– А, это ты, Лулу! – дверь распахнулась, и перед ней выросла фигура Виктора в джинсах и в майке.
– Вы что тут, оглохли что ли?
– Заходи, гостем будешь, – буркнул брат, потирая торчащую бороду. – У нас тут небольшой творческий сабантуйчик.
Леру обдало волной сигаретного дыма, запахом перегара и оглушительными аккордами тяжелого рока.
На кухне сидел Анатолий-Утрилло и губастая девица лет двадцати пяти с короткой стрижкой и серьгой в брови. Утрилло что-то громко объяснял девице, размахивая руками среди полупустых бутылок пива и водки. Девица прямо из кастрюли доедала остатки лукового супа.
– Знакомьтесь. Это Матильда.
Девица оторвалась от супа и что-то приветственно промямлила пьяным голосом.
– Привет, Лерочка, – распустил усы Анатолий. – Как здоровье?
– Нормально.
– Это в Париже тебя научили готовить такой луковый супчик?
– В Париже, – нахмурилась Лера.
– Дайте рецепт. У меня дома полно лука! – пьяно хихикнула девица.
– Виктор, надо поговорить. Давай выйдем. – Лера повернулась к брату.
– Погоди, сестра, давай сначала выпьем. Расскажешь нам о Монмартре, – ответил тот. – О братьях-художниках.
– Я за рулем.
– Как всегда. – Виктор взял бутылку и разлил водку в рюмки.
– Вот поэтому, Лерочка, люди и болеют, – многозначительно промолвил Анатолий, разглаживая усы.
Девица фыркнула и поддакнула.
– Виктор, я тебя прошу, давай выйдем на минутку. – Лера взяла брата за руку.
Они вышли из кухни и прошли в зал.
– Ты же обещал не водить сюда всяких девиц.
– Лулу, отстань. Матильда – не девица. Она – славная натурщица. И может долго позировать, если не перепьет. – Виктор расхохотался. – А знаешь, какие у нее выразительные соски?
– Перестань.
– Ха-ха-ха. Кстати, сестра, гран мерси за портрет с Монмартра. Чудная мазня. А кто это на портрете?
– Неважно. Скажи своим собутыльникам, чтобы уходили.
– Они не собутыльники, они мои гости.
– А это моя квартира, и я не хочу, чтобы ты водил сюда всяких и устраивал здесь бордель.
– Да угомонись ты! – брат недовольно скривился, почесав бороду. – Опять начинается.
– Знаешь, Виктор, мне все это надоело. Я прошу тебя завтра же начинать искать квартиру.
– Лулу, ты что, взбесилась? Мы сейчас доедим луковый супчик и поедем в мастерскую.
– И не называй меня больше «Лулу», я не проститутка какая-то. У меня есть имя. Останутся они сейчас или нет, это уже не имеет значения. Я решила переехать жить сюда, а ты найди себе квартиру, а если не хочешь искать квартиру, то поезжай и живи с мамой.
– Ты что, с маман поругалась?
– Нет. У каждого должен быть свой дом.
– Понятно… – Виктор пьяно ухмыльнулся. – Выгоняешь на улицу. Всем вам наплевать на меня. И тебе, и маман. Да и хрен с вами! Будем жить с Бонни под мостом.
– Виктор, – Лера вдруг обмякла и села диван. – Я тебя прошу, не обижайся. Я очень устала бороться с мамой. Понимаешь? И потом, почему я вечно должна решать чужие проблемы? У меня и так полно неприятностей. Сегодня с работы уволилась.
– Так вот в чем дело! А я думаю, чего это ты прискакала среди бела дня. Ха-ха… Есть повод выпить.
– Это не смешно. И, кстати, Сюзанна – хозяйка «Ариума» – знает, что ты мой брат.
– Ну и что?
– Похоже, есть проблема. Пока не ясно, какая, но есть.
В комнату заглянула девица:
– Виктор, ты еще долго?
– Матильда, не мешай. И скажи Утрилло, чтобы собирался.
– Мы что, уже уходим?
– Поедем в мастерскую. Будем рисовать тебя с натуры.
– Сразу вдвоем?
Девица хихикнула и пропала.
– Не переживай, Лулу. Жизнь – дерьмо, так зачем еще по этому поводу расстраиваться? – Виктор хотел обнять Леру, но она отстранилась. – Все будет вери гуд. Завтра мы с Бонни наведем марафет. Приезжай к нам на ужин.
– Виктор, послушай. – Лера взяла его за руку. – Я очень беспокоюсь за Бонни. Вся эта история с человеком в маске и Сюзанной как-то дурно пахнет.
– Что, твой сарацин еще кого-то взял в гарем?
– Прошу тебя, замолчи. Мне не до шуток. И я тебя умоляю, никому ничего не рассказывай.
– Как скажешь, мы же родственники.
– И, пожалуйста, не оставляй Бонни одну. А еще лучше, если она переедет на некоторое время к нам с мамой за город.
– Это невозможно. Мы с ней переезжаем под мост. Скоро лето…
– Виктор, это все очень серьезно.
– Ладно, я подумаю. Слушай, Лулу…
Лера бросила на брата недовольный взгляд.
– Ой, прости, забылся. Ты же теперь француженка! – Виктор ухмыльнулся. – Мадам, мне, конечно, страшно неудобно об этом просить…
– Сколько?
– Пятьсот рублей. За телефон заплатить.
– Я сама тебе положу.
– Ну, дай хоть сто рублей. Бедному художнику на бокал вина.
– А ты видел, что на портрете Сюзанны стоит подпись «Виктор»? Художника с Монмартра звали, как тебя.
– Так вот это чей портрет! – воскликнул Виктор. – Той самой богатенькой бизнес-леди, которой я возил картину. А она ничего.
Поняв, что случайно проговорилась, Лера потребовала, чтобы брат поклялся никому ничего не говорить про историю с человеком в маске. Виктор, состроив серьезную физиономию, приложил руку к груди и произнес: «Клянусь всем сердцем», потом протянул руку «за подаянием». Лера обреченно вытащила кошелек, дала ему пятьсот рублей и уехала, сказав, что завтра сама заберет Бонни из школы.
* * *
Пьеро свернул в переулок перед цветочным магазином и остановился. Лера откинула козырек с зеркалом и подкрасила губы помадой. Она специально приехала в цветочный бутик, так как не сомневалась, что Андре был замешан во всей этой истории. Пусть под маской скрывался не он, но он явно что-то знает.
– Где Андре? – спросила она девушку продавщицу, едва переступила порог магазина.
– Он здесь больше не работает… – испуганно пролепетала та, отложив в сторону недоделанный букет из желтых роз и веточек зелени.
– Давно?
– Две недели…
(Как раз, когда они вернулись из поездки!)
– А как мне его найти?
– Я не знаю.
– Он что, не оставил никаких координат? – Лера нахмурилась.
– Нет. Мы вообще скоро закрываемся.
