Постепенно Аксель начал подозревать, что заблудился. Он шел, как ему казалось, уже несколько часов, пусть медленно, внимательно выбирая дорогу и по широкой дуге обходя подозрительные места, но все равно должен был заметить свет костра, однако вокруг по-прежнему было темно и тихо. Стараясь не запаниковать, юноша уговаривал себя, что вот эти развалины он явно видел, когда убегал, да и кусты, похоже, чем-то знакомы… Правда заключалась в том, что все кусты были похожи один на другой и развалины тоже выглядели примерно одинаково. Тогда Аксель выбрал здание, сохранившееся лучше других, и полез на второй этаж. Лестницы внутри не сохранилось, однако одна из внешних стен рассыпалась, захватив с собой часть крыши, и в этом месте можно было попытаться взобраться наверх. Рискуя сорваться, он стал карабкаться по кирпичам и, в конце концов, оказался на крыше. Никаких отблесков света. Небо над головой было полно звезд, а земля вокруг была темна настолько, что казалось, вообще никогда не видела света. Поворачиваясь, юноша ощупал ногой место, куда встает, оно показалось ему достаточно надежным, но как только он перенес вес, послышался треск. Сначала Аксель почувствовал досаду и страх, что кто-нибудь услышит шум – треск ломающегося дерева был настолько громким, что, казалось, его услышат не только враги, но даже стражники, оставшиеся на стене. В следующий момент он уже летел вниз в сопровождении кучи пыли и обломков, и проблема лишнего шума волновала его уже гораздо меньше. Упав на спину, на кучу битых кирпичей и обломков, юноша даже не сразу смог вздохнуть, так сильно болели ребра. Со стоном он перекатился на живот, встал на четвереньки и выбрался из здания. Очень вовремя, потому что брошенный дом не выдержал испытания и с грохотом развалился. Высота оставшихся стен не превышала полутора метров. Аксель уже не боялся, что грохот услышат – судя по всему, поблизости разумных не было. Он представил себе, что было бы, если бы конструкция рассыпалась на минуту раньше, и твердо пообещал себе, что больше экспериментов с осмотром окрестностей с высоты устраивать не будет. Обещание он нарушал еще дважды за ночь, правда, без столь громких последствий. Свет костра Аксель увидел незадолго до рассвета, бредя по остаткам мостовой и находясь в полной уверенности, что давно ушел не в ту сторону. Он даже решил, что это совсем другой костер, потому что место, как ему казалось, было совсем не похоже на то, откуда он убегал несколько часов назад. Завидев отблески, юноша стал двигаться еще медленнее, едва переставляя ноги и ничем не нарушая ночную тишину. С первыми лучами рассвета он разглядел рядом с костром лошадь и знакомую телегу.
* * *
Аксель шел за стражниками. Вскоре после рассвета они покинули стоянку. Аксель видел, как они отправили голубя, который улетел куда-то на юг, понаблюдал, как запрягают лошадь, разглядел даже, что его товарищи теперь связаны – стражники решили больше не рисковать и обезопасили себя от возможных побегов. Юноша пересчитал стражников и облегченно вздохнул – если кого-то из них и отправляли на поиски беглеца, он вернулся до рассвета, и теперь они двигались в полном составе. Можно было не ждать удара в спину.
Аксель двигался вслед за торговцами живым товаром чуть в стороне от тропинки, ими протоптанной. Выбирая между опасностями Пепелища и возможностью попасть в ловушку, оставленную стражниками, он предпочел первое. Если стражники предположат, что юноша где-то поблизости и следует за ними, они вполне могут оставить за собой какой-нибудь сюрприз, просто для того, чтобы наткнувшись на него, юноша выдал себя.
Столь предусмотрительная мысль могла и не прийти в голову будущего охотника, если бы наблюдая за утренними сборами стражников, он не заметил, как они аккуратно выложили остатки вечернего кулеша на широкий лист лопуха. То, что сами они не стали завтракать, можно было объяснить спешкой, но вот эта чрезмерная забота о животном мире крайне настораживала. Тем более что Аксель даже не мог точно определить, как давно он в последний раз что-то ел, и первым его желанием, увидев еду, было дождаться, когда стражники отойдут достаточно далеко и, наконец, позавтракать.
