– Так, умер. В нем было две пули, он еле живой был.
– Черт! – вскочившая было Ли разочарованно опустилась в кресло, последняя ниточка оборвалась. – Черт! Точно умер?
– Точней не бывает, отец Антонио сказал, он его исповедовал.
– Его исповедовал отец Антонио?! – вновь оживилась Ли. – Так что ж ты сразу не сказал?
– Так я и говорю!
– Змей, со священника глаз не спускать. Приставь к нему двух человек, – обратилась она к помощнику.
– Может, его допросить? – предложил Змей и, хлопнув кулаком по ладони, добавил: – С пристрастием.
– Ты что, Змей, не понимаешь? Если он что-то и узнал на исповеди, тут ты его хоть на куски режь, он ничего не скажет. Он настоящий священник, истинно верующий, такой за свою веру и на костер пойдет. Только следить, пальцем его не трогать. И не дай бог, Змей, он заметит слежку. Я тебя сама на куски порежу. Понял?
– Хорошо, сделаю, – ответил Змей.
– Да, вот еще что. – Ли напряженно думала. – Если этот Альберт куда и выносил материалы, то, скорее всего, к себе домой. Шуинь, возьми людей, узнайте, где жил Альберт, и обыщите его дом, только попробуйте обойтись без стрельбы и взрывов.
Глава 13
Филиппины. Минданао. Город Котабато
Генерал Кларк сидел в своем гостиничном номере и напряженно думал. Его крупнейшая в жизни сделка, к которой он готовился не один год, срывалась. И срывалась из-за какой-то ерунды. Вроде бы все тщательно подготовлено, продумано, и надо же такому случиться....
Он знал, что происшествием на Филиппинах всерьез заинтересовалось ЦРУ, да и в самом Пентагоне в связи с последними событиями интерес к курируемому им ведомству резко возрос.
Много лет Кларку удавалось отводить любопытные взоры от своей епархии, мастерски заминать, казалось бы, неминуемые скандалы, ловчить, подтасовывать научные отчеты. Но теперь – он это чувствовал своей черной кожей – разоблачения не миновать.
Если ребята из Лэнгли возьмутся всерьез за него, а по всей вероятности, это уже случилось, то они раскопают все. В самом Лэнгли у Кларка теперь не осталось никаких зацепок, всю верхушку перетрясли.
«Да, почистили они свою контору основательно, наша на очереди», – невесело размышлял генерал.
Но все это в данный момент его не очень волновало. Если его сделка все же удастся, а уж он приложит к этому все усилия, то в ближайшее время ни ЦРУ, ни АНБ станет не до него. У него будет отсрочка и будут деньги, а имея и то и другое, он сможет что-нибудь придумать. Не из таких переделок выходили. А после его сделки мир изменится в корне. Расклад сил будет совершенно другой.
Генерал лишь на миг представил последствия своих действий, и ему стало страшно, по черной спине побежали мурашки. Но он не отступит. Ни за что!
Он вспомнил свое детство и юность, проведенные в городке Марреро штата Луизиана, теперь это пригород Нового Орлеана. Вспомнил лачугу на берегу Миссисипи, где ютилась его семья, вспомнил горящий крест, а вокруг люди, много людей в белых балахонах, они даже не скрывали своих лиц, и как он тогда кричал, и как кричала его сестра, и тихо скулила мать.
И как только он вспомнил этот эпизод своего детства, страх и крохи жалости, если они и были в его душе, уступили место мстительной злости. Коричневые глаза его засияли дьявольским блеском, ладони непроизвольно сжались в кулаки.
«Они мне заплатят, они мне за все заплатят!»
Генерал подошел к телефону, набрал номер и бросил в трубку:
– Билл, зайди ко мне.
Билл – высокий темнокожий парень, личный адъютант генерала, появился на пороге буквально через минуту: он жил в соседнем номере.
– Да, сэр!
– Садись. – Кларк указал на кресло, но сам остался стоять.
Билл нерешительно опустился на краешек мягкого кресла.
– Вот что, Билл, – начал генерал. – Выясни, где жил Альберт Гольдберг, научный сотрудник нашего института, и установи за его домом круглосуточное наблюдение. Есть у меня подозрение, что материалы где-то у него в доме.
– Тогда, может быть, сделать обыск, сэр?
– Нет, Билл, мы не у себя дома. И, я думаю, кое-кто знает, где эти материалы, и скоро нам покажет. Никаких действий. Только наблюдать и докладывать мне постоянно. Впрочем... если кто-то что-то будет выносить из дома, задержите и срочно сообщите мне. Но вести себя тихо, никакой стрельбы, если что... чтоб никаких следов. Все понял?
– Да, сэр!
– Вот еще что, в сам дом не входить, жителям и полиции глаза не мозолить. И запомни, Билл, материалы ни в коем случае не должны попасть в чужие руки.
– Я понял, сэр. Все будет в порядке.
«Очень хочется в это верить!» – подумал генерал, глядя вслед выходившему из номера адъютанту.
Глава 14
Россия. Москва. Центр
Борис Львович Жуковский, только что вернувшийся из Подмосковья, где проходило нечто вроде консилиума, куда были срочно вызваны крупнейшие медики, вирусологи и биологи страны, вошел в кабинет Петра Семеновича.
За последние дни он так привык к этому кабинету, да и к хозяину тоже, что чувствовал теперь себя здесь как дома.
Хозяина кабинета он застал за набиванием сигарет трубочным табаком, занятием нудным и кропотливым.
– Я смотрю, ты здорово наловчился, Петр Семенович. Может быть, тебе работу сменить, устроишься на «Филипп Моррис», – ехидно заметил Борис Львович, присаживаясь к столу.
– Не возьмут, по возрасту не пройду, – так же шутливо отозвался генерал, кладя очередную готовую сигарету в портсигар.
Набивать сигареты генерала надоумил Звягинцев. Дело в том, что Жуковский курил трубку, и этот аромат страшно нравился генералу. Он тоже купил трубку, такой же табак, но дело не пошло. Оказалось, что курение трубки – это совершенно другое, нежели сигареты. У Петра Семеновича щипало язык, трубка все время гасла, он не накуривался, и потом, ее надо было периодически чистить, иначе она начинала сильно вонять. Но аромат просто сводил его с ума. Вот Звягинцев и предложил выход: купить машинку для набивки сигарет и пустые гильзы, оказывается, все это продавалось, Петр Семенович даже не подозревал об этом.
Генерал попробовал, понравилось, но сигареты собственного изготовления получалась некрепкими, и Петр Семенович принялся экспериментировать, манипулируя смесями табаков. Не обращая внимания на шутки и подтрунивания сослуживцев, он все же добился своего, нашел нужную комбинацию.
К тому же это занятие успокаивало его, расслабляло, в такие минуты хорошо думалось, получалось, что он сочетал приятное с полезным.
Но шуток и издевательских замечаний по этому поводу он наслушался вдоволь. Его спрашивали, получил ли он лицензию на изготовление, зарегистрировал ли табачную смесь, сообщали, что в столицу стали съезжаться тайные агенты американских табачных компаний – похоже, охотятся за твоим изобретением, ты уж осторожней, Петр Семенович.
