— Это нелегко, — начала Марселла.
— Вы меня увольняете? — Сильвии удалось вложить в каждое слово такое высокомерие, на какое она только была способна.
— Нет, — ответила Марселла. — Я начну с того, что хочу подчеркнуть — я бы хотела, чтобы вы остались.
— А Марти Голден согласна?
— Она сделала меня ответственной за журнал.
— О, в самом деле? Ну разве это не чудесно! Если вы помните, все это время за журнал отвечала я. Если я отстранена от управления, то зачем я вам здесь нужна?
— Я учредила должность помощника издателя. — Голос Марселлы зазвучал жестче.
— И я полагаю, это всего лишь должность на бумаге, — с горечью сказала Сильвия. — Никакой власти. Всего лишь строчка в выходных данных, чтобы не встревожить рекламодателей и не заставить читателей подумать, что тут происходит революция.
— Что-то в этом роде, — спокойно произнесла Марселла.
— Возможно, я предпочту выйти из игры.
— Это ваш выбор, но я думаю, что «Высокая мода» выживет. Честно говоря, сотрудничество было бы выгодно для обеих сторон. Ваше имя и репутация служат журналу, а мы платим вам тридцать тысяч долларов в год.
— Тридцать тысяч долларов, — медленно проговорила Сильвия, вспомнив о своем маленьком банковском счете и о квартире, которая осталась единственным в мире местом, над которым у нее был полный контроль.
— Итак… — напомнила Марселла.
— Пока я буду сотрудничать. Я хочу, чтобы выпустили пресс-релиз относительно моего участия. — Сильвии пришлось сделать паузу, чтобы справиться с собой. — Я сама его напишу.
— Это было бы прекрасно, — сказала Марселла.
— А теперь, если вы не возражаете, мадам редактор, — Сильвия казалась слишком уж сдержанной, — я бы хотела остаться одна в своем кабинете.
— Сильвия, мне действительно очень жаль. — Марселле было неловко говорить о предпринятых Марти действиях. — Вашего кабинета больше нет. Все вещи оттуда переместили этажом ниже. Я чувствую необходимость извиниться перед вами. Это была не моя идея.
— Я знаю, чья это была идея. — При мысли о Марти Голден Сильвию захлестнула ненависть. — Еврейки.
— Я попрошу кого-нибудь проводить вас в ваш кабинет, — холодно произнесла Марселла. — Хотя, знаете, вам даже нет необходимости приходить на работу. Мы можем направлять вам чеки домой.
— В таком случае отправьте их. — Сильвия повернулась и не моргнув глазом покинула комнату и редакцию «Высокой моды».
Марселла смотрела ей вслед.
— Интересно, что сделало ее такой? — тихо спросила она себя.
— Не знаю, — ответил другой голос.
Это была Бонни Винченцо, редактор отдела вопросов и макияжа красоты, нагруженная кипой листов с макетами страниц журнала.
Глава 19
Уж если что и презирала Сильвия в повседневной жизни, так это такси. Особенно ту потрепанную желтую развалюху, которая свернула на Восточную пятьдесят девятую улицу, везя Сильвию назад в ее квартиру из редакции «Высокой моды».
— Всего, значит, четыре десять, леди, — обычным для жителя Нью-Йорка безразличным тоном сказал таксист.
Сильвия достала кошелек и поняла, что почти двадцать лет не ездила на такси. «Четыре доллара десять центов, — подумала она. — Какие большие деньги за поездку всего за несколько кварталов». Она не подумала о том, что ее лимузин стоил журналу несколько сотен долларов в неделю. Сильвия уже давно привыкла к преимуществам своего положения: лимузин, отдельные помещения для еды, бесплатная одежда и поездки, подарки и щедрый счет на представительские расходы. Она начала пересматривать свой бюджет, учитывая отсутствие всех этих преимуществ.
Мысли были не из приятных.
Она расплатилась, получила сдачу и оставила двадцать пять центов на чай.
— О, спасибо вам, щедрая леди, — сказал таксист, шутливо кланяясь ей.
— Умолкни, — бросила Сильвия.
— Чтоб я еще раз посадил такую старую кошелку, — проворчал шофер.
Сильвия уже выбралась из такси и стремительно ворвалась в подъезд дома, где находилась ее квартира. Кошелка… сукин сын. Кошелка. Эта мысль встревожила ее. Возможность превратиться в одно из этих жалких созданий наносила жестокий удар по ее уже и без того растущему чувству незащищенности.
Такси стоят слишком дорого. Одежда стоит слишком дорого. Ее квартира стоит слишком дорого. Она всегда полагала, что власть так же могущественна, как и деньги, и она была права. Только теперь она сомневалась, есть ли у нее хоть какая-то власть.
Лифт остановился на ее этаже.
Оказавшись в квартире, Сильвия почувствовала себя лучше. Она просмотрела почту — ни одной записки со словами сочувствия. Ее друзья — ее если-не-друзья-то-кто-бы-они-ни-были — не прислали ей ни слова утешения. Они ждали развития событий, чтобы узнать, осталась ли у нее какая-нибудь власть. Не было ни одного букета из тех, что всегда присылали ей американские модельеры, когда она возвращалась в Нью-Йорк из Европы. Сильвия быстро подсчитала в уме, сколько все это могло стоить каждый раз — тысячи долларов… может быть, больше. Было бы лучше, если бы вместо лилий они присылали чеки. Она никогда особенно не любила цветы.
Сильвия устроилась на диване в гостиной и через громадное окно посмотрела на мост Пятьдесят девятой улицы. Огромное сборище балок и заклепок, казалось, подступало к самому окну. Мост казался таким уютным. Как и красный трамвайчик, который сновал взад-вперед по острову Рузвельта. До этого у нее никогда не было времени взглянуть на мир из окна своей гостиной. Из трамвайчика, казалось, прямо на нее смотрела группа туристов. Они и понятия не имели о том, кем она была. Тут она перестроила свое мысленное предложение… кто она есть.
— Я все еще есть, — сказала она вслух. Затем повторила: — Я все еще есть! — И снова: — Я все еще есть!
Сильвия улыбнулась.
На пути к реорганизации «Высокой моды» Марселлу Тодд ждет несколько сюрпризов. Одной из причин, по которой Сильвия задержалась в Париже, вместо того чтобы мчаться в Нью-Йорк и отстаивать свою территорию, было то, что она подготавливала для Марселлы Тодд «трудности». Во-первых, она заключила контракт с Франко Бренелли, одним из немногих, на кого, по ее мнению, можно было положиться, — он должен был сделать все фотографии для специального тридцатидвухстраничного раздела. И Сильвия согласилась заплатить ему его обычный гонорар — сто тысяч долларов, хотя спокойно могла сторговаться на рабочей стоимости. Франко был потрясен, когда она настояла на таком размере вознаграждения. Но это было не все. Сильвия устроила приезд в Соединенные Штаты всех французских манекенщиц и Мелиссы Фентон, чтобы сделать фотографии в Нью-Йорке. Все вместе это поднимало стоимость пресловутых тридцати двух страниц до отметки в четыреста тысяч долларов. Марселла Тодд не сможет ничего изменить. Это будет слишком дорого. Возможно, июльский номер она и сделает по своему усмотрению, но июньский станет памятником Сильвии Хэррингтон и философии Сильвии Хэррингтон. И пусть дизайнеры сравнят два эти выпуска. Увидим, что решат рекламодатели. Мягкого переходного периода не будет. Пусть Марселла Тодд шлепнется своим красивым личиком в грязь.
