Та ничего не ответила. Впрочем, Моника и не ждала ее согласия. Вопрос был чисто риторический.
Магазин выглядел роскошно. Над арочным сводом полукругом располагались сияющие золотом буквы — название фирмы. Конечно же Моника могла покупать себе вещи только в самом дорогом и изысканном месте. Они вошли внутрь. Помещение было просторным, светлым. Манекены с платьями располагались небольшими группками. И нигде не было видно рядов с вешалками. Видимо, одежда здесь продавалась эксклюзивная.
— Бонжур, мадам! Бонжур, мадемуазель, — поспешил к ним навстречу управляющий магазином с таким видом, словно ждал их прихода, готовился к нему и рад, что его ожидания оправдались. — Пройдемте наверх, — он указал на витую лестницу, что вела на второй этаж.
Там он усадил их к столику, на котором в ту же самую секунду, как по мановению волшебной палочки, появились две чашки ароматного свежеприготовленного кофе.
«Вот бы Елену Васильевну сюда, — мечтательно подумала Светлана,— она бы оценила, как здесь готовят кофе». Задумавшись о том, как описать в письме бабушке увиденное сегодня, Светлана не расслышала начала разговора. Только когда управляющий, окинув Светлану оценивающим взглядом и желая подтвердить услышанное, произнес: «Вечернее платье для мадемуазель?» — она подняла на него глаза.
Моника слегка наклонила голову в знак согласия. Управляющий мгновенно улетучился, оставив их наедине. Светлана вопросительно вскинула брови: наверное, Моника хочет кому-то сделать подарок, но решила сначала примерить платье на нее? Ведь наряды здесь такие дорогие, что покупать наугад не стоит, и если ее фигура соответствует фигуре той, для которой предназначен подарок... И вдруг Светлану словно током ударило: а не для подруги ли Макса это платье? Если даже и для его подруги, какое мне дело до того? — одернула себя Светлана, стараясь сохранить невозмутимый вид.
— Открытие выставки намечено на шесть часов, — сказала Моника, отпивая кофе. — Если хотя бы на час раньше, это означало бы, что все присутствующие могут явиться в обычных деловых костюмах. Но мэр города решил устроить настоящий праздник. Не так часто городок балуют своим посещением такие известные художники, каким стал Макс. Соответственно, все приглашенные должны явиться на вернисаж в вечерних туалетах. Мужчины — в смокингах, женщины — в декольте, — усмехнулась Моника.
Только сейчас до Светланы дошел смысл сказанного. Значит, Моника, не догадываясь о том, что Светлана не в состоянии купить себе вечернее платье, решила «помочь» ей и привела в самый дорогой салон.
— Но я не могу позволить себе покупку в таком магазине, — чуть не рассмеялась она. — Вечернее платье здесь, наверное, стоит дороже, чем самолет. Если все, кто должен прийти на выставку, обязаны явиться в подобных нарядах, то будет проще, если я не приду. Ничего обидного для себя я в этом не вижу. Погуляю по городу, посижу на базаре с резчиком по дереву — такой обаятельный мастер...
— Исключено, — терпеливо покачала головой Моника, удивляясь тому, что ей приходится объяснять столь простые вещи. — Покупку вечернего платья оплачиваешь не ты.
— А кто же?
— Директор галереи. После того как будут проданы картины, он перечислит деньги по чеку, который...
— А если он ничего не продаст?
Такого не может быть. На выставку специально приедут коллекционеры из разных городов мира. Они прослышали о том, что Макс и мсье Дюдьваньон установили особые цены для города, где вырос Макс, поэтому налетят как мухи на мед. Работы Макса в последнее время расходятся без труда. И не было случая, чтобы галерейщики остались недовольны. Директор делает скидку в первые три дня, поэтому сегодня на выставке будет масса коллекционеров из Европы или их представителей. Ведь в Европе картины обойдутся покупателям в три раза дороже. Макс и Дюдьваньон сделали это, для того чтобы привлечь внимание к Драгомее, и им это удалось. Приехать на вернисаж сюда очень многие считают не только выгодным, но и почетным. Поэтому вы не можете появиться в дешевом платье. Это уронит престиж всего мероприятия. Кстати, ваш коллега тоже пойдет покупать костюм. Секретарь галереи отведет его в соответствующий магазин, чтобы у него не было искушения сэкономить на этом, — Моника улыбнулась уголками губ, скрывая легкую иронию. Как истинная француженка, она не могла понять, почему идея покупки платья в хорошем салоне может вызывать такой панический ужас. — Кажется, они приготовили несколько моделей, — заметила она, видя идущего к ним управляющего. — Пойдем посмотрим, такой ли у него хороший вкус, как мне расписывала моя приятельница Джоана.
Чувствуя себя так, словно ей к ногам привязали чугунные гири, Светлана неуверенными шагами последовала за Моникой. Теперь ей казалось, что пол в салоне слишком скользкий, что в зале слишком много зеркал и все они нестерпимо блестят.
А когда она увидела три манекена, то чуть не пошатнулась. С точки зрения самого придирчивого художника они были безупречны. А потому у Светланы и сомнений не возникало в их цене. Но на какое-то время, забыв о деньгах, она просто отдалась чувству эстетического наслаждения, восхищаясь элегантностью всех трех моделей.
Одно платье было из непонятной ткани и отливало старым золотом. Оно облегало манекен, как шкура змеи. Или как кольчужка, которая тянулась от груди до пола. Из этой же ткани было сделано круглое пластинчатое ожерелье на шею и такой же браслет. И все.
Второе платье — из черного шифона с вышитым орнаментом. Струящийся свободный верх ниспадал на узкую юбку. Богатый узор на груди позволял владелице этого шедевра надевать его без белья. «Наверное, в этом сезоне золотая отделка в моде», — отметила про себя Светлана.
Моника, одобрительно кивнув, остановилась возле третьего манекена. Это было платье в стиле «а ля вакханка» — белое с золотом. Туника на тонких золотых бретельках, один край которой опускался до бедра и открывал левую ногу. Именно простота платья, скроенного по косой, благодаря чему оно самым выгодным образом подчеркивало грудь, линию бедер, и покорила Монику:
— Вот это, пожалуй, то, что нам надо, — сказала она, не скрывая удовлетворения.
Девушка-помощница, которая как тень ходила вокруг них, показала, как можно подхватить «тунику» золотым жгутом. Как этот же жгут можно передвинуть наверх, под грудь, или опустить ниже. И каждый раз платье изменяло хозяйку, делая ее то более невинной, то более обольстительной.
В общей сложности, этот крой дает возможность скомбинировать восемь-десять вариантов, — негромко заметила помощница.
Управляющий стоял рядом и смотрел на Монику. Она повернулась к нему:
— Отлично, — проговорила она по-русски, копируя интонацию мужа.
Наверное, управляющий не понял самого слова, но выражение лица Моники не оставляло никаких сомнений. И он улыбнулся польщенно, искренне радуясь, что сумел сразу угадать вкус покупателей.
— Что скажешь? — спросила Моника, обращаясь к онемевшей Светлане. — Мне кажется, что в этом платье ты будешь чувствовать себя наиболее естественно. Но надо примерить и посмотреть, какие к нему подойдут туфли и... сумочка, — напомнила она управляющему.
