За те два часа, что они слонялись по городу, Аксель не почувствовал ровным счетом ничего. Сначала они прошлись по тем улицам, которые от вокзальной площади вели на север, к горам. Акселю было наплевать. Потом Аксель направился на восток – вдоль железной дороги. Они дошли почти до конца района, вдалеке за домами виднелись силуэты скал – и тоже ничего. То есть Акселю все меньше хотелось куда-то идти и все больше – спать, но, прислушавшись к этому чувству, он вынужден был признать – оно никак не относится к направлению, в котором они идут. Когда они в очередной раз вернулись на Вокзальную площадь, Аксель констатировал:
– Остается только запад. Фабрики. А я все-таки надеялся, что это будет где-нибудь поближе. Нужно было сразу туда идти.
– А почему ты пропустил ту сторону, откуда мы прибыли? На юге Бардак, бедные кварталы и даже трущобы.
Ученик охотника замедлил шаг и озадаченно нахмурился:
– Я просто подумал, что мы оттуда приехали и там нет совершенно ничего интересного. И еще – мне ужасно надоел Бардак, нас там ищут все кому не лень. Просто хотелось держаться от него подальше. Знаешь, а ведь может оказаться, что ты права. Пойдем.
– Интересная у вас, охотников работа, – констатировала Кара. – Идти туда, куда меньше всего хочется. Не думаю, что хотела бы оказаться охотником.
– Ты, конечно, не обижайся, – печально улыбнулся Аксель. – Но я совсем не уверен, что тебе сейчас хочется идти куда бы то ни было. А ты идешь. Так что дело здесь не в работе.
– Справедливо, – признала воровка. А потом расхохоталась: – Если не предположить, что я вынуждена так поступить из-за того, что связалась с охотниками. Только ты тоже не обижайся, – сквозь смех попросила она, – если бы не вы с Идой, я бы, скорее всего сейчас вообще уже никуда не могла пойти, по причине отсутствия ног и всего остального тела. Сидела бы на Пепелище в компании тех бесплотных и невидимых ребят, о которых ты с Идой разговаривал.
Они шли по той же улице, по которой утром проехали на дилижансе. Из-за назойливого инженера Аксель даже не мог смотреть в окно, так что ничего знакомого ему не встречалось. В прошлые свои посещения Фабричного района юноша никогда не был в этом месте. Может быть, из-за тишины и темноты, может, из-за холодного, пронизывающего ветра, город казался неприветливым и враждебным. Окна домов были плотно закрыты ставнями, сквозь щели не проглядывало ни одного луча света. Улица освещалась редкими газовыми фонарями – освещения едва хватало, чтобы различать камни мостовой под ногами. Как всегда, когда в ближайших окрестностях появлялся одержимый, на улицах было пусто – после захода солнца из дома решались выходить только те, у кого совсем не было выбора. «Интересно, откуда взялась такая боязнь темноты? – думал юноша. – Сколько я помню историй об одержимых, они никогда не соотносили свои зверства со временем суток».
Они приближались к перекрестку Дилижансовой и Пьяной улиц, о чем сообщил встреченный указатель, и Аксель уже знал, куда именно нужно будет повернуть. Та часть Пьяной улицы, которая шла на восток, к самой окраине города, казалась темнее и страшнее, чем остальные три направления перекрестка. Казалось, там затаилось нечто хищное, хладнокровное, готовое к броску – будто кошка, следящая за беспечными мышами, которые скребутся в норке, занимаясь какими-то своими мышиными делами, и не подозревают о смерти, притаившейся у выхода. Стоит только выйти, и на голову опустится мягкая, теплая лапа, скрывающая внутри острые когти. Секунда – и у тебя уже нет никаких дел, кроме как развлекать своей смертью высшее существо. Не потому, что оно голодно или испытывает к тебе ненависть – кошка просто удовлетворяет свой охотничий инстинкт.
Аксель даже встряхнул головой и, остановившись, резко выдохнул несколько раз, чтобы отогнать так ярко представившуюся картину. Это не помогло, и тогда он скинул капюшон плаща, подставляя лицо холодному ветру.
– Ты чего? – вполголоса поинтересовалась Кара.
– Нам туда, – махнул рукой юноша, указывая направление. – Я почти уверен.
– Ну так пойдем, чего стоять? – удивилась девушка.
– Страшно, – признался Аксель. – Может, здесь подождешь? Ты же все-таки не охотник.
– Не говори глупостей, – отрезала воровка. – Помощь тебе точно не помешает. И потом, мы ведь не одержимого ищем, а охотника. Ты ведь не собираешься сам прикончить чудовище, ученик? – она выделила последнее слово.
– Нет, конечно, не собираюсь. Просто… Мало ли, что могло случиться? И потом, почему гро Нильс до сих пор не убил тварь? Если уж даже я так ясно ее чувствую.
– Тем более моя помощь не помешает. – Пожала плечами девушка. – Ты ведь не стал просить меня остаться у него в гостях, когда отправлялся на поиски? Почему ты думаешь, что теперь более подходящий момент.
Аксель не стал объяснять, что, когда они отправлялись на поиски, возможность найти одержимого казалась ему слишком призрачной и нереальной. Что тогда он и не верил по-настоящему, что из его затеи что-то получится. Он просто кивнул, и повернул за угол, стараясь не выходить за пределы тени, отбрасываемой домом – не слишком надежное укрытие, особенно если учесть, что «освещенную» часть улицы можно было назвать таковой только с натяжкой.
На Пьяной улице фонари встречались еще реже, чем на Дилижансовой. Но, несмотря на совсем скудное освещение, сразу становилось понятно, почему улицу так назвали – уже через несколько десятков шагов она плавно изгибалась вправо. «Наверное, она и дальше прямотой не отличается, – предположил охотник. – А я-то надеялся, что здесь просто много кабаков». Как ни странно, это предположение тоже оказалось верным – после первого же поворота Аксель разглядел целых две вывески на домах, стоявших друг напротив друга. Из-за темноты определить, что же было на вывесках написано, не представлялось возможным – просто темные прямоугольники, поскрипывающие на ветру. Однако назначение зданий не вызывало сомнений – очень уж характерный у них был вид. Оба трактира были закрыты и таращились друг на друга закрытыми ставнями проемами окон. Аксель поравнялся с входом и заметил какой-то неподвижный предмет, лежащий под навесом коновязи трактира. Подойдя чуть поближе, он вздрогнул и с тихим вскриком подскочил поближе. Непонятный предмет оказался неподвижным телом. Преисполнившись наихудших ожиданий, юноша осторожно перевернул покойника и изумленно замер. Покойник дышал сильнейшим перегаром и к тому же обмочился.
– Не похоже, что это гро Гуттормсен, – скептически констатировала заглядывающая юноше через плечо Кара. – Если только он не решил прервать охоту и хорошенько поразвлечься.
Аксель ничего не ответил, он выпрямился, закрыл глаза и опять прислушался.
– Ну что? – нетерпеливо спросила Кара.
– Дальше. Впереди. – Интуиция Акселя определенно указывала, что искомое находится впереди. Они прошли чуть дальше. Справа, из переулка тянуло такой жутью, что у ученика охотника даже не возникло сомнения, куда нужно поворачивать. Он выглянул за угол и окинул взглядом переулок, который почему-то освещался гораздо лучше, чем улица, с которой они сворачивали. Взгляд сразу натолкнулся на приоткрытую створку ворот в длинной стене. Аксель подошел к двери, стараясь держаться так, чтобы изнутри его нельзя было увидеть.
