Глава 16
Алекса летела домой, сидя рядом с матерью. Их уикэнд превратился в праздник, и Мюриэль осталась довольна, что поехала с дочерью и смогла разделить бурную радость Саванны, принятой в Принстонский университет. Такие счастливые минуты невозможно забыть.
Мюриэль заметила также кое-что новое в Алексе. В ней уже не видно было прежней горечи, она казалась более умиротворенной. По-видимому, вынужденное возвращение в Чарлстон пошло ей на пользу. Алексе пришлось столкнуться лицом к лицу со всеми демонами своего прошлого. С Томом, его матерью, с Луизой. С течением времени они словно растеряли былое могущество. Алекса, для которой распавшийся брак все еще оставался невосполнимой потерей, увидела, каков Том на самом деле, как он слабохарактерен и эгоистичен. Может быть, теперь она поймет, что не так уж много потеряла. По мнению Мюриэль, единственная причина желания эгоиста Тома вновь вернуть Алексу, заключалась в его неудачном браке с Луизой. Если бы сложилось по-другому, он не испытывал бы никаких сожалений. Вероятно, он получил то, что заслуживал: женщину, которая имела к нему так же мало уважения, как он сам к себе. Он напоминал ей Эшли из «Унесенных ветром». А ее дочери сейчас нужен был Ретт Батлер. Она надеялась лишь, что рано или поздно такой найдется. После всех этих тяжелых лет одиночества Алекса имела право на счастье. Она столько труда вложила в воспитание дочери. Эта работа сейчас тоже закончилась. Саванна стала совсем взрослой и была готова начать собственную жизнь.
Дочь стала самым большим достижением Алексы. Глаза Саванны сияли от радости при мысли об открывающихся перед ней горизонтах. Ее бойфренд из Чарлстона показался Мюриэль очень хорошим мальчиком. Интересно, продлится ли их роман, когда Саванна уедет в Принстон, а он — в Дюк? Такое всегда бывает трудно предугадать. Некоторые ранние романы длятся долго, а некоторые прекращаются. Время покажет.
Когда они подлетали к Нью-Йорку, Мюриэль посмотрела на дочь, крепко спавшую рядом с ней в пассажирском кресле. Этот уик-энд для всех был полон треволнений.
Вскоре Саванне предстояли еще два больших события. Она будет присутствовать на церемонии окончания школы вместе со своим классом в Чарлстоне, а потом, возвратившись в Нью-Йорк, на такой же церемонии в своей нью-йоркской школе. Она успеет повидаться со своими друзьями и попрощаться с ними. Тернер тоже обещал прилететь. Это радовало Саванну. Отец не приедет, поскольку будет присутствовать на чарлстонской церемонии, Нью-Йорк же он считал территорией ее матери и не хотел вторгаться туда. Саванну это устраивало. Но сначала должен закончиться суд. И только после этого Саванна сможет вернуться домой. Она была готова. Чарлстон многое дал ей — отца, сестру, двух братьев; здесь она влюбилась. Но Нью-Йорк, где жила мама, по-прежнему оставался ее домом.
Алекса сомневалась, что сможет снова приехать в Чарлстон до окончания суда: становилось все больше работы. И Саванна понимала, что это заключительный рывок.
На следующее утро после чарлстонского уик-энда Алекса в семь часов уже пришла в свой кабинет. Она поднялась в пять утра, чтобы прочесть кое-какие материалы, необходимые для подготовки к суду, и ходатайства общественного защитника.
Общественный защитник подала судье ходатайство о прекращении дела, что выглядело абсолютно смехотворно. Ни один судья не пошел бы на это, тем не менее она все-таки подала его для проформы. Эта женщина чувствовала себя обязанной сделать все возможное для клиента. Она пыталась также не допустить перекрестного допроса Квентина в присутствии Алексы по предыдущим случаям осуждения. Этого общественный защитник могла бы добиться, но Алексу такой поворот событий уже не волновал. Улики против Квентина в этом деле были абсолютно неопровержимыми, а преступления настолько омерзительными, что его предыдущие обвинения в мошенничестве и разбойном нападении, за которые он уже отбыл наказания, казались пустяками, хотя сам факт, что прежде он уже имел судимости, несомненно, подскажет присяжным заседателям, с кем они имеют дело.
Оба ходатайства рассматривались утром при закрытых дверях. Алекса в обоих случаях выступила против, и судья отклонил оба ходатайства. Общественный защитник с хмурым видом вернулась в зал заседаний.
— Вот и ладно, — процедил Джек сквозь зубы, выходя с Сэмом вслед за Алексой из суда вместе с еще одним членом элитного подразделения ФБР по серийным преступлениям, который помогал расследовать дело. Ходатайства были обычной практикой, и судье не хотелось, чтобы общественный защитник медлил с их подачей. Судья не испытывал ни малейшего сочувствия к Люку Квентину, и еще меньше сочувствия тот получит у присяжных заседателей. Алекса идеально выстроила обвинение, без сучка без задоринки.
После обеда Алекса отправилась к Джуди Даннинг.
— Извините, что отклонили ходатайства, — вежливо сказала Алекса, пытаясь изобразить сочувствие, которого не испытывала.
— Я думаю, судья поступил неразумно в отношении второго ходатайства, — пожаловалась Джуди. — Чтобы вынести решение по этому делу, жюри совсем не обязательно знать о судимости Квентина за разбойное нападение.
Алекса только кивнула. Она пришла сюда в надежде еще раз попробовать убедить Джудит заставить клиента признать себя виновным и избежать суда.
— В таком деле я не могу предложить Квентину взамен какие-то уступки, — честно призналась Алекса, — но он мог бы рассчитывать на более мягкое обращение в тюрьме, если бы сейчас стал вести себя разумно. Иначе суд превратится в балаган, а Большое жюри все равно вынесет обвинительный вердикт. Вы должны знать это. Против него слишком много неопровержимых улик. Только у меня в кабинете лежит около двадцати коробок с материалами по этому делу. Поговорите с ним, Джуди. Кому нужна лишняя головная боль? — убеждала Алекса.
Общественный защитник пыталась даже оспорить правомочность выдачи окружным прокурором ордера на обыск Джеком и Чарли гостиничного номера Квентина, но и это ходатайство тоже отклонили, и суд признал приемлемыми полученные таким образом инкриминирующие улики.
— Квентин имеет право на суд, — с недовольной миной заявила Джуди Даннинг. Говорить с ней было все равно, что говорить со стеной, и раздосадованная Алекса вернулась в свой кабинет. Ясно, что средства массовой информации превратят суд в занимательное зрелище и он получит сто лет тюремного заключения. Но тут уж ничего, как видно, не поделаешь. Предстояло еще много работы. Алекса всю неделю встречалась с сотрудниками ФБР, помогавшими привести в соответствие показания по девяти штатам.
Ей еще нужно было привести в порядок свидетельские показания и закончить подготовку своего вступительного заявления. Короче, еще предстояло сделать тысячу мелочей, а до суда оставалось всего несколько недель. Теперь по делу работало столько следователей, что она даже по именам не всех знала, а представители ФБР присутствовали на каждом совещании, чтобы убедиться в неукоснительном соблюдении всех надлежащих процедур. Никому не хотелось, чтобы обнаружились нарушения процессуальных норм и пришлось бы все начинать заново. Обсудили, но затем отклонили предложение о возможном изменении судебного округа, в котором должно слушаться дело. Из-за шумихи, поднятой средствами массовой информации, дело оказалось в центре внимания всей страны.
