К сожалению, этот курс на патриотическую риторику, прикрывающую сдачу стратегических позиций, все еще не
развернут, в том числе и в кадровом отношении. Вы видите, что кадры по-прежнему на месте. Кадры, ориентированные на сдачу страны…
Что касается того, что их нужно заменить на патриотически настроенных людей, то это вопрос о том, чьи интересы представляет Владимир Владимирович.
Этот вопрос общество должно более жестко ставить либо перед ним, либо перед собой — если Владимир Владимирович не отвечает.
Перед ним — если есть надежда на то, что он заменит этих непригодных на более адекватных, или уже перед собой — если нет надежды на то, что Владимир Владимирович сам в этом смысле не развернется радикально.
И еще. В феодальной системе реальное «политбюро» всегда является непубличным. Я не знаю, кто входит в реальное «политбюро» в феодально-криминальной системе, но безусловно то, что туда входит президент.
Поэтому изображать патриотизм, ругая правительство и верноподданнически заглядывая в глаза президента, по-моему, немного неуместно.
Все вопросы — к президенту: рычаги управления в его руках. Или в руках того «политбюро», в которое он входит и которое он сам организует и реорганизует.
2015 г.
Коней на переправе не меняют. А шакалов?
Недавно в Москве, в Торгово-промышленной палате России прошла «Антикризисная секция» Московского экономического форума. Заглавный доклад депутата Думы Оксаны Дмитриевой — с совершенно убийственной критикой правительственной антикризисной программы; самую краткую суть этой критики я бы охарактеризовал так: одним (банкам) — реальные триллионы рублей, другим (реальному производству) — абстрактную «приоритизацию приоритетов»; но затем и предложения — разработанная группой депутатов и ученых альтернативная антикризисная программа; времени на ее изложение не было, но с ней каждый желающий может ознакомиться на сайте депутата;
Главные выводы. Первый: к сожалению (как, впрочем, и следовало ожидать), банален: правительственная «антикризисная» программа — совершенно ни в какие ворота. И второй: альтернатива есть, и она весьма очевидна. Можно спорить о тонких нюансах, по ходу реализации что-то корректировать и дорабатывать, но в основе все были практически едины. И эта основа — абсолютно противоположна всему продолжающемуся социально-экономическому курсу нынешней российской власти.
Мне также довелось выступать на Антикризисной секции МЭФ в ТПП. Регламент был очень жесткий, и потому пришлось ограничиться, буквально, парой цифр и парой образов. Приведу их и здесь, но чуть более подробно.
Первое. Кризис (если мы говорим не о продолжительном кризисе, длящемся вот уже три десятка лет, а о сравнительно краткосрочном явлении, продолжающемся полгода — год) абсолютно рукотворный, созданный совершенно искусственно самой же нашей нынешней властью.
Действительно: если просто упали мировые цены на нефть — это не кризис, а всего лишь снижение доходов бюджета от экспортной пошлины и доходов экспортеров-сырьевиков. Да, несколько затянули пояса и продолжили еще усерднее работать — и нет никакого кризиса. Ограничили нам поставку товаров из-за рубежа и доступ к зарубежным кредитам, а мы в ответ и еще дополнительно ограничили импорт — это тоже никак не кризис, а, напротив, условия и стимулы для упорной работы, как минимум, расширение спроса на нашу продукцию на нашем же внутреннем рынке. А вот массовые увольнения врачей и учителей — это уже кризис, но отнюдь не из-за внешних санкций и падения мировой цены на нефть, а целенаправленно запланированный самой же властью еще в 2010–2012 годах — приснопамятным «восемьдесят третьим законом» и рядом последовавших в его развитие. А уж обвал национальной валюты — это действительно кризис, но откуда взявшийся?
На недавнем заседании Вольного экономического общества, посвященном проблеме устойчивости национальной финансовой системы, сотрудник ЦЭМИ РАН Михаил Ершов привел данные: объем золотовалютных резервов Центробанка при нынешнем курсе рубля (60–65 руб. за доллар) вдвое больше всего объема рублевой массы. Любопытно, что на эти убийственные данные… никто вообще не отреагировал. Не опровергли. Но и не осмыслили. Продолжили мучительные поиски решения проблемы, как же нам так исхитриться и обеспечить эту самую устойчивость. Некоторые даже сетовали, что ЦБ вроде что-то пытался, но золотовалютные резервы таяли, а удержать рубль не удавалось.
Что ж, пришлось напомнить (еще на том заседании Вольного экономического общества), что нечего переживать за резервы ЦБ: единственное назначение золотовалютных резервов ЦБ — это исключительно обеспечение устойчивости национальной валюты. На момент обвала рубля, при том изначальном курсе (30–33 руб. за доллар) у ЦБ были не просто исчерпывающие возможности удержания рубля, но и более того: ЦБ имел резервы, достаточные для того, чтобы скупить вообще всю без остатка рублевую массу. Соответственно, в этих условиях никто, кроме самого нашего ЦБ, не имел ни малейшего шанса обвалить рубль. Мы имеем факт, который пока никто даже не попытался опровергнуть: наша национальная валюта обвалена не каким-то мифическими спекулянтами, а прямыми и/ или скрытыми действиями самого нашего же Центрального банка.
И вот это уже действительно кризис:
— ограбление граждан, хранивших свои накопления в рублях, причем не только под подушками, но и на депозитах в банках;
— ограбление предприятий, уже не добровольно, а вынужденно державших свои оборотные средства в рублях на банковских счетах;
— подрыв доверия к нашей национальной валюте — организация массового бегства от рубля;
— из-за роста вдвое ставок по кредитам (вслед за повышением «ключевой» ставки Центробанка) жесткое закабаление или принуждение к банкротству огромного количества производственных предприятий, лишенных возможности получить кредит на оборотные средства.
Дело это, с моей точки зрения, сугубо уголовное. Но глава государства действия Центробанка одобрил…
С точки же зрения антикризисной, самый первый и основополагающий вопрос: уместно ли доверять вывод страны из кризиса тем, кто ее сам только что в этот кризис целенаправленно загнал?
Станет ли «дешевый» рубль нашим конкурентным преимуществом?
И важное замечание по вопросу, оказавшемуся дискуссионным даже и в этой, безусловно, созидательно ориентированной аудитории (Антикризисная секция МЭФ): уместны ли надежды на то, что, мол, «дешевый рубль повышает конкурентоспособность российских товаров»?
Что ж, конечно, такой инструмент экономической политики возможен.
Но, во-первых, это инструмент лишь один из множества. Далеко не единственный, не самый эффективный и, более того, не работающий в одиночку — без совокупности других инструментов. На данный момент наиболее эффективен он исключительно для продолжения паразитирования экспортеров-сырьевиков. Уместно ли во всей экономической политике государства добровольно связывать себе руки в использовании инструментов других (рамками ВТО, вредительской финансово-кредитной и налоговой политикой и т. п.) и уповать лишь на один этот как чудодейственный?