Будущий охотник двигался очень осторожно, стараясь вспомнить все советы наставницы, которые он помнил по прошлому посещению Пепелища. Он не выпускал врагов из вида, но старался держаться на достаточном удалении, не приближаясь слишком сильно. Юноша рассудил, что если держаться на самой границе видимости, он будет видеть группу стражников с лошадью и телегой, а вот им одинокого человека будет заметить намного сложнее, тем более что он выбирал путь так, чтобы все время оставаться укрытым кустами или развалинами. Они до сих пор не приближались к центру Пепелища, к кварталам, непосредственно пострадавшим от огня. Здесь, хоть и намного реже, чем в остальном Пенгверне, случались дожди, и растительность была достаточно густая. В этом был так же свой минус – в этой растительности часто оказывалось опасно. Несколько раз Акселю встречались гнезда плотоядных слизней, однажды, когда он перелезал через обломки старой стены, ему с трудом удалось увернуться от нападения какой-то обезумевшей птицы. Это сначала юноше показалось, что птица лишилась рассудка, нападая на более крупного человека. Когда она, промахнувшись, с металлическим звоном задела крылом кирпич, отчего последний рассыпался, а птица пошла на разворот, Аксель свое мнение переменил. Края перьев у птички поблескивали на солнце и, на его неопытный взгляд, были острее бритвы. От второго броска юноша тоже уклонился, тем более что к тому времени уже стоял на земле, а больше птица нападать не стала. Похоже, она все-таки предпочитала дичь помельче, просто Аксель слишком сильно приблизился к гнезду.
И вот теперь юноша, изредка скашивая глаза на процессию стражников, которую уже почти не было видно вдалеке, рассматривал группу из шести высоких кустов акации, расположившуюся в чрезвычайно удобном для наблюдения за движущимся караваном месте, на пригорке. Если укрыться в них, можно немного отдохнуть, пару дюжин минут пролежать на земле, не рискуя быть замеченным, и при этом приблизиться к стражникам на достаточно короткое расстояние. Да и добраться до рощицы можно было, не опасаясь обнаружения. Проблема заключалась в том, что Акселю это место чем-то не нравилось. Он даже понимал, чем именно – кусты были окутаны какой-то дымкой, едва заметной, но все-таки видимой в солнечных лучах. Полупрозрачное облачко странно реагировало на редкие порывы ветра – от него будто отрывались крохотные кусочки и разлетались вокруг, как семена одуванчика. Зрелище красивое, но в то же время казавшееся чуть ли не зловещим. Аксель все-таки решился подойти поближе – в случае, если это место придется обходить, ему предстоит проползти довольно протяженное открытое пространство, а этого не хотелось. Тем более что повозка и так была уже достаточно далеко. Аксель столь внимательно вглядывался в рощу, что чуть не зацепил штанами кусок паутины, лежащий прямо на траве. В последний момент нити блеснули на солнце, и Аксель отпрыгнул подальше, опасаясь коснуться ловушки. Он вспомнил рассказ Кары о пауках-сноходцах и последовавших за рассказом пояснения Иды. С ее слов, он помнил: даже попав на одежду, паутина представляет определенную опасность – нити столь легкие и так хорошо растягиваются, что если вовремя их не убрать, они рано или поздно окажутся на теле. Подняв глаза на рощицу, Аксель содрогнулся. Он наконец сообразил, что это за облачко – все шесть кустов были густо заплетены сноходцами. Наверняка их там тысячи, и тот, кто решит поваляться в тени этих кустов, станет домом и пищей для следующего поколения пауков. Вероятно, среди местных животных не находилось таких, кто решится на столь глупый поступок, но и эта проблема решалась. Акации находились на небольшом возвышении, и под порывами ветра куски паутины вместе с обитателями разлетались на несколько сотен метров.
