А проснувшись, друзья обнаружили, что ночевали почти на самом пороге большой пещеры с почти идеально круглым озером в центре. Воды озера слегка фосфоресцировали в темноте и представляли собой удивительно красивое зрелище, на которое, впрочем, ни Аксель, ни Кара не обратили особого внимания. Прежде всего, потому что их интересовали вещи приземленные и утилитарные. Глазастая Кара первой разглядела смутные быстрые тени в толще слабо светящейся воды. В озере водилась рыба. Рыбешки были совсем небольшие, еще несколько дней назад Аксель и не подумал бы рассматривать их в качестве возможной добычи, но сейчас, глядя на небольшие стайки из трех-четырех мальков в каждой, он думал только о том, как они будут их ловить. Ни о каком сидении с удочкой речи, конечно, не было. Чтобы соорудить такую снасть, нужно не только изготовить крючок и леску, но, главное, найти наживку – совершенно безнадежная задача в условиях многодневного голодания. Будь у них черви, они бы их уже сами съели.
– Давай попробуем связать рукава и воротник рубашки. Получится что-то вроде мешка. Заберемся в воду, я отплыву подальше и попробую загнать кого-нибудь в твою сторону. А ты будешь ловить, – план у Акселя сформировался почти мгновенно, и он сразу принялся стаскивать с себя рубашку.
Вода в озере была ничуть не теплее, чем в реке, и, хотя Аксель был к этому готов, стоило ему коснуться воды, как по телу побежали мурашки. Окунувшись полностью, юноша с трудом подавил крик – вода обожгла холодом, сердце сделало ощутимый перерыв в работе, замерев на несколько секунд. Стараясь согреться, Аксель поплыл к центру озера, внимательно глядя по сторонам. Он хотел выбрать место с наибольшим скоплением рыбешек.
Рыбакам повезло – обитатели озера ни разу за сотни поколений не сталкивались с рыбной ловлей, да и природных врагов у них не было. Рыба была непуганая и потому даже не думала убираться подальше от неожиданной угрозы. Многие мальки наоборот, подплывали поближе к возмутителям спокойствия, в надежде чем-нибудь полакомиться. Но, несмотря на это, поймать хоть кого-нибудь удалось далеко не с первого раза. Как бы наивна ни была рыба, она не горела желанием попадаться в импровизированную сеть. Время шло, а добычи все не было. Кара давно уже избавилась от мокрой рубашки – мало того, что в ней, казалось, было еще холоднее, чем без нее, так она еще и сковывала движения. Непристойный вид ее больше не смущал – Аксель не видел ничего, кроме такой близкой и недоступной рыбы, прелести напарницы его не интересовали абсолютно. «Да и не будь он так голоден, сомнительно, что моя синяя от холода, покрытая мурашками и с просвечивающими ребрами тушка могла бы его заинтересовать», – успокоила себя девушка перед тем, как окончательно расстаться с остатками приличий. Да и сам Аксель выглядел не лучше. Даже в темноте было видно, что его губы сравнялись по цвету с лицом, приняв такой же благородный, голубоватый оттенок. Упрямые мальки упорно отказывались попадаться в ловушку. Каре казалось, что виной тому ее неуклюжесть – от резких движений больная рука вспыхивала болью, даже несмотря на обезболивающее действие ледяной воды. Тогда они попробовали поменяться ролями – хотя плыть девушка тоже не могла, зайдя в воду по шею, ей удавалось согнать некоторое количество рыбы в сторону Акселя. Добычи это не принесло. Горе-рыбаки пробовали поменять тактику. Аксель нашел место, где брала свое начало река, и с помощью камней растянул рубашку поперек течения – безрезультатно, рыбу совершенно не интересовала эта часть озера. В реку она не заплывала, будто зная, что, попав туда, можно закончить жизнь, будучи сваренной в кипящем пару. Заметив, что рыба интересуется плеском воды, Аксель предложил Каре набрать камней и бросать камни в то место, куда он заранее нырнет и затаится, растянув рубашку. Результата опять-таки не было, если не считать таковым внушительную шишку на затылке юноши от особенно крупного булыжника.
