С Сюзанной они договорились встретиться завтра в одиннадцать часов утра, в кафе-кондитерской «Поль» на авеню Опера.
Одноместный номер на пятом этаже трехзвездочного отеля «Империал» по размерам был раза в четыре меньше, чем номер Сюзанны. Но Лере он понравился. Именно таким она почему-то и представляла скромный парижский отель: узкая улочка, старинное здание, решетчатые ставни. В номере – кровать, крохотный столик со стулом, небольшой телевизор, подвешенный к стене. Душ, туалет. И окно, выходящее во двор-колодец. Что еще надо человеку, который приехал в Париж не пить в номере шампанское, а бродить день и ночь по улочкам! «Le petit Paris» – Маленький Париж.
Лера приняла душ, сделала укладку, надела светлые джинсы, бежевые туфли-лодочки (французы называют их «эскарпен»), куртку и вышла на улицу.
День был солнечный, но ветреный, с беспокойными облаками в небе. Первое, что попалось ей на глаза и привело в восторг – лисья морда, подглядывающая из витрины магазинчика напротив отеля. Магазин ремонтировался. Витрина была заклеена матовой бумагой, но в нижнем правом углу кто-то специально вырезал круглое отверстие, из которого на улицу выглядывала морда лисы, – рыжая-рыжая и хитрая-хитрая. Надо же так придумать: из будничного ремонта сделать маленький забавный «шарм». Вот они – французы! Лера подмигнула лисе и двинулась дальше. В первый день она решила обязательно побывать на Новом мосту. На мосту, который человек в маске назвал своим любимым местом в Париже. Она добралась до улицы Ришелье, по ней спустилась к дворцу Палас Рояль, потом пересекла площадь Лувра, где возвышалась стеклянная пирамида, и вышла на набережную Тюильри. Она даже толком не смотрела по сторонам, а просто шла и шла, переполненная восторгом. Хотелось что-то кричать, подпрыгивать и улыбаться. Особенно полицейским, таким бравым и загорелым, в коротких черных куртках и фуражках с золотистой полосой.
И вот она на Новом мосту! Стоит и почти целый час любуется рекой и набережной, облокотившись на теплые каменные перила. Господи, как хорошо! Жаль только, что не с кем разделить свою радость.
Стемнело. Плывущие по Сене кораблики заблестели гирляндами разноцветных лампочек. В унисон с ними зажглись круглые фонари на мостах, потом засверкали набережные, а вдалеке, как заключительный аккорд симфонии света, вспыхнул пик Эйфелевой башни. Начиналась парижская ночь.
Почему же человек в маске назвал это место своим любимым? – подумала Лера и огляделась. Из-за прекрасного вида? Но восхитительных мест вокруг множество. Из-за того, что однажды модельер Кензо одел весь мост покрывалом из сотен тысяч живых цветов? Или потому, что на нем снимали фильм «Любовники с Нового моста», драму о любви бродяги-клошара и слепнущей девушки-художницы? Лера еще раз окинула взглядом освещенные башни Консьержери, глубоко вдохнула воздух, пропитанный влагой и запахом жареных булочек, и зашагала в сторону Лувра.
Дойдя до набережной, она обернулась, чтобы еще раз посмотреть на величественные арки моста, и застыла в изумлении.
Маски! По всему карнизу мост был украшен сотнями гротескных масок: веселыми и грустными, улыбающимися и зловещими. Так вот в чем дело! Это был мост цветов и масок!
Поужинав в кафе рядом с Оперой, Лера решила вернуться в отель. Она прошла по оживленной и пестрящей рекламой ру (так французы называют улицы) Лаффайет, свернула налево и оказалась среди слабоосвещенных, узких и безлюдных улочек. Лишь изредка навстречу попадались прохожие и одинокие мотоциклисты. Она прибавила шаг, чувство тревоги, не отпускавшее ее все дни перед поездкой, опять проснулось внутри. Приветливый и радостный днем, ночью Париж наполнился подозрительными тенями и звуками.
– Бон суар, мадемуазель, – окликнул ее в холле отеля негр-консьерж и протянул два конверта. Надпись на первом гласила: «Загадка для Сюзанны». На втором: «Valerie».
