— Пора, — прошептала баронесса.
Обе дамы уселись в карету, которая медленно двинулась вдоль дороги, усыпанной лепестками белых орхидей. Следом тронулась вторая карета; в ней ехали молодые графини — подружки невесты. В третьей служанки везли парадный шлейф и свадебные букеты.
Баффи сидела, выпрямив спину. Ее лицо было скрыто нежно-бежевой вуалью. Казалось, прозрачная вуаль не позволяла внешнему миру вторгаться в уютное пространство под ней.
Миновав главный дворец, карета подъехала к семейной часовне. У ее массивных двойных дверей выстроились в два ряда швейцарские гвардейцы в живописной форме, присланные из Ватикана. На ступенях, ведущих в часовню, лежала белая ковровая дорожка.
У самых дверей стоял отец Баффи, одетый сообразно торжественному моменту. Когда свадебный поезд остановился, наступила почтительная тишина. Выждав несколько секунд, Баффи вышла из кареты. Где-то позади тонко заржала лошадь.
Медленно поднявшись к дверям часовни, невеста остановилась. К ее плечам прикрепили парадный шлейф. В этот миг двери распахнулись, и Клетус Сарасота, сделав шаг вперед, протянул дочери руку.
Грянул торжественный хор. В огромном зале часовни собралось не меньше пятисот знатных людей, приглашенных на свадебную церемонию.
— Папочка, — тихо прошептала Баффи под торжественный хорал Баха.
— Что, детка? — нервно откликнулся Клетус Сарасота. Баффи еще ни разу в жизни не видела своего отца таким взволнованным.
— Как ты думаешь, у них потом будет барбекю? — спросила она, двигаясь под руку с отцом по проходу.
Музыка стала громче. Вся часовня была украшена белыми орхидеями, белыми свечами и изумрудно-зелеными шелковыми лентами. В самом конце прохода, казавшегося бесконечно длинным, стояли Тэйлон в великолепном наряде и кардинал в алой сутане. Тэйлон радостно улыбался невесте, молчаливо выражая восхищение ее ослепительной красотой. Длинный шлейф Баффи несли десять маленьких девочек, одетых в белое.
Когда кардинал начал литургию, Баффи вспомнила мирового судью из штата Вирджиния, выписывавшего ей и Заку свидетельство о браке. Потом заиграл орган, и Баффи вспомнила, как они с Заком занимались любовью под грохот стереосистемы в домике-прицепе, служившем им жилищем во время медового месяца. Когда принц Тэйлон фон Арпсбург надел ей на палец обручальное кольцо, усыпанное бриллиантами, она вспоминала забавное серебряное колечко, подаренное ей Заком. Когда Тэйлон приподнял вуаль, чтобы по традиции поцеловать невесту, она думала о горячих поцелуях Зака.
Гости принялись осыпать новобрачных лепестками роз. Принц и принцесса фон Арпсбурги медленно двинулись к выходу из семейной часовни. Оба ослепительно улыбались группе репортеров, в весьма ограниченном количестве допущенных на торжественную церемонию. Наконец новобрачные оказались у себя во дворце.
— Итак, моя дорогая, — улыбнулся Тэйлон, — у нас есть несколько минут, чтобы передохнуть перед торжественным приемом и пресс-конференцией. Должен сказать, ты выгладишь совершенно потрясающе!
— Ты тоже.
Подойдя к Баффи, он положил руки ей на плечи.
— Я хочу поблагодарить тебя за все. Сегодня ты сделала для меня очень, очень много…
— Ну что ты, Тэйлон… — пробормотала она, не зная, что сказать.
— Этот день войдет в историю моей семьи как один из самых счастливых, ибо прекрасная американка из Техаса спасла дом Арпсбургов от угасания… подарив этому дому себя и своего ребенка.
— Мне никогда не приходило в голову рассматривать наш брак в таком свете.
— Твой ребенок станет одним из фон Арпсбургов и, если окажется мальчиком, на что я искренне надеюсь, ему и выпадет честь быть следующим принцем дома Арпсбургов.
— Это слишком большая ответственность для того, кто еще не родился, — сказала Баффи.
— Да, — тихо подтвердил Тэйлон. — Мне это хорошо известно.
В дверях показался дворецкий и сообщил, что в голубом салоне уже собрались гости, но Тэйлон знаком велел ему удалиться. Потом он наполнил два хрустальных бокала шампанским «Кристаль».
— Дорогая моя, я хорошо помню, что ты привыкла отмечать шампанским все значительные события в своей жизни.
— Ты запомнил? Я рассказала тебе об этом в ту первую ночь на террасе твоего дворца в Лос-Анджелесе…
— Да, я все помню. Я хочу, чтобы сейчас ты сделала глоток этого чудесного напитка. Этим мы отпразднуем наше бракосочетание. Но только глоток! Надо поберечь твое драгоценное дитя.
— Да, — тихо сказала Баффи, снова погрузившись в воспоминания о другом глотке шампанского, — только глоток…
ГЛАВА 26
После торжественного приема новобрачные вернулись в свои апартаменты в отеле «Эксельсиор». Баффи, в своем великолепном свадебном платье, подошла к окну и устремила взгляд на ночные огни Рима. Тэйлон снял свадебный фрак и начал расстегивать запонки.
Баффи уже не в первый раз отметила про себя природную грацию и красоту этого высокого светловолосого аристократа. Несмотря на их твердый уговор уважать сексуальные пристрастия друг друга, она все же находила Тэйлона весьма и весьма привлекательным мужчиной.
— Мы оба полностью одеты и не знаем, что делать дальше, — пошутила Баффи.
Однако Тэйлон неожиданно серьезно воспринял ее слова.
— Я с самого начала не желал обманывать тебя и вводить в заблуждение на свой счет. Я считаю тебя очень красивой женщиной и хорошим человеком, но мы никогда не станем любовниками. Если ты захочешь, я мог бы заняться с тобой любовью, но, поверь мне, это ничего не изменит…
— Однажды я уже говорила тебе, — напомнила ему Баффи, — мне не нужен любовник. Бог свидетель, их у меня было предостаточно. Теперь мне нужен только друг, настоящий друг.
— Тогда будем друзьями! — воскликнул Тэйлон, протягивая ей руку.
В комнате наступила тишина. Прекрасная женщина и красивый мужчина сидели в полном молчании и считали это наслаждением после всех треволнений дня…
Первым тишину нарушил Тэйлон:
— Полагаю, нам нужно поговорить.
— Давай поговорим, — рассеянно согласилась Баффи.
— В прошлом я всегда проявлял скрытность в отношении сексуальных… партнеров, — деловым тоном начал Тэйлон. — Если у меня еще возникнут подобные… связи, я буду держать их в еще большей тайне.
— Почему?
— Ради ребенка. Ты согласилась выйти за меня замуж, поскольку я имею власть и возможность не позволить Заку претендовать на ребенка, но мне хотелось бы стать малышу настоящим отцом, таким, каким он… или она могли бы гордиться.
— Неужели это так важно для тебя?
— Да, это самое важное в моей жизни. Похоже, ты не совсем понимаешь, как много ты и твой ребенок подарили мне… Вы вернули мне уважение моей семьи.
