— Нет, сегодня у меня явно ничего не клеится.
Светлана молча кивнула. Она почти не слышала обращенных к ней слов.
— Пока, — попрощался Миша.
И она снова, не поднимая головы, кивнула, заканчивая рисунок постановки. Но когда спустя час на аллейке раздались шаги, она очнулась, как будто включился будильник. Подойдя к окну, она посмотрела вниз. Там, освещенный падавшим на него золотым прямоугольником с ажурным переплетением, стоял Максим. И ждал, когда она выйдет.
Светлана сложила задание на завтрашний день в папку, выключила свет, крикнула «до свидания» Екатерине Игоревне и захлопнула дверь. Но только вместо того, чтобы идти к воротам, она направилась в противоположную сторону. Юле и Снежане она сказала, что снова останется ночевать у Галины Григорьевны. Теперь подруги были хорошо устроены, и она не испытывала неловкости от того, что сама наслаждается комфортом, а они мерзнут в общежитии. За них она теперь не беспокоилась.
Накануне они долго лежали в темноте, но Светлана чувствовала, что Максим, как и она, еще не спит. И, приподнявшись на локте, она повернулась к нему лицом.
Он щелкнул включателем. Загорелась настольная лампа:
— Не спишь?
— Не хочется... Мы привыкли позже ложиться. Скажи, а когда ты приехал в Москву, тебе не казалось, что здесь очень холодно?
— Казалось, — ответил Максим, приглаживая растрепавшуюся прядку волос у нее на голове, — учитывая, что мать оставила нас с отцом... — Максим на секунду запнулся, но понял, что эти слова признания, которые прежде ему и в голову не приходило изливать кому-либо, сами идут из глубины души. — Так что холодно было вдвойне. Она терпеть не могла Африку. А у отца там была интересная работа, его завод, который надо было достроить до конца. И я любил Африку. Поэтому нам хотелось вернуться туда. Мать отправила нас вдвоем, сославшись на то, что ей необходимо отдохнуть от жары и солнца в России. Отец, конечно, не стал настаивать. У меня тогда был Поль. Отец, в отличие от матери, доверял «колдуну» и не беспокоился за меня. Мы вели полную приключений жизнь... — Максим помолчал, и Светлана почувствовала, как заходили у него желваки.
— Но и после Нового года, как обещала, она не приехала. Вместо того прислала письмо, в котором признавалась отцу, что встретила в Питере другого человека. И полюбила его. Просила прислать согласие на развод. Отец какое-то время не мог поверить, что она хочет оставить нас. Звонил. Даже собирался бросить все и мчаться в Россию. Но она заявила, чтобы он «не дурил», что ничего уже нельзя изменить.
Светлана поняла, что давняя, детская боль все еще пряталась в укромных уголках сердца Макса.
— Конечно, я виделся с ней, когда приезжал в Россию. И когда учился в Питере, навещал ее. Но ей было не по себе, когда меня видели ее друзья. Ей казалось, что рядом со мной — таким уже взрослым сыном — она кажется старше. Знаешь, благодаря ей я понял, что означает строчка Бунина: «...но для женщины прошлого нет, разлюбила — и стал ей чужой». К сожалению, дело не только в любви. Ею руководил какой-то бессознательный расчет. Отец тогда был простой инженер. Ничего ему особенно не светило. А здесь — сразу жена академика, нестарого. Поездки не в вонючую Африку, а в Лондон, Берлин, Осло. И совсем другой круг знакомых. А она еще молодая, красивая...
— Это ее портрет там?.. — Светлана посмотрела на стену. И поняла, что вызывало у нее такое странное ощущение, когда она впервые увидела его. Женщина на потрете напоминала сиамскую кошку. Голубые глаза, изящный нос, небольшой подбородок и чуть напряженная улыбка. Словно она застыла перед прыжком, углядев жертву.
— Она не захотела его взять, — сказал Макс. — Сначала сказала, что заедет за ним специально. Потом отговорилась тем, что сейчас у них ремонт. Одним словом, не захотела, чтобы кто-нибудь видел его. Смотрел, сравнивал и...
— ...понимал.
— И понимал. Я бы на ее месте, наверное, поступил бы точно так же, — заметил Максим.
«Какое же, должно быть, недоверие к женской натуре поселилось в его душе после того, как обошлась с ним родная мать», — подумала Светлана.
Сколько ни вглядывалась она в напечатанные строчки, ей никак не удавалось сосредоточиться. В конце концов, это типовой договор — о сроках сдачи и сроках выплаты. Найдя нужное место, она неуверенно вывела свою фамилию. Первый договор в ее жизни...
В это время в кабинет принесли чертежи сцены. И, уложив их в папку, Светлана вышла. С Оксаной она договорилась встретиться внизу.
Увидев побледневшее лицо своей подруги, Оксана настороженно вскинулась:
— Что он сказал?
— Я подписала договор, и мне даже выдали аванс. Страшную сумму, — выдохнула Светлана.
— Ну ты меня напугала! По твоему виду я решила, что все провалилось. У меня просто душа в пятки ушла.
— Нет, как видишь, твой «проект», как теперь принято выражаться, оказался удачным.
— При чем здесь я? — отмахнулась Оксана. — Если бы ты не проявила себя сама, что бы значили мои слова?
— Но ты ведь настояла, чтобы я пошла на эту встречу. Убедила меня. Нет, не отпирайся... Знаешь, это, конечно, жуткое мотовство, но давай зайдем в какое-нибудь кафе и отпразднуем нашу победу?
Оксана на какой-то миг заколебалась, но потом махнула рукой:
— Давай! Должен же у тебя быть праздник! На сегодня экономические запреты снимаются. Только есть один момент... Вернее, два. — Она вдруг испытующе посмотрела на подругу: — Как насчет Снежаны и Юли?
— Да они еще позавчера разъехались по домам. Родители прислали деньги. У нас три дня получаются праздничных. Сначала Снежана не выдержала. А за ней и Юля.
— Так что ты одна? — протянула Оксана.
— Ммм, — промычала в ответ Светлана, отводя глаза.
Оксана все поняла...
— А какой второй момент? — напомнила Светлана.
— Второй момент имеет отношение к Василию, — проговорила Оксана со свойственной ей решительностью. — Мы решили, что отметим сразу два праздника. А в качестве свадебного подарка ты вручишь нам пригласительные билеты на премьеру.
Светлана вскинула голову и посмотрела округлившимися глазами на подругу.
— Что ты смотришь? Надеюсь, ты не ревнуешь меня к нему?
— Не говори глупостей! Мы с ним просто друзья!
— А Вася признался, что был почти влюблен в тебя. Конечно, не настолько, чтобы терять голову, но тем не менее... Впрочем, будь я мужчиной, я бы тоже в тебя влюбилась.
— А если бы я была мужчиной, — в тон ей ответила Светлана, — я бы влюбилась в тебя. За тобой — как за каменной стеной.
— Как хорошо, что мы не мужчины, — подвела итог Оксана.
И они обе рассмеялись.
— Я пьяна, — призналась Светлана, глядя на Максима смеющимися глазами.
