– Сын! – вырвал его из оцепенения голос отца, – ты меня слушаешь?
– Да, отец, – ответил Халим, отводя взгляд от прекрасной танцовщицы.
Аментхопсет осуждающе покачал головой. Он был явно недоволен таким легкомысленным поведением сына. Он поймал зачарованный взгляд сына, застывший на танцовщице.
– Мальчик мой, женщины созданы лишь для созидания. Никогда не позволяй ни одной из них проникнуть в твое сердце и покорить твою душу. Завоевывая твою любовь, они покоряют твою волю, ты становишься зависимым от их желаний и никогда не сможешь стать достойным правителем своего народа.
– Я знаю, отец, просто Селимирина сегодня так чувственно танцевала, это всего лишь слабость. Больше этого не повторится.
Повелитель кивнул.
– Что слышно о посланниках? – спросил он.
– От них нет вестей со вчерашнего дня. Если девушка сказала правду и Осирису все же удалось вырваться на волю, то они найдут его, и мы снова заточим предателя в тисках Акера.
– А если он заполучит свое тело раньше, чем мы сможем нагнать его? – нахмурив брови, спросил повелитель.
В этот момент в зал ворвались люди в черных одеждах. На них еще лежала пыль с утомительной дороги, выдавая, с какой спешкой они возвращались в город. Изможденные, они быстро приблизились к повелителю и склонили головы.
– Повелитель! – начал один из них, снимая с головы клафт, закрывавший его лицо.
Халим поднялся и, заметив на лицах посланников тревогу, громко воскликнул:
– Что случилось?
– Имхотеп… Ур Маа… ваш верховный жрец и оракул…
– Я знаю, кто такой Имхотеп! – вскакивая, воскликнул повелитель. – Не тяни! Что случилось?
– Та девушка сказала правду, он заключен в темницу фараона. Наших заклинаний не хватило, чтобы освободить великого. Имхотеп в ловушке. Он передал, что если мы не освободим его до рассвета третьего дня, то он никогда не сможет вернуться в этот мир.
– Что? – поднимаясь, взревел повелитель.
Халим положил ладонь на дрожащую от ярости руку отца, чтобы успокоить, и обратился к посланникам.
– Что еще? Ведь это не все новости? Вы узнали, где Осирис?
– Да, мой повелитель, – виновато опустив взгляд, признался посланник. – Он уже обрел свое земное тело.
– Что! Осирис в своем теле? Но как? – воскликнул повелитель.
– Повелитель, он переступил через себя и совершил самое жестокое, на что только был способен. Исида…
– Исида мертва! А Хнум? Как он прошел мимо Хнума? – вмешался Халим.
– Мы не нашли его. Мы предполагаем, что Осирису известны все слабые места своих противников. Он очень опасен, и судя по тому, с какой решимостью он приближается к цели, ему известно все, вскоре он вернет все части своей сущности, и тогда…
– Где он сейчас?
– Мы не знаем, повелитель. Только Исиде были известны места хранения всех частей сущности Осириса. С ее смертью мы утеряли эти знания навсегда. Теперь ничто не сможет остановить его.
Последние слова посланника прозвучали приговором, даже Селимирина, все это время танцевавшая в обычном ритме, вдруг замерла. Все понимали, что с возвращением своей силы Осирис придет в Натхис за последним из фараонов, чтобы заявить свои права на земли перед богами и людьми. И нет в мире того, кто мог бы помешать ему проникнуть в город.
В этот самый момент, когда все напряженно замолчали, в зал вошла женщина. Ее походка была легкой и едва уловимой. Аромат, исходивший от ее кожи и белоснежных одежд, разнесся по залу, привлекая внимание всех присутствовавших.
Все мужчины, увидев ее, опустились на одно колено и склонили головы.
На вид женщине было не более двадцати пяти лет. Ее прекрасные черные волосы тянулись за ней длинным шлейфом. При ходьбе белая туника волновалась, облегая стройные длинные ноги. Она была эталоном красоты, красоты, которая во все времена оставалась неизменной. Красоты совершенной и божественной. Красоты – первозданной.
Гордо подняв голову, она окинула всех присутствующих властным взглядом, прошла через весь зал, поднялась по ступеням, ведущим к трону, приподняла одной рукой край своей туники и села на трон.
Она посмотрела на Халима.
– Что случилось, мой мальчик? – голос у нее был высокий, но мягкий.
Халим поднял голову и посмотрел на женщину.
– Царица, у нас плохие новости. Осирис… он пробудился.
Бровь царицы едва заметно приподнялась уголком, что сделало ее еще более очаровательной и загадочной.
– Именно эта новость нарисовала на ваших лицах скорбь? – с ноткой высокомерия спросила женщина, грациозно откидываясь назад. – Нам не о чем беспокоиться, Имхотеп остановит его…
– Имхотеп заперт в темнице. Три фараона на свободе. А Осирис уже близок к завершению ритуала воскрешения, – осмелился прервать речь царицы Халим и сразу виновато склонил голову.
– Что? – воскликнула царица, и ее пухлые губы вытянулись в тонкую линию, это означало, что она в гневе. – Мой самый верный и преданный жрец заперт в темнице? Нет на земле мага могущественнее Имхотепа, на нем стоит печать богов. Как фараонам удалось обмануть его и бежать?
– Смертный помог им, – ответил Халим, не поднимая головы, боясь навлечь на себя гнев царицы за дурные вести.
Лицо царицы покрылось легким румянцем, и, стараясь сдержать свой гнев, она обратилась к Аментхопсету.
– Отправьте гонцов в Элефантину, предупредите Исиду…
– Моя царица, – по примеру сына Аментхопсет виновато потупил взор. – Исида мертва… Осирис заполучил уже три сущности.
– Три? – переспросила царица. – Кто еще?
– Хнум и Себек, – ответил Аментхопсет.
– Меч Хнума?
– Осирис забрал его. Мы просим вашего позволения обратиться к богам.
– Нет! – почти воскликнула царица, подавшись вперед, но быстро взяла себя в руки. – Нет. В этом нет необходимости. Пока Осирис еще не окреп, мы сможем справиться с ним сами.
– Но с каждой минутой он становится все сильнее и подбирается все ближе к нашему городу. Если мы промедлим сейчас, потом может быть поздно. Нам не справиться без помощи богов, – с вызовом воскликнул Халим, поднимаясь на ноги.
– Осирис не знает, где скрывается Натхис, моей защиты достаточно для того, чтобы он никогда не достиг даже границ нашего города.
Царица окинула всех присутствующих острым, словно лезвие бритвы, взглядом, упрекая за этот порыв. Но, быстро сменив гнев на милость, встала и подняла руку.
– Мы обратимся за помощью к Сету. Сет может сразиться с Осирисом на равных и одержать победу.
– Но царица, вы же знаете, что это невозможно, – возразил Аментхопсет.
