— Чем вы собираетесь заниматься? — спросил он, и когда Алекса перечислила все, что они успели сделать, это произвело на него должное впечатление. — Скажите, не мог бы я уговорить вас обеих поужинать со мной сегодня вечером, или у вас другие планы?
Алекса попросила разрешения посоветоваться с Саванной и перезвонить ему.
— Что ты об этом думаешь? — спросила Алекса, передавая приглашение Болдуина.
— Думаю, что это очень хорошо. Почему бы тебе не пойти одной? — спросила Саванна. Ей только что исполнилось восемнадцать, она уже взрослая и вполне может побродить вечером по Парижу без провожатых.
— Одна я не пойду. Я здесь с тобой. Ты хочешь пойти, или тебе это кажется слишком скучным?
На первом месте должны быть предпочтения Саванны. Это ее поездка. Саванне хотелось познакомиться с ним, посмотреть на него, и предложение это показалось ей интересным. Как-никак он сенатор.
Алекса перезвонила Эдварду через пять минут и сказала, что они с удовольствием принимают приглашение. Он остановился в «Ритце» и предложил поужинать там же, в саду. Стояла великолепная теплая погода. Он пригласил их на половину девятого.
В назначенный час Алекса и Саванна встретились с ним в ресторане — обе в юбочках, сандалетах, хорошеньких блузках и с распущенными белокурыми волосами. Они выглядели скорее как сестры, чем как мать и дочь, и показались ему похожими на близнецов.
Отель с вестибюлем, отделанным зеркалами и огромными вазами для цветов повсюду, поражал великолепием. Столик в саду, за который проводил их метрдотель, находился в окруженном мраморной стенкой внутреннем дворике с фонтаном посередине. Из главного ресторана доносилась музыка. Это было идеальное место, чтобы провести теплый вечер в Париже. И Эдвард, казалось, был счастлив видеть их.
— Как было в Гонконге? — спросила Алекса, познакомив его с Саванной, которая вела себя необычно тихо. Она наблюдала за тем, как он смотрит на ее мать. Несомненно, она ему нравится, причем не только как друг. Саванна его одобрила. Болдуин показался ей деликатным, дружелюбным, без тени высокомерия, с хорошим чувством юмора. Неплохое начало.
— Очень жарко, но жизнь кипит, — ответил он на вопрос о Гонконге. — Жду не дождусь, когда попаду на юг Франции. Я очень давно без отпуска. А мне он нужен.
Алекса тоже мечтала об отпуске, особенно после суда над Квентином и четырех месяцев напряженной подготовки к нему.
Они заказали ужин, Болдуин спросил Саванну о ее планах дальнейшей учебы. На него произвело впечатление, что она поступила в Принстон; его дочь училась на старшем курсе Калифорнийского университета и собиралась стать врачом. Ей нравилось в Калифорнии, она надеялась продолжить образование в Стэнфорде.
— Мама не позволила бы мне поехать туда, — с улыбкой сказала ему Саванна. — Это слишком далеко. Но я все равно не попала в Стэнфорд. А Калифорнийский университет — солидное учебное заведение. Мне следовало подать заявление туда, но я этого не сделала.
— С меня довольно Принстона, благодарю покорно, — вмешалась Алекса. — Я не хочу, чтобы ты находилась за три тысячи миль от меня. Достаточно четырех месяцев твоего пребывания в Чарлстоне. Я по тебе слишком скучаю. — Сенатор и ее дочь с улыбкой взглянули на Алексу. Она не скрывала своих чувств. — Ты у меня единственный ребенок.
