– Расслабься, Эмма. Ты должна научиться расслабляться.
Он все время нудел, что я должна расслабляться, причем не только в постели. Я пыталась, но это было нелегко. И причина была в нем и в наших отношениях. Они были слишком прекрасны, чтобы быть похожими на правду. У нас с Йеспером Орре не было ничего общего. Я бедная продавщица. Он успешный состоятельный мужчина, намного старше меня.
Что он во мне нашел? Почему он выбрал именно меня? Свою подчиненную, в два раза моложе его.
Может, Йеспер прав, и мне действительно не хватает уверенности в себе. Потому я и сомневаюсь в его чувствах ко мне. И не верю, что у наших отношений есть будущее. Почему мне так трудно поверить в его любовь?
– Расслабься, Эмма, – снова попросил он. – Я хочу тебя. Ты достойна любви. Что мне сделать, чтобы ты поверила мне? Чтобы ты осознала, как прекрасна?
В тот вечер мы заснули на полу.
Я проснулась посреди ночи от того, что ныла спина. Я протянула руку, но Йеспера рядом не было. Медленно я поднялась. Тело все затекло от неудобной позы. Я прошла в спальню. Окно было по-прежнему приоткрыто. Пол был холодный.
В спальне я нашла Йеспера. Он стоял в темноте и смотрел на картину Рагнара Сандберга над моей кроватью.
Волосы были растрепаны после сна. На плечи наброшено одеяло.
– Я думаю, что люблю тебя, Эмма, – пробормотал он.
Я сижу на диване и пытаюсь войти в Интернет, но почему-то нет связи. После нескольких бесплодных попыток до меня доходит, что это связано с неоплаченными счетами. Теперь не работает ни телевизор, ни интернет, констатирую я. И это тоже вина Йеспера.
Я решаю пойти вниз в кафе на Карлавэген. Там есть Интернет. Тошнота прошла, и я впервые ощущаю голод. Натягивая джинсы, я чувствую что-то в кармане. Визитка. Переворачиваю и вспоминаю журналиста, который заходил в магазин. После секундного размышления иду в кухню и кладу визитку в банку с неоплаченными счетами.
Я сижу в углу с чашкой кофе латте. Неподалеку парень с дредами и макбуком. Две дамы шепчутся в углу с таким видом, словно им известны государственные тайны.
В кафе темно. За окном идет дождь. Листья на деревьях окрасились в оранжевый, желтый и охряный цвета. То и дело какой-нибудь лист отрывается от ветки и плавно опускается на траву.
Я ищу в Интернете имя Йеспера. Проглядываю статьи. Его называют «королем моды» и «рабовладельцем».
Натыкаюсь на статью «Кто такой на самом деле Йеспер Орре?». Читаю ее. Он родился в Бромме, родители учителя, изучал экономику в Упсале, но бросил после двух лет. Потом начинаются пробелы в его биографии. Никто не знает, чем он занимался эти годы. Читаю дальше. Журналист утверждает, что Йеспер вращался в криминальных кругах. Двоих его друзей осудили за экономические преступления, третьего за хранение наркотиков. Их имена мне не знакомы. Йеспер ничего такого не рассказывал. Смотрю фотографии. Йеспер в костюме. Йеспер в спортивной форме. Йеспер в смокинге. Йеспер в белой рубашке с закатанными рукавами на сцене показывает на цифры на экране. Еще фото крупным планом: Йеспер улыбается, но по морщинке на лбу я понимаю, что он напряжен. Ему не нравится, когда его фотографируют. Мы много об этом говорили. Он просто ненавидит, когда его снимки печатают в газетах и когда его показывают по телевидению. Еще фото. Йеспер с блондинкой в платье с глубоким декольте. Она откидывает голову, смеется. У него усталый вид. Рубашка мятая, ворот расстегнут. На брюках пятно, как будто кто-то пролил вино. Листаю дальше. Много снимков Йеспера с женщинами – всегда разными. Ни одной постоянной спутницы.
Закрываю глаза, пытаюсь сосредоточиться. Было ли что-то странное в его поведении в последнее время? Какие-нибудь знаки? Что он устал от меня? Но я не могу ничего вспомнить. Йеспер вел себя как обычно. Был нежным, внимательным. Мы встречались, ужинали, занимались любовью, хихикали в моей узкой постели, обсуждали будущее – что мы будем делать, когда сможем встречаться открыто. Когда нам больше не нужно будет скрываться.
Я вспоминаю наше последнее свидание. Мы были у него дома. В его квартире на улице Капельгрэнд. Я лежала на боку в постели лицом к стене. Он вернулся из душа, с полотенцем, обернутым вокруг бедер, присел рядом и погладил меня по волосам.
– Ты меня любишь?
Это был странный вопрос. Раньше он никогда не спрашивал, люблю ли я его. Мы старались не использовать это слово, которое влечет за собой столько обязательств. Меня оно всегда пугало.
– Да, – ответила я.
– Я понимаю, как тебе приходится сложно. Все время прятаться.
Он лег в постель, прижался ко мне сзади. Я почувствовала тепло его чуть влажного тела, ощутила аромат его геля для душа и лосьона после бритья, зажмурилась.
– Обещай, что ты дождешься меня, что ты не устанешь.
– Обещаю.
– Что ты не уйдешь к другому мужчине.
– Не глупи. Ты же знаешь, что никакого другого нет. Он крепче сдавил меня в объятьях.
– А до меня?
– Что значит до тебя? – не поняла я.
– До нашей встречи. Кто у тебя был?
До встречи с Йеспером. Я вспомнила о своей прежней жизни: одинокие вечера с телевизором и котом, бесконечные дни в магазине, готовая еда из «Сабис». В моей жизни не было ничего, о чем стоило бы рассказывать. Но и скрывать мне тоже было нечего.
– У тебя до меня ведь были мужчины, – продолжал он.
Сперва я не хотела отвечать. Разумеется, у меня был мужчина, но я не хотела о нем говорить.
– Разумеется.
– Кто?
– Я тебе о нем говорила. Спик.
– Учитель труда.
Я закрыла глаза и кивнула. И стоило мне это сделать, как воспоминания ожили. Длинные холодные школьные коридоры, звон посуды в столовой, запах горелого дерева в кабинете труда. Я лежу на столярном столе. Спик передо мной во фланелевой рубашке со спущенными джинсами. Лицо напряженное, когда он в меня входит.
Я была без ума от него. Я была юной и ранимой девочкой из проблемной семьи. Только сейчас я понимаю, какой ранимой я была. Он меня использовал. Я была девятиклассницей, почти ребенком, когда он меня соблазнил.
– Я злюсь, когда думаю об этом, – пробормотал Йеспер.
– Но это же было тысячу лет назад.
– Вы занимались сексом в кабинете труда?
– Но…
Он сжал меня как в тисках. Мне стало трудно дышать.
– Отпусти меня. Мне больно.
– Тебе это нравилось?
– Что?
– Трахаться с ним в кабинете труда? Нравилось? Йеспер сжимал меня так сильно, что я не могла пошевелиться. Я чувствовала, что он зол.
– Ты больной, – выдавила я.
Он стянул с себя полотенце, прижался ко мне, но в этот момент зазвонил его телефон. Он разжал объятья, но я лежала, как парализованная, и не могла пошевелиться.
