Такое было. Ни одна туча не омрачила их отношения. И не смущала ни неустроенность, ни отъезды то одного, то другого. Они купались в этом счастье, как в море. Словно знали, что оно и в самом деле будет не таким долгим, как им хотелось бы.
...В общих чертах Светлана, конечно, знала, что пережила Елена Васильевна. Но сегодня она узнала все происшедшее с другой стороны. В чуть глуховатом голосе Елены Васильевны не слышалось горечи. Печаль — да. Светлана не выдержала, поднялась и, встав на колени, обняла бабушку. Прижавшись к ней, Светлана услышала, как бьется ее сердце. Даже сейчас, когда прошло столько лет, воспоминания вызвали такую мощную волну чувств. Что же она должна была переживать тогда?
Лежа в постели, Светлана снова представляла себе горящий костер на берегу. Собаку и человека, который понимал язык животных. Как жаль, что она никогда не видела... Германа. Слово «дедушка» еще меньше подходило ему, чем «бабушка» — к Елене Васильевне. И как странно, что они с бабушкой пережили встречу с любимым в море! Случайность или нет?
Конечно, потеря потере рознь. Одно дело, когда сама судьба вмешивается и разводит людей в разные стороны, и другое... «А что другое? — перебила себя Светлана. — По крайней мере, ты не позволила, чтобы судьба распоряжалась тобой. И уже это может принести облегчение».
Глава 24
Коля сразу вспомнил этого парня с желто-зелеными круглыми глазами. То неприятное ощущение, которое он пережил в первый раз, забылось. Казалось надуманным. Но когда Коля подошел и увидел, как парень смотрит в стенку, как сжимаются и разжимаются его кулаки, ему почему-то захотелось отойти на цыпочках и больше не подходить.
Но парень повернул голову и спросил:
— Почки есть?
— Есть, — ответил Коля как можно более спокойно.
— Две порции, — бросил желтоглазый.
Коля поставил на столик два порционных блюда в полной уверенности, что скоро появится и напарник желтоглазого. Но тот съел обе порции — одну за другой — сам. Словно очень давно голодал...
— Не нравится мне он. Ох как не нравится, — снова признался Коля Анечке.
— А зачем ему тебе нравиться? — пожала плечами Анечка. — Не напивается, не дерется, ни к кому не пристает — уже хорошо.
— Тебе отсюда его не видно. А посмотрела бы поближе... — Коля передернул плечами. — Инопланетянин. Может, их к нам с Марса заслали? Или с Тау Кита?
— С Тау Нафига, — фыркнула Анечка, принимаясь резать лук для новой порции шампиньонов.
— И чего он к нам повадился? — пробормотал Коля. Ему почему-то очень не хотелось выходить в зал, пока там сидел этот парень со странными глазами.
Хорошо хоть новые посетители пока не появлялись...
...А Костя не торопился уходить, вспоминая последнюю встречу с Павлом.
Он сказал тогда, что с устройством «на место» не получится никак — нужен стаж работы не менее трех-четырех лет в определенных организациях. А также соответствующие характеристики.
— Как ты сам понимаешь, я не смогу сделать тебе всего этого, — сразу оговорился Павел, а Костя даже побелел. — Постой, постой, — успокоил его Павел. — Давай разберем ситуацию. На кой хрен тебе надо устраиваться именно туда? Я же предупреждал — они начнут прощупывать, проверять, могут послать человека в твой родной город. Ты уверен, что за тобой ничего там не числится?
Костя еще более помрачнел.
— Не уверен, — ответил он наконец, и верхняя губа его дернулась, как у хищника.
Павел еще раз внимательно посмотрел на собеседника:
— Тогда тем более нет резона. И вот что я подумал, — он наклонился вперед. — Особняк, как ты сказал, стоит на углу. Так ведь?
— Так, — медленно произнес Костя сквозь зубы. Он еле сдерживался, чтобы не заорать, не стукнуть кулаком по столу — так его разозлил ответ Павла. И только поняв, что выход из тупика все же есть, он начал постепенно приходить в себя, и густая пелена потихоньку отступала.
— Ты говорил, что там неподалеку идет стройка?
Костя снова кивнул, не отводя от собеседника тяжелого взгляда, от которого Павлу стало даже немного не по себе.
— Ну так как? Понял?
— На стройку не пойду. Мне нужно свободное время.
— А зачем тебе туда устраиваться? — пожал плечами Павел. — Тебе важно другое...
Предложение Павла было неожиданным. И легко исполнимым. Идея эта должна была принести покой в его мятущуюся душу, но пока что спокойствие не приходило. Костя ощущал, как в нем, словно струна, дрожит какой-то нерв. Ему хотелось иной раз сесть на землю, поднять голову и завыть по-волчьи. Накинуться на кого-то, смять, загрызть, задушить. Весь мир, казалось, настроился против него. И главное — все время получалось так, что Светка, как линия горизонта, уходит все дальше и дальше от него. Но больше Костя не хотел ждать.
Он снял дачу, стоявшую в отдалении от других домов. Оборудовал подвал, поставил нужную мебель, даже биотуалет. Оставалось привезти туда Светку. И она или выйдет за него замуж, или сгниет в этом подвале. Другого пути у нее нет.
«Забеременеет, — думал Костя, — и перестанет брыкаться. Женщины любят силу, власть и богатство».
А потом, когда он будет стоять не в середине цепочки, а переместится к ее началу, то увезет Светку заграницу. Пусть она там водит ребенка во всякие колледжи и рисует свои картинки. У Кости свело скулы от этой мысли. Но ему еще надо было побывать в родном городке, довести свои дела до конца. Он не любил бросать начатое. Правда, ребята передавали, что участковый почему-то расспрашивал их, где он работает, когда приедет в следующий раз, пожалел, что не может поговорить с Костей сам. И этот интерес Костю не радовал...
Вахтерша в институте долго расписывала, как повезло Светкиной группе, какие у них привилегии.
«Привилегии». Теперь это называется «привилегии»!
— Бум знать, — прошипел сквозь зубы Костя, чувствуя, как по всему телу снова прошел отдаленный гул, какая-то вибрация, после которой он переставал отдавать себе отчет в том, что делает.
Когда Светка окажется на зимней даче, затихнет ли этот гул? Костя боялся получить ответ на свой вопрос. Ему хотелось думать, что да. Но с другой стороны, каждый раз после того, как он отдавался во власть стихии, в его организме что-то менялось. Словно уходило куда-то мучительное напряжение, и на какое-то время ему становилось легче.
— А почему ты меня так подробно расспрашивала про особняк? — вспомнила вдруг Светлана незадолго до отъезда. — Там жила какая-нибудь твоя подруга? Кто-то из знакомых?
— Нет, — отозвалась Елена Васильевна. — Там прошло мое детство.
Светлана чуть не выронила из рук кофточку, которую укладывала в сумку, стоявшую на кресле.
— Ты никогда не говорила...