Потом они поговорили о живописи и театре, о факультете, где будет учиться Саванна. Это был непринужденный вечер со старым другом, и у него, несомненно, был подход к детям. Еще во время ужина в доме его бывшей жены Алекса заметила, что Эдвард отлично ладит с ее сыновьями-тинейджерами. Болдуин Саванне сказал, что она должна обязательно приехать в Вашингтон и посетить сенат. Это можно сделать в любое время. Саванна заинтересовалась этим предложением. К концу вечера мать и дочь чувствовали себя с Болдуином легко и свободно. После ужина он проводил их и усадил в такси. Они ненадолго задержались на Вандомской площади, восхищаясь красивой подсветкой; в центре площади находился обелиск. Потом они назвали водителю адрес своей гостиницы на Левом берегу. Эдвард помахал им вслед и вернулся в отель.
— Мне он понравился, — сказала Саванна, когда они переезжали по мосту Александра III на Левый берег.
— Мне тоже, — призналась Алекса. — Но только как друг.
— Почему только как друг? — спросила Саванна. — Почему не больше? Не можешь же ты вечно оставаться одна. Я в сентябре уезжаю. Что ты тогда будешь делать? — Саванна не на шутку тревожилась за мать. Пора маме снова иметь рядом мужчину, она все еще молода. Ей еще нет сорока. Эдвард Болдуин, по мнению Саванны, в свои пятьдесят два года вполне подходил для матери.
— Не пытайся от меня отделаться. Меня все устраивает.
— Ничего хорошего тут нет. Смотри, останешься старой девой, — пригрозила Саванна, чем рассмешила мать.
На следующий день Алекса позвонила Эдварду Болдуину, чтобы поблагодарить за ужин. Вечером он уезжал в Раматюэль и обещал позвонить, когда снова будет в Нью-Йорке. Вряд ли он позвонит. Это ее не тревожило, хотя от двух вечеров и ленча в его обществе она получила большое удовольствие. Его приглашения льстили ей.
Алекса и Саванна провели конец недели в Париже, наслаждаясь его достопримечательностями, и решили не ездить на юг Франции. Они отправились прямиком во Флоренцию. Они часами бродили по музеям, картинным галереям и церквям. Потом решили поехать в Венецию с той же целью. Прожили пять дней в забавном старом отеле на Большом канале. Это было что-то волшебное. Потом, проведя почти три недели в Европе, они вылетели домой из Милана. Поездка получилась великолепная.
Трудно было возвращаться в Нью-Йорк, к повседневной жизни. Алекса не хотелось приступать к работе, но через два дня после возвращения Саванна улетела в Чарлстон, чтобы повидаться с Тернером. Она на несколько дней останавливалась у Джулианы, потом перебралась к отцу, планируя провести там две недели. Луизы в городе не было. Дейзи на месяц уехала в лагерь.
А Алекса вдруг почувствовала себя страшно одинокой в пустой квартире. Теперь, когда закончился суд, не оставлявший свободного времени, ей не хотелось вечером возвращаться домой. Мать и Стэнли тоже уехали в путешествие по Монтане и Вайомингу.
Ужиная вместе с Джеком, она как-то пожаловалась ему.
— Вы должны что-то придумать. Причем как можно скорее, — предупредил он. — Через пару недель Саванна уезжает, возможно, навсегда.
— Ну спасибо, утешили, — мрачно сказала Алекса. В тот день они получили дело об ограблении, над которым предстояло работать вместе, но которое не очень интересовало ни того ни другого. Дурное настроение не отпускало Алексу.
Жизнь снова стала веселее, когда Саванна возвратилась из Чарлстона. К ним постоянно заходили ее друзья, чтобы попрощаться. Алексе и Саванне пришлось еще покупать и упаковывать кое-какие вещи, снова укладывать ее любимую одежду, а также простыни и полотенца для колледжа. Они притащили домой дорожный сундук, чтобы все в него уложить. Наконец они собрали все необходимое к первому сентября. В последний вечер в Нью-Йорке на прощальный ужин пригласили бабушку Мюриэль и Стэнли, недавно вернувшихся из Вайоминга. Оба они были в новых ковбойских сапогах, джинсах и ковбойских рубашках, и Саванна, смеясь, говорила им, что они настоящие красавцы.
