— Честно говоря, мне очень хотелось бы увидеть твой дом в Малибу, — проворковала Баффи, расставляя ловушку для Йокама. — Я так много слышала о нем…
— Отлично! Пусть будет Малибу! — радостно угодил в ловушку Барри. — Легкий ужин на террасе в компании… океана!
— И не забудь о шампанском, — напомнила Баффи. Она знала, что не сможет обойтись без него.
— Ну конечно, ужин будет с шампанским! — поспешно заверил ее Йокам, делая в блокноте пометку сказать прислуге, чтобы достала из погреба и охладила во льду полдюжины бутылок. Потом взглянул на одну из стен в кабинете, увешанную десятками фотографий красивых женщин, застывших в откровенных эротических позах. Вскоре тут появится еще один трофей!
Поговорив с Баффи, Йокам велел своему помощнику позвонить в редакцию журнала «Шик» и попросить высококачественную репродукцию обложки, которая прославила Баффи Джонс на весь мир.
— Эта репродукция понадобится нам для шоу, — пояснил Барри, в действительности предназначая ее для своей стены трофеев.
Между тем Баффи думала о предстоящей встрече с Барри Йокамом, пытаясь подавить все усиливающееся чувство вины. Конечно, Барри Йокам вполне достоин того, чтобы стать отцом ее будущего ребенка. Он человек богатый и влиятельный, но наверняка не желает иметь ребенка на стороне. Поэтому он не станет всерьез претендовать на малыша. Вместе с тем у него достаточно влияния, чтобы в случае необходимости отпугнуть Зака. Баффи не сомневалась, что Йокам проявит сговорчивость и поможет ей осуществить ее замысел.
Она должна была выступить вторым номером в программе Йокама после пожилой дамы и ее поющего шнауцера.
Баффи сидела в свободной позе в мягком кресле в комнате для участников шоу, нисколько не беспокоясь о том, что ее роскошное черное шелковое вечернее платье с глубоким декольте, расшитое бисером, сильно помнется. Она хотела выглядеть чрезвычайно сексуальной не столько для зрителей, собравшихся в студии, сколько для самого Барри Йокама.
В комнату вошла ассистентка и сообщила, что шнауцер петь отказался, а вместо этого наложил кучу напротив стола Барри и укусил свою хозяйку. Иными словами, настала очередь Баффи Джонс.
— Дамы и господа! — услышала она веселый голос Йокама, доносившийся со студийной площадки. — Сегодня у нас в гостях мисс Сарасота Джонс, исполнительница главной роли в новой комедии!
Зазвучала музыкальная тема шоу, и на студийной площадке под громкие аплодисменты и приветственные возгласы зрителей появилась Баффи, сияя ослепительной улыбкой. Проходя мимо стола Йокама, она сделала вид, что поскользнулась.
— Ах! — вырвалось у нее, и на прекрасном личике появилось озадаченное выражение. — Кажется, я во что-то влипла!
Зрители расхохотались, а Баффи принялась осматривать свою элегантную туфельку, демонстрируя при этом длинную стройную ножку сквозь высокий разрез юбки.
— О Боже! Я и впрямь во что-то влипла!.. Йокам низко перегнулся через свой стол, словно пытаясь разглядеть источник ее неприятности.
— Лично я ничего не вижу, — наконец нарочито серьезно произнес он.
Баффи тут же стянула с ноги туфельку на высоком тонком каблучке и бесцеремонно сунула ее под самый нос Йокама.
— Ну-ка, взгляни вот на это, милый! Это собачье дерьмо! Уж чего-чего, а дерьма я на своем веку повидала достаточно! — возмущенно воскликнула она, уставившись в глаза Барри и делал многозначительное ударение на слове «дерьмо». Зрители разразились почти истерическим хохотом.
— Поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Барри.
— О чем же это? — перебила его Баффи, придав голосу чувственную хрипотцу.
— Например, о вашем новом фильме, — невозмутимо отозвался Йокам.
— Но это тоже дерьмо! — воскликнула Баффи под одобрительный рев зрителей.
— Как вам нравится чувствовать себя многообещающим открытием года? — спросил Барри. — Ваш новый фильм идет сейчас почти в ста сорока кинотеатрах, и кое-кто из кинокритиков весьма высоко отзывается о вашей игре.
— Что-то не помню, чтобы я играла с кем-то из критиков, — с забавным недоумением протянула Баффи. — Назовите мне хоть несколько имен, может, тогда я вспомню кого-нибудь из них… Впрочем, настоящая леди никогда не рассказывает о своих романах. Тебе, дорогой, как никому другому, должно быть хорошо известно, что я настоящая леди, ведь так?
Йокам сделал вид, что встревожен ее последними словами.
— Вы меня смущаете, право… Чего доброго, мои бывшие жены подумают, что у нас давний роман и…
— О да! — простонала Баффи. — А уж в это дело вмешаются их адвокаты…
— Черт бы их побрал! — с искренним отвращением пробормотал Йокам. — Будьте добры, скажите всем собравшимся в этой студии, а также всем телезрителям, сидящим в этот час у экранов, что мы с вами… вы и я… не… не мы с вами.
— Вы? Мы? С кем? — поморщилась Баффи, изображая мучительное непонимание.
— А теперь рекламная пауза! — нарочито бодро воскликнул Барри, делая вид, что ему ужасно неловко. — Где этот Альпо, черт возьми?
Баффи медленно обвела взглядом пол перед столом Йокама, и зрительская аудитория, догадавшись о ее намерениях, снова начала хохотать.
— Возможно, оно не совсем свежее, — пробормотала Баффи, — и я не могу с уверенностью сказать, что это сделал Альпо, но…
— Забудем об этом, — попытался сменить тему разговора Барри. — Должен сказать, вы одна из самых прекрасных женщин во всем мире.
— Ты мне это уже говорил, — отрезала Баффи.
— Разве? — беспомощно пролепетал Йокам, разыгрывая роль маленького глупого мальчика.
— Ах, как быстро мы все забываем! Стоит только отвернуться, и мы уже ничего не помним! С глаз долой, из сердца вон? — капризно надула губки Баффи. — Между прочим, я могу обидеться и все про тебя рассказать, Барри Йокам.
— О Боже! — воскликнул Йокам и добавил театральным шепотом: — Неужели ты станешь выдавать все наши тайны?
Подыгрывая Баффи, Йокам, незаметно для непосвященных, дал знак своему ассистенту не прерывать прямой эфир и не приглашать в студию намеченного заранее третьего гостя, молодого комедийного актера, который надеялся принять участие в шоу. Баффи и Йокам продолжали обмениваться остроумными репликами, и аудитория чуть не выла от восторга.
Баффи тонко и умело намекала на давние близкие отношения между нею и Барри Йокамом, притом, разумеется, не платонические. По ее расчетам, в утренних газетах должны были появиться статьи о скандальной связи молодой киноактрисы и популярного телеведущего, обвиняющие Барри Йокама в недавнем разводе Баффи и Зака Джонсов.
Но этого ей было мало.
Когда Баффи увидела сигнал режиссера, означавший, что до конца эфира осталось полторы минуты, она начала икать. При этом ее пышная грудь высоко подпрыгивала, грозя выскочить из глубокого декольте. После особенно сильного приступа икоты платье Баффи наконец не выдержало и поползло вниз, словно шкурка от банана. На Баффи не было бюстгальтера. Последнее, что увидели двенадцать миллионов прилипших к экранам телевизоров американцев, это то, как Барри Йокам бросился к Баффи и на ходу снял с себя пиджак.