– Кто передал это? – спросила Лера.
– Гарсон [24] , – ответил консьерж.
Лера поднялась в номер и вскрыла конверт с надписью «Valerie», там лежали деньги за билет и письмо:
...
«Привет. Надеюсь, ты уже влюбилась в Париж?
Рами.
P.S. В Древнем Риме существовал обычай: в знак доверия и симпатии бросать в вино лепестки роз. Когда император Антоний заподозрил Клеопатру в измене, он приказал проверять все блюда и напитки, которые ему подавали. Тогда Клеопатра пропитала сильнейшим ядом лепестки роз своего венка. Во время ужина она бросила их в бокал Антонию. Он, ничего не подозревая, хотел выпить вино. Но в последнюю минуту Клеопатра вырвала бокал у него из рук, позвала раба и заставила выпить отравленное вино. Раб тут же умер. «Ты мне не доверяешь, – сказала Клеопатра, – но если бы я хотела тебя убить, то легко могла сделать это в любой момент».
Прочитав послание, Лера несколько минут в раздумье смотрела в окно. В освещенных окнах дома напротив мелькали силуэты жильцов. Шла своим чередом чужая жизнь, в чужом городе, в чужой стране. Лера достала мобильный и отправила сообщение:
...
«Добрый вечер. Париж восхитителен, особенно маски на Новом мосту. Спасибо за деньги. Завтра встречаюсь с Сюзанной в одиннадцать часов в кафе «Поль» на авеню Опера.
Валери.
P.S. В Древнем Риме была биржа цветов, где торговали розами и наложницами…»
Второй конверт она долго вертела в руках, чувствуя пальцами шероховатость бумаги и улавливая биение своего сердца. Вот она – первая загадка. Вот она – тайна. Жаль, что нельзя вскрыть конверт без Сюзанны. Лера набрала ее номер мобильного. Телефон не отвечал. Придется потерпеть до завтра.
Она с сожалением вздохнула, положила конверт на столик рядом с русско-французским словарем и начала аккуратно раскладывать в шкаф вещи, которые впопыхах разбросала по номеру, когда убегала гулять. Интересно, где сейчас Рами? Может быть, бродит по улицам Парижа в своем плаще и шляпе? Одинокий и печальный, как герой Ремарка. Откуда-то снизу донесся легкий гул, вибрация и знакомый стук колес. Прямо под отелем проходило парижское метро.
* * *
На следующий день, утром, по пути в кондитерскую «Поль», Лера зашла в магазин «Галерея Лаффайет», чтобы поискать вечернее платье. Огромный стеклянный купол над главным залом магазина поднимался на четыре этажа вверх и сиял разноцветной мозаикой. Купол удерживали сводчатые арки, отделанные позолоченной лепниной и украшенные старинными гербами. Между ними изгибались полукруглые переходы-балконы, увитые фантастическими листьями и цветами. Это был не магазин, это был храм дизайна и моды. Все, на что способна человеческая мысль, чтобы украсить и одеть свое тело, было выставлено здесь.
Шокированная этой роскошью, а также ценой первого же попавшегося вечернего платья, Лера просто бродила по этажам, разглядывая вещи, украшения и косметику. Везде было много живых цветов. Особенно ее внимание привлек огромный букет около отдела «Живанши».
В основании букета на трех широких зеленых листьях какого-то тропического растения белые розы и белые орхидеи образовывали причудливое возвышение, напоминающее пышный свадебный торт. Над ним поднимались вверх платочки белых калл, а выше них, на тонком стебле, покачивались шляпки-соцветия белых цветочков, названия которых Лера не знала. Композиция была, без сомнения, подобрана оригинально, но в ней не хватало некоего завершения. Вот если эту ветку орхидей чуть опустить, а шляпку-соцветие немного подвинуть в сторону, то получится женщина в пышном платье с зонтиком, как на картинах Клода Моне, – Лера начала фантазировать и оглянулась. Все вокруг были заняты своими делами. Она подошла к композиции и поправила цветы. Затем, отступив на несколько шагов, залюбовалась букетом.
