Зак пошел к одному из фургонов, где два его помощника, осветитель и еще один фотограф уже в третий раз проверяли оборудование. Зак дал водителю карту с указанием всех мест и порядка их посещения, выбрав эти места с учетом того, будет или не будет там солнце в это время дня. Он пытался казаться спокойным, но все равно нервничал.
Марселла тоже нервничала. Диану колотила дрожь. Только на удивление немногословная Бонни Винченцо казалась полностью спокойной и собранной, проверяя список и отдавая распоряжения.
Ровно в шесть тридцать всего в нескольких дюймах позади одного из фургонов, взвизгнув тормозами, остановилось такси, из него вышла Баффи Сарасота.
— Если вам покажется, что сегодня утром я выгляжу дерьмово, не бойтесь ранить мои чувства, если решите избавиться от меня, — выдала Баффи.
— Ты выглядишь прекрасно, — ободрила девушку Марселла.
— Чудесно, — добавила Бонни.
— Просто великолепно, — сказал Зак, глядя Баффи в глаза.
Почти сразу же подъехали два парикмахера, друзья Бонни, которые горели желанием отличиться на работе для «Высокой моды», художник по макияжу и несколько гладильщиц и помощниц.
— Всегда так много народу? — спросила у матери Диана.
— Иногда намного больше, — сказала Марселла. — На моих съемках бывало и больше ста человек.
Ее слова произвели на Диану впечатление.
— У вас изумительные волосы. Совершенно изумительные, — приговаривал один из парикмахеров, примериваясь к рыжей гриве Баффи. — Просто божественные.
— Знаешь, дорогой, — сказала Баффи, — ты как раз похож на парня, ради которого мой папочка прислал меня в Нью-Йорк. — Она многозначительно улыбнулась парню.
— Забудь об этом, дорогая, ладно? — усмехнулся тот. — Я могу любить в тебе только волосы.
— В последнее время внимание обращают только на эту часть моей анатомии, — засмеялась Баффи. — Но девушка получит то, что может получить девушка.
Баффи и Диана забрались в фургон, где гримеры и парикмахеры укутали их в накидки и приступили к работе. Марселла и Бонни пристально следили за тем, что получается.
— Вот порядок съемок. — Бонни раздала список мест, где они должны будут в течение дня провести съемки. — Начинаем в Беттери-парке, на юге Манхэттена. Модели будут одеты как для дождя. Баффи в зеленом, Диана в белом. — Она подняла пронумерованные комплекты, чтобы все могли их увидеть.
— По фургонам! — крикнул Зак.
Два огромных дома на колесах двинулись к Парк-авеню, где затем свернули на юг, к Беттери-парку. Приехав на место, помощники тут же начали расставлять рефлекторы и софиты, а Зак и его осветитель бегали вокруг, замеряя уровень освещенности. С грохотом заработал переносной генератор.
Не прошло и нескольких минут, как все фотокамеры и софиты были установлены на своих местах. В обычных условиях установка аппаратуры для такого рода задания могла занять до нескольких часов, но Зак еще ни разу в жизни не работал быстрее, чем в этот день.
Марселла опытным взглядом человека, больше десяти лет проведшего в этом бизнесе, окинула установленные софиты и выбранную площадку.
— Здесь будет жарковато, — сказала она, указывая на то место, где слишком ярко горела лампа освещения.
— Спасибо, — сказал Зак и побежал исправлять недочет.
— Эй, художники! — Бонни заглянула в фургон, где находились модели. — Вы еще не закончили?
— Бонни, дорогая моя, — сказал один из парикмахеров, — тебе исключительно повезло, что я гений.
— Кто же сомневается! — Бонни поддерживала разговоры в шутливом тоне, чтобы избежать любой напряженности, с такой легкостью возникающей на съемочной площадке.
Все собравшиеся, включая трех забулдыг, расположившихся на парковой скамейке неподалеку от того места, где собирался снимать Зак, одобрительно замолчали, когда появились Диана и Баффи. Марселла вдруг осознала, что впервые смотрит на свою дочь не как на маленькую девочку, а как на женщину. Баффи все еще нервничала, но начала заряжаться энтузиазмом окружающих.
— Да ты, никак, актриса, — поддразнил Зак Баффи, заметив, что она пытается войти в образ.
— Нет, не актриса, сладкий, — парировала Баффи. — Всего лишь центральный нападающий техасской футбольной команды.
Пьяницы стали потихоньку отходить в сторону. Заку надо было сделать пробные фотографии, и он, выйдя вперед, сказал:
— Эй, приятели, не двигайтесь. Оставайтесь на месте, пока я буду снимать этих леди.
— Иди к черту, мистер, — буркнул один из пьянчуг.
— Ну что ты, д'ра-агой, — замурлыкала Баффи, призвав на помощь свой самый обворожительный южный акцент, — неужели ты не хо-очешь, чтобы я сняла-ась со всеми ва-ами?
Она взяла под руку одного, а свободной рукой подхватила второго бродягу. Когда она повернулась, свет упал точно на нее, и она с двумя мужчинами пошла навстречу Заку, третий плелся следом.
— Дорогой… ты готов отвезти меня на ежегодный Бал скотоводов? — флиртовала со своими спутниками Баффи.
Мужчины рядом с девушкой постарались принять достойный вид. Сколько же лет прошло с тех пор, когда они последний раз прогуливались в компании красивой женщины? Даже в своем тряпье они выглядели польщенными и довольно гордыми.
Зак лихорадочно щелкал всеми четырьмя камерами, висевшими у него на шее. Все они были поставлены на разную экспозицию, чтобы добиться разного эффекта. Что-то как будто происходило с Баффи. Она двигалась, меняла выражение лица и ритм жестов в такт щелчкам фотокамер Зака.
Затем был сделан снимок, сделавший ее известной во всем мире.
Она сдвинула зеленую пластиковую шляпу на один бок, обняла, как техасский медведь, своих диковинных спутников за шею и приблизила их головы к своей. Все трое улыбнулись. Улыбка Баффи сияла, а улыбкам пьяниц не хватало зубов. Появившись на обложке журнала, эта фотография стала символом новой «Высокой моды», новой американской индустрии моды.
Постепенно светало. После дождевиков в Беттери снимали деловые костюмы на пустынной Уолл-стрит, спортивную одежду в Китайском квартале, платья на Геральд-сквер и…
Именно на Геральд-сквер Марселла почувствовала себя очень счастливой. Когда Диана и Баффи бежали, распугивая голубей, подъехало такси, и из него вышла Джейн Колдуэлл.
— Я разыскиваю вас по всему городу, — сказала она Марселле. — Послушайте, я знаю, что вы пытаетесь сделать, и хочу вам помочь.
Джейн ясно дала понять, что поддерживает свою новую начальницу. Марселла знала, что Джейн слишком цельная натура, чтобы просто переметнуться от одного босса к другому, она искренне хотела, чтобы Марселла добилась успеха.
Весь оставшийся день Джейн помогала всем, чем могла: подшивала надорванный подол, держала намазанные горчицей колбаски, служившие в данном случае реквизитом, или уговаривала сердитых полицейских позволить двум огромным фургонам припарковаться на Пятой авеню напротив магазина Тиффани.
