– Ты что, «голубой» маньяк? – перешел на «ты» и Влас. Не очень-то он испугался, хотя, конечно, видеть перед лицом дуло пистолета – не самая приятная вещь на земле. К тому же прием Эмиля походил на спектакль, розыгрыш.
– Я не шучу! – рявкнул Эмиль. – Быстро! Штаны вниз!
Видя неподдельную решимость и напор, Влас расстегнул «молнию», спустил брюки.
– Плавки тоже! Живо! – приказал Эмиль.
– Я тебя достану… – пообещал Влас.
– А я тебе сейчас лоб продырявлю, поверь.
– Понял, у тебя комплекс неполноценности, – съехидничал Влас, с превеликим нежеланием опуская плавки. – Ну, на! Смотри и сравнивай. Что, не в твою пользу сравнение?
Эмиль опустил пистолет:
– Извини. Я ошибся…
– Припадочный! Что за номера, идиот? – осмелел Влас.
– У меня убили дочь… я думал, что это… Извини.
– Я тебя так извиню, ты у меня…
Но Эмиль вылетел из кабинета, затем из здания. И вовремя! В это время группа людей вошла в магазин, с ними был Савелий. Эмиль плюхнулся на водительское сиденье своей машины и рывком сорвал авто с места…
Когда Власа спросили, где он нашел сумку Ольги, он ответил вопросом:
– Штаны вы меня тоже заставите снимать?
– А кто еще вас заставлял снимать штаны? – насторожился Савелий.
– Да был здесь один припадочный перед вашим приходом. Угрожал мне пистолетом и заставил снять штаны. Как вы с ним лбами не столкнулись? Идиот!
– Кто идиот? – принял на свой счет один из группы.
– Да не вы! – заорал Влас. – Тот псих…
А «псих» уже успокоился, мчался на дозволенной скорости по городу.
– Это не он, Лешка, не он, – проговорил Эмиль с сожалением.
– Кто – не он?
– Не Влас убивает девушек.
– Откуда вы знаете?
– Я проверил, – уверенно заявил Эмиль. – Я хорошо проверил, поверь.
* * *
– Вас следует всех посадить под домашний арест, всех! – разорялся взбешенный Савелий вечером на квартире Эмиля. Он собрал абсолютно всех, включая Алену и Римму, которых привез сам на машине. Посадил на два дивана и ходил посередине. – Вы… вы всю работу чуть не пустили по ветру! Вы… вы только мешаете!
– Как же мешаю? – приподнял одну бровь Эмиль. – Ведь это я тебя навел на Власа. Вернее, Ольга. Разве нет?
Он не чувствовал своей вины, а нападки воспринимал отстраненно. Скрестил на груди руки и выслушивал с полным спокойствием, словно не его касалось. Остальные не понимали, чем вызвана ярость Савелия.
– Объясните: что случилось? – не выдержала Оленька.
– Да вот этот господин, – указал Савелий на Эмиля, – решил самостоятельно вывести на чистую воду преступника! Я согласился с вами «дружить» по одной причине – чтобы знать ваши идиотские планы! А Эмиль Максимович надумал меня обмануть, отправился к Власу один…
– И что он сделал с Власом? Застрелил его? – подала робкий голос Варвара.
– Угрожал пистолетом! – взревел Савелий. – Кстати, о птичках! Оружие попрошу сдать, и немедленно.
– Не сдам, – отказался Эмиль.
– Я вынужден буду обыскать вас, – предупредил Савелий.
– Не найдешь, – заверил Эмиль.
– Ну, перестаньте! – взмолилась Варвара. – Потом выясните отношения, а сейчас объясни, Савелий, что же там сделал Эмиль Максимович?
– Я, – повернул к ней голову Эмиль, – попросил Власа показать кое-что.
– А точнее, попросил снять штаны! – гаркнул Савелий.
– Зачем? – хором вырвалось почти у всех.
– На детородный орган хотел посмотреть, – пожал плечами Эмиль. Все, кроме Савелия, прыснули, а Эмиль отчитался: – Отпечатков зубов не обнаружил.
– А если член… простите, дамы, был у преступника искусственный? – заорал в запале Савелий.
– Нет, настоящий, могу поклясться, – заверила Алена. Теперь уже раскатистый хохот наполнил квартиру, а Римма толкнула подругу локтем в бок, та вытаращилась на нее. – Я что-то не то сказала?
– Шутки в сторону! – отрезал Савелий. – Это не смешно. Мы расписку взяли у Власа, что о вашем и нашем походе к нему он никому не расскажет. В интересах следствия. А знаете, Эмиль Максимович, что главное в определении преступника? Алиби! Так вот, у Власа оно есть. С пятого на шестое сентября он пировал вместе с сотрудниками до трех ночи, это подтвердили все участники корпоративной вечеринки. А в ночь, когда было совершено нападение на Алену, он был в отъезде, приехал в два часа ночи, есть и соответствующие документы. Припомнил он и остальные дни, когда были совершены нападения. Все ясно? И сумку действительно обнаружил на капоте автомобиля, что опять же подтвердили его сотрудники, потому что машина стояла у магазина. Вам все ясно, кружок самодеятельности? И чтобы больше…
Он не договорил, а лишь погрозил кулаком. «Кружок» не проронил ни звука.
– А вас, Эмиль Максимович, – обратился к нему Савелий после паузы, – предупреждаю. За незаконное хранение оружия полагается серьезная статья. Избавьтесь от него сами, если не хотите загреметь еще и за угрозы. Да вас упекут даже за умышленные помехи следствию! Знайте это.
Савелий ушел, а девушки пристали к Эмилю, чтобы тот рассказал подробности.
* * *
Прошло три дня. Алена и Лешка жили у Риммы, причем Римма и Лешка не скучали. Один тренировался или читал, вторая вязала коллекцию. Зато Алена торчала у телевизора, и «ящик» надоел ей до смерти.
Оленька осталась у Эмиля, занималась домашним хозяйством. Здесь же жила и Варвара, писавшая проекты телевизионных программ. Было решено, что девушкам лучше находиться под опекой Эмиля, так как их причислили к основной группе риска.
Однажды Савелий забрал Алену и отвез к магазину. Она сидела с ним в машине, когда из дверей вышел высокий мужчина, остановился, закурил и двинул к своему автомобилю.
– Смотри внимательно, это он на тебя напал?
Алена разглядывала мужчину во все глаза, потом пожала плечами:
– Черт его знает… В общем-то… похож… рост… волосы… Нет, сомневаюсь. А ты проверь его, как Эмиль Максимович. Если есть мои зубы на…
– Это Влас. Именно ему Эмиль Максимович устроил экспертизу с пистолетом.
– А чего тогда ты привез меня к нему?
– На всякий случай.
Таким же образом Алену возили посмотреть на Бориса Евгеньевича и Святослава Мироновича. Алена высказала сомнение, что на нее напал один из них, чем Савелий остался недоволен.
– Так не говорят: сомневаюсь. Говорят или «да», или «нет».
– Тебя бы на мое место… – обиделась девушка. – Там один тусклый фонарик светил. И знаешь, как страшно было? Я, кроме его пустых глазниц, ничего не видела. Как смерть он был. Я и не подумала, что мне надо хорошенько его рассмотреть. Времени не было.
