Омлет так и стался недоеденным…
– Ты сейчас уронишь все на постель, – Диана со смехом забрала из его рук тарелку и поставила на прикроватную тумбочку. «У меня, наверное, был такой глупый и беспомощный вид, – застыдился Валентин и, повернувшись на бок, обнял Диану.
– Только потихонечку, у меня грудь болит, – прошептала она. Он расслабил объятия.
– Ты чудо.
– Я знаю.
Он водил кончиками пальцев вдоль полоски трусиков, ощущая упругие мышцы талии. Ему нравилось путешествовать по ее телу. Изучать впадины и возвышенности, складочки и родимые пятна на этом живом произведении искусства, созданном природой за миллионы лет. С восхитительной кожей, упругой и бархатистой.
Валентин поцеловал ее плечо и глубоко вдохнул.
К ее запаху он привыкал долго. Словно к непривычному аромату духов. Яркому и сильному. Сначала дышал им как бы на расстоянии, глубоко не вбирая его. Ждал, когда запах смешается и переплетется с ее смехом, с ее капризами, с цветом ее глаз, с ее голосом, с ее руками в постели. Станет до боли родным и знакомым. И только когда это произошло, он вобрал его полной грудью, почувствовав спрятанный в нем аромат орехов и восточных пряностей, маслянистый и густой. Вот и сейчас, когда у нее начались женские проблемы, этот запах пряностей ощущался особенно ярко.
– А где ты вчера был? – вдруг встрепенулась Диана. – Я бросаю клиентов, тороплюсь домой, а моего писателя как не бывало.
– Ты что, меня ревнуешь? – Валентин оторвал голову от ее плеча.
– Не тебе же одному всех терзать подозрениями. Так где ты шатался? Телефон не отвечал.
Валентину стало неловко, что он вчера караулил ее в клубе, а она вернулась домой и, не дождавшись его, легла спать.
– Было грустно без тебя, зашел в бар, немного выпил. Там громко играла музыка, поэтому, наверное, не слышал звонков.
– Все понятно. Опять напился. А я-то думаю, почему ты так долго спал.
– Нет, выпил немного. Наверное, это таблетки, которые прописал мне доктор от аллергии, дают такой побочный эффект. Как переговоры с клиентом?
– Ты представляешь, мою идею одобрили. И главное, что она Майклу понравилась. Он ведь всегда такой привередливый и правильный. Через неделю будем защищать проект перед руководством компании. – Диана освободилась от его объятий, вытянулась рядом и начала рассказывать про встречу: как она убеждала Майкла, как технолог швейной фабрики долго терзал ее всякими подробностями и так далее.
– Но они правы, что пытаются разобраться в мелочах. Одно дело придумать идею, и совсем другое – понять, сможет ли фабрика выпустить тысячи изделий. Будут ли они продаваться в магазинах, получится ли прибыль. Знаешь, как много зависит от правильной подготовки производства!
Она продолжала рассказывать. С подробностями, с выражением. Потом неожиданно остановилась и заглянула ему глаза:
– Тебе интересно?
– Очень, – он потянулся губами к ее соску, кокетливо выглядывающему из-под сползшей простыни, но вспомнил, что сегодня его лучше не трогать.
– И главное, чтобы мы не опоздали в сезон, – Диана воинственно поправила волосы. Казалось, амазонка сейчас возьмет меч и ринется на врага. – Иначе, как только коллекция будет показана на подиуме и получит одобрение, ее тут же скопируют. Мир моды напоминает клетку с экзотическими птицами. Все важно ходят взад-вперед, красуются друг пред другом, но всегда смотрят одним глазом, как бы стащить у кого-нибудь корку хлеба. Точнее, бутерброд с икрой!
Валентин рассмеялся. Ему вдруг стало уютно и спокойно. Она рядом. Она с ним. Она никуда не уезжает.
– Остается только одна проблема, – в голосе Дианы просквозило напряжение. – Найти сценический образ коллекции. Что-то запоминающееся, а не просто ворох красивых тканей и аляпистых шляпок.
– У тебя все получится. – Он все-таки не удержался и поцеловал сосок.
Они пролежали в постели почти всю дождливую субботу. Болтая, смотря телевизор и с аппетитом уплетая гренки с сыром.
Валентин рассказал Диане, как продвигается статья про ножи, какое холодное оружие носили в средние века и как применяли.
– Слушай, – прервала она его повествование. – Я все думаю, как Джульетта могла сама себя убить ножом. Это же так больно.
– У нее был не просто нож, а кинжал. С тонким узким лезвием. Длиной примерно тридцать-сорок сантиметров. Стилет. Его специально делали таким узким, чтобы он проходил через прорези и щели в металлических и кожаных доспехах и даже проникал через кольца кольчуги. Стилеты были очень красивыми. Богатые горожане обычно украшали их рукоятки позолоченной резьбой. Их еще иногда называли «дамскими кинжалами».
– Тонкий и узкий, как длинная игла?
– Примерно, только чуть плоская. Иногда с канавкой для стока крови. Никаким другим оружием молоденькая девушка себя заколоть бы не смогла. Не хватило бы сил и мужества.
– Стилет… С позолоченной резьбой и канавкой для отвода крови… – медленно, как загипнотизированная, повторила Диана. – Не хочу крови, не хочу опять крови.
Она вдруг резко встала и вышла из спальни.
– Что случилось? – встревоженно спросил Валентин. Но она не ответила, только плотно закрыла за собой дверь.
За окном дождь почти перестал. Редкие капли глухо ударялись о металлический карниз.
– Извини, мне вчера приснился плохой сон, – поцеловала его Диана, когда вернулась в постель через некоторое время. – А у тебя вырос седой волос.
– Ну и что?
– Действительно, ну и что, – задумчиво проговорила она и добавила: – Дождь закончился. Ты отпустишь меня в салон? Сделаю укладку и новый маникюр.
– Конечно.
Когда Диана уехала, Валентин вспомнил про пса на заправке. Где, интересно, прячется от дождя Лохматый? Может быть, в квартире своих хозяев? Ему захотелось увидеть собаку.
На заправке дежурил лысый. Он стоял под навесом у входа в закусочную и доедал хот-дог. Лохматый сидел от него на почтительном расстоянии и не сводил глаз с остатков сосиски и хлеба в руках толстяка.
– Что, жрать хочешь? Подлюга. Никто тебе сегодня ничего не подал из-за дождя. Ха-ха.
Лысый смачно откусил очередной кусок и рукавом вытер кетчуп с губ.
– Хрен тебе, а не бутерброд.
Пес приблизился ближе.
– Иди отсюда. Кому сказал? – Заправщик плюнул в его сторону.
Лохматый ловко увернулся, потом отошел на безопасное расстояние и, задрав ногу, демонстративно помочился на угол бензоколонки. Чувствовалось, что у них давняя «дружба».
– Ах ты, паршивец, – взвизгнул лысый и бросился за хулиганом. Но тот и не подумал удирать. Трусцой забежал за другую колонку. Высунул лохматую морду и залился хриплым лаем.
– Ну, сука! – закричал лысый. – Играть со мной вздумал. Убью! – и попытался быстро обежать колонку. Пес повторил маневр и опять, оказавшись на другой стороне, призывно залаял.
