После первого же сигнала в трубке раздался приятный женский голос с явственным французским акцентом:
— Алло?
— Это принцесса фон Арпсбург, — властно произнесла Баффи. — Мисс Тодд уже приехала? То есть миссис Ранз.
Она забыла, что Марселла Тодд недавно вышла замуж за издателя журнала «Шик».
— Да, мадам, — любезно ответил голос.
— Попросите ее, пожалуйста, к телефону.
Через несколько секунд Баффи услышала звонкий голос Марселлы.
— Баффи, организованная тобой вечеринка просто чудесна! Но всем чего-то не хватает. Где ты? Почему до сих пор не приехала к нам?
— Извини, Марселла, — сказала Баффи, — у нас тут возникли проблемы, мне придется опоздать. Пожалуйста, попроси всех не расходиться, пока я не приду, хорошо?
— Да их силой не разгонишь! — засмеялась Марселла. — Все хотят непременно увидеть тебя!
— Все? — многозначительно переспросила Баффи.
— Он еще не пришел, — сразу поняла ее Марселла.
— Но собирался прийти?
— Не знаю. Я сказала ему, что ты пригласила всех на вечеринку, но он так ничего и не ответил. Просто молча выслушал меня.
Баффи положила трубку, даже не попрощавшись. С чего она так разволновалась? Почему ей так хочется, чтобы Зак пришел?
— Баффи, пора на площадку! — крикнул в дверь помощник режиссера.
— Слава Богу! — пробормотала Баффи и, накинув жакет, вышла на улицу.
Множество осветительных приборов, расставленных вокруг съемочной площадки, на мгновение ослепили. Баффи ярким светом, но тут же десятки рук протянулись навстречу ей, чтобы помочь добраться до нужного места, где должен был начаться эпизод.
Сам по себе довольно простой, этот эпизод требовал правильного распределения времени. Баффи полагалось следовать за партнером по сцене, затем взять у случайного прохожего коробку с тортом, открыть ее, похлопать партнера по плечу и, когда тот обернется, изо всех сил залепить ему в лицо тортом.
Баффи заметно нервничала. Посмотрев на полдюжины одинаковых тортов, аккуратно расставленных на столе для реквизита, она поняла, что съемочная группа приготовилась снимать по меньшей мере шесть дублей.
Баффи превзошла себя, безукоризненно выполнив все действия за один-единственный дубль.
Она приехала в отель «Пьер» в облегающем фигуру черном платье с тонкой кружевной отделкой. Поспешно направляясь к лифтовому холлу, Баффи мельком взглянула на свое отражение в больших позолоченных зеркалах, висевших вдоль стен вестибюля. Сценический грим показался ей чрезмерным, но времени что-то изменить уже не было.
Когда Баффи вошла в комнату, все собравшиеся дружно издали вопль восторга и радости. К ее удивлению, среди сотрудников журнала появилось довольно много новых, незнакомых. Не было лишь одного, хорошо знакомого ей лица…
Поздоровавшись с гостями и перебросившись парой слов почти с каждым из них, Баффи нашла Марселлу и отвела ее в сторонку.
— Он пришел?
— Один раз мне показалось, что я заметила его здесь, но, должно быть, ошиблась. — Марселла взяла Баффи за руку. — Прости, но, по-моему, это только к лучшему. Что бы ты стала делать, если бы он все-таки пришел?
— Не знаю, — прошептала Баффи. — Просто не знаю…
А про себя подумала, что действительно было бы лучше, если бы Зак так и не воспользовался возможностью вновь появиться в ее жизни.
— Мне нужно привести себя в порядок, — сказала она и, извинившись, направилась в спальню. — Я скоро вернусь.
Свет в спальне был притушен, и Баффи слышала ровное дыхание спавшего в своей кроватке Коуди. Она подошла к ребенку, посмотрела на его маленькие, но уже сильные ручки, на густые темные кудряшки и почувствовала, как с нее спадает напряжение тяжелого дня. Потом Баффи почудилось какое-то движение за оконной портьерой. Может, окно случайно раскрылось? Портьера снова едва заметно шевельнулась.
Баффи инстинктивно придвинулась ближе к ребенку, лихорадочно вспоминая расположение тайных кнопок вызова охранников и быстро соображая, остаться ли рядом со спящим Коуди в комнате или, схватив его на руки, бежать в соседние.
В этот момент из-за портьеры вышел… Зак. Он взглянул на Баффи, и в его глазах она увидела боль и отчаяние. Баффи поняла, о чем он думал в этот момент.
Зак медленно подошел к кроватке и нежно взял ребенка на руки. Потом повернул Коуди лицом к Баффи и, прижавшись к его тугой прохладной щечке, молча повернулся вместе с ним к огромному, от пола до потолка, зеркалу. Сходство отца и сына было поразительным.
Прижав малыша к груди и поддерживая ладонью его головку, Зак снова повернулся к Баффи.
— Как ты могла? — хрипло выговорил он. — Как ты могла так поступить со мной?
ГЛАВА 30
Баффи и Зак некоторое время молча смотрели друг на друга. Потом она сделала шаг к бывшему мужу и бережно взяла спящего ребенка у него из рук. От Зака сильно пахло спиртным.
— Ты пьешь? — задала она риторический вопрос, укладывая так и не проснувшегося Коуди в кроватку.
— Пью, и помногу, — ответил Зак. — Возможно, я уже стал алкоголиком.
— Но выглядишь по-прежнему хорошо, — сказала Баффи, и это было правдой.
Он был все таким же стройным и широкоплечим. Непричесанная шевелюра делала его еще привлекательнее. И лишь едва заметная припухлость вокруг слегка покрасневших глаз выдавала небезвредное увлечение спиртным. Уже более года Зак Джонс почти ежедневно пил по нескольку бутылок вина и виски. Для человека, который прежде вел жизнь чуть ли не трезвенника, это было слишком много. Пристрастие к выпивке начинало сказываться на работе. Марселле уже несколько раз приходилось говорить с ним по этому поводу, но Зак лишь молчал и снова возвращался к бутылке. В последнее время он стал пить только водку.
— Ты тоже хорошо выглядишь, — хрипло пробормотал Зак.
Баффи отошла к окну и стала смотреть на сиявшие огни ночного города, который, казалось, никогда не засыпал.
— Как давно все это было… как давно, — едва слышно прошептала она.
— Я до сих пор люблю тебя! — с жаром воскликнул Зак. — И всегда буду тебя любить! — Он неожиданно разрыдался. — Прости меня за все горе, которое я тебе причинил… Ты даже представить себе не можешь, как я раскаиваюсь…
Протянув руку, Зак осторожно коснулся указательным пальцем ее губ, потом щеки…
— Боже! — горестно прошептал он. — Я так тоскую по тебе. Ты мне так нужна… Я хочу тебя.
Баффи молчала.
— Неужели ты ничего ко мне не чувствуешь? — с отчаянием спросил он, пытаясь отыскать в ее глазах хоть малейшую надежду. — Неужели в твоем сердце не осталось ничего от прежней любви ко мне?