В бесплодных попытках прошло несколько часов, но друзья не отчаивались. Еще перед самым началом безумной рыбалки Аксель решил, что либо он наконец поест, либо так и утонет, пытаясь эту еду поймать, но прекращать попытки не станет ни в коем случае. По-видимому, Кара тоже была настроена решительно – даже в те минуты, когда друзья сидели на берегу, чтобы немного согреться и подсохнуть, она изо всех сил пыталась придумать какую-нибудь новую тактику лова. Одна из них наконец сработала, хоть и потребовала гораздо более длительной подготовки, чем все, что они придумывали раньше. Сначала Акселю пришлось натаскать крупных камней со дна озера, чтобы построить две стенки на мелководье. На берегу подходящих булыжников почти не было, а мелкие камешки подходили только для того, чтобы закладывать промежутки между крупными камнями – с этим вполне справилась Кара. Разложив на дне получившейся заводи многострадальную рубашку, и придавив ее галькой, чтобы не всплывала, Аксель долго сидел на берегу и растирался, стараясь хоть немного согреться. Постройка стен заняла больше времени, чем любая из попыток лова, и юноша замерз так сильно, что не чувствовал ни рук ни ног.
Потом пришло время воплощать столь долго подготавливаемую задумку. Аксель снова забрался в воду и погнал в сторону берега выбранный косяк будущей добычи, широко разведя в стороны руки с зажатой в них рубашкой Кары. До запруды доплыли всего три рыбешки, и еще одна выскользнула до того, как Кара успела вытащить утопленную рубашку Акселя из воды. Радости рыбаков не было предела, но пришлось повторить охоту еще восемь раз, прежде чем на берегу набралась дюжина рыбин, самая большая из которых была в длину чуть меньше ладони. Только тогда друзья наконец выбрались из воды и, натянув на себя сухие штаны и куртки, приступили к трапезе. Рыбу съели сырой, с чешуей и не разделывая, благо костей в ней не было, только хрящи, которые легко разжевывались и не царапали горло. Даже несмотря на многодневный голод, трапеза не показалась роскошной, сырую рыбу есть было неприятно, однако тяжесть в отвыкших от еды желудках стоила и многочасовых мучений, и отвращения при поедании добычи.
На достигнутом не остановились. Казалось, в венах бурлит энергия, и, хотя ощущение было ложным – Кару все еще немного пошатывало, да и Аксель на ногах держался с некоторым трудом, рыбалка была продолжена. Рыба вскоре сообразила, что возмутители спокойствия несут реальную опасность, и почти перестала попадаться в ловушку, но до тех пор они успели запасти почти две дюжины рыбешек – настоящее богатство. Хотелось съесть все добытое не откладывая, прямо на месте, но и Аксель и Кара знали об опасности переедания после долгой голодовки. Первый – из приключенческой литературы, прочитанной в детстве, вторая из собственного печального опыта. Так что рыба была разложена по рюкзакам, а вместо добавки пришлось хорошенько напиться из того же озера. Несмотря на всю усталость, от отдыха решили отказаться – после многочасового купания в холодной воде холод пробирал до костей, и единственным способом согреться было движение. Теперь, наконец, Аксель смог оценить место, в котором они оказались.
Пещера была сказочно красива, не верилось, что такая красота вообще возможна. Прозрачные воды озера давали достаточно света, чтобы можно было видеть потолок и стены пещеры – а посмотреть там было на что. Когда-то давно вода заполняла ее полностью, она выгладила и обточила стены, на которых за долгие века проявились причудливые узоры – едва заметные, но все же вполне различимые. И само озеро, светящееся чуть голубоватым светом, было безумно красиво. Уходить от него не хотелось. Кара, разглядывая окружающий сюрреалистический пейзаж, представляла, что скоро они снова углубятся в какой-нибудь проход, такой же темный, как тот, который они недавно покинули, и будут идти в эту темноту, оставляя позади свет и какую-никакую, но пищу, и на глаза наворачивались слезы. Но пока они медленно шли вдоль берега озера и наслаждались красотой и сытостью. Несколько раз натыкались на ручейки, которые питали подземный резервуар – но поднявшись по их течению, неизменно упирались в стену – ручейки были совсем крошечными, они вытекали из совсем незначительных щелей. Вскоре ручьи перестали попадаться, а берег стал повышаться относительно уровня воды. Они уже больше чем наполовину обошли озеро, но до сих пор им так и не встретился проход, достаточный, чтобы по нему мог пройти человек, и Каре стало казаться, что они оказались в тупике. Ощущение было совершенно иррациональным – не могла большая группа разумных исчезнуть бесследно – и, тем не менее, девушке все труднее было себя в этом убеждать. И она не могла даже определиться, чего бы ей хотелось больше – чтобы это ощущение оказалось правдивым и можно было с чистой совестью вернуться назад или чтобы проход все-таки нашелся.
