоговорителя, который объявил бандитам о том, что они окружены и предложил им сложить оружие. Люди Мосина, засевшие на первом этаже пустующего цеха, начали стрелять, по удаляющимся от линии обмена, Курагину и Анохину. Но плотный автоматный огонь с противоположной стороны, из окон первого этажа, такого же пустующего здания, дал им возможность укрыться за джипом, на котором они приехали. Мосин, вдруг, понял, какую глупость он совершил, решив завладеть всей суммой денег и документами, но было поздно. Единственное, чего он теперь хотел, так это поскорее выбраться из кромешного ада оружейного огня. Его охватил ужас, с которым он не мог справиться. Инстинкт самосохранения полностью завладел его сознанием и ему стало не до сумки с деньгами, и он, отчаянно, стал спасать свою жизнь. Запрыгнув в свою машину, Мосин на бешенной скорости рванул с территории заброшенного предприятия.
Иванов второй раз в этом месяце, нашедший всё ту же сумку с деньгами, рядом с убитым бандитом, очень удивился. Подойдя к Курагину и Анохину, он поставил её на землю и расстегнул молнию.
– Это не сумка, это, похоже, сирота казанская. Может, командир позволит мне оформить над ней опекунство? Чувствую, пропадёт ведь без присмотра.
– Если, только на время, пока до базы добираемся, – улыбаясь, сказал Курагин.
– Можно и так, раз не судьба соединиться нам с ней навеки, – вздохнул Иванов, застегнул молнию, легко поднял и пошёл к служебному микроавтобусу. Курагин повернулся к Анохину. – Нам здесь делать больше нечего. – В это время к ним подошёл командир подразделения СОБР, которому по плану операции, было поручено исполнить роль Филина. Бинтов на голове у него уже не было.
– Всех задержали? – Спросил у него Курагин.
– Мосину удалось скрыться. Пока, мне доложили о четырёх убитых бандитах, мои все целы.
– Войны без жертв не бывает, а уничтоженные бандиты, сами сделали свой выбор, – сказал Курагин.
Мосин примчался в своё заведение, быстрым шагом прошёл в кабинет, наполнил стакан виски и выпил. – Теперь, точняк, Монах порвёт, как Тузик грелку, – подумал он и тяжело опустился в офисное кресло. Из потайной двери кабинета, вышла молодая женщина в коротеньком халатике, бесшумно подошла к нему сзади, положила ладони своих рук ему на плечи и, слегка надавливая большими пальцами, стала делать круговые движения.
– Убирайся, – закричал Мосин. Женщина моментально исчезла за той же дверью, прошла в свою комнату, достала из сумочки телефон и позвонила. – Монах, он сильно напуган. – Монах всё понял и тут же набрал номер Коротышки.
– Залягу на дно и не достанет меня Монах, – решил Мосин. Налил и выпил ещё виски, затем достал из шкафа дорожную сумку, открыл сейф и принялся его опустошать, торопливо бросая в сумку пачки денег. Когда он очистил сейф и застегнул на сумке молнию в кабинет, осторожно вошли Коротышка и Уксус. Уксус подошёл к Удаву, молча повернулся к нему спиной, встав сбоку, с левой стороны и сложил руки на груди. Удав достал пистолет. Брови у Коротышки прыгнули вверх. Уксус, не поворачиваясь к Удаву, ударил его наотмашь правой рукой по лицу. От сильной боли в носу, Удав выронил пистолет, упал на колени и закрыл лицо ладонями рук.
– Монах, я не хотел этого, я хотел, как лучше. – Удав подавленный, с красным, распухшим носом, стоял перед Монахом и оправдывался.
– Я уже, где-то это слышал.
– Чего слышал? – Не понял Удав.
– Ну, что хотел, как лучше, а получилось, как всегда.
– Я не знаю, где ты это слышал. Я клянусь, бабло я верну любой ценой, очень скоро.
– Я верю. Конечно, вернёшь. Ты успокойся, присаживайся, если хочешь пахавай. Я, правда, уже заканчиваю, но за компанию с тобою, могу посидеть за столом. – Удав, вздохнув облегчённо, сел за стол и потянулся за бутылкой вина. Выпить и поесть он любил. Монах кивнул головой, прислуживающему человеку. Человек тихо подошёл сзади к Удаву и, накинув на шею тонкий шнур, затянул. Бутылка выскользнула из руки Удава. Тело его судорожно дёрнулось и замерло. По скатерти, зловеще, стало расползаться бурое винное пятно.
– Так нашумел за городом, что менты теперь не скоро успокоятся, – сказал Монах.
– Сжечь в топке котельной? – Спросил у него исполнитель.
– Ни в коем случае. Всё кругом прокоптит. У соседей чёрный дым может вызвать нездоровое любопытство. Закапайте где-нибудь в лесочке. Скажи Тихому, что я жду его, прямо сейчас.
Тихий, почти сразу вошёл в столовую. Это был уголовник незаметной внешности, чуть выше среднего роста и отличался от остальных, в окружении Монаха, молчаливостью, звериным чутьём и жестокостью. Монах ему доверял и всегда поручал, только ответственные дела.
– Давай, Тихий, помянем Удава, – Монах указал головой на бутылку коньяка, стоящую на столике. – Сам знаешь, о покойниках или ничего, или хорошо. Тихий молча налил себе коньяка и выпил, а Монах продолжил. – За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь. – Тихий усмехнулся. – Хочу теперь тебе поручить это дело. Готового плана у меня нет. Подумаешь сам, как это сделать. Филина, пока оставь в покое. Всё равно, его сейчас не достать. Постарайся быть предельно осторожным. Курагин серьёзный противник. Его нельзя недооценивать. Всё, свободен, иди, – махнул он рукой, в направлении двери. – Тихий внимательно посмотрел Монаху в глаза и, ничего не сказав, вышел из кабинета. – Иногда, излишняя осторожность, только мешает делу, – подумал он.
На следующий день, вечером, после операции обмена Курагин позвонил Беркутову.
