Внезапно в зале появились Баффи и Зак.
— Разве вы не знаете, что почетные гости должны приходить позже всех? — рассмеялась Марселла.
— Я говорил ей, — улыбнулся Зак.
— Дорогой, — счастливым голосом проворковала Баффи, — мне не хотелось упустить ни минутки на этой дружеской вечеринке! Вот увидишь, здесь соберется немало любителей посудачить о том, как проказница из Техаса сумела заарканить милого мальчика Джонса.
Марселла понимающе кивнула.
— Тогда давайте выпьем что-нибудь, — сказал Зак, желая снять напряжение.
Баффи, внимательно оглядев зал, поняла, сколько потрачено трудов, чтобы украсить его. Девушке было приятно осознавать, что все это сделано для нее и ее новоиспеченного мужа.
— Как здесь красиво, — тихо проговорила она, взяв Марселлу за руку. — Спасибо тебе.
Марселла была смущена и польщена этими словами. Зал и впрямь выглядел великолепно.
В это время Зак принес бокалы с шампанским.
Баффи просто обожала шампанское! Изысканное сухое вино, пенившееся в высоких узких хрустальных бокалах, олицетворяло для нее все лучшее в жизни. Она считала шампанское напитком влюбленных и удачливых!
— Я решила, — сказала Баффи, — отныне пить только шампанское! — Подумав, она добавила: — И еще воду, чай и диетический яблочный сок, по вкусу напоминающий шампанское. Но в особо торжественных случаях буду пить только шампанское!
— Мы все тебя прекрасно поняли, — улыбнулся Зак, неожиданно открывший в своей жене склонность к пространным объяснениям.
В зал вошел Берт Ранз, магнат издательского дела и жених Марселлы Тодд. Он выглядел свежим, в меру загорелым и по-спортивному подтянутым, несмотря на то, что весь день провел за письменным столом в своем кабинете. Подойдя к Марселле, Берт по-хозяйски поцеловал ее в губы.
— Вот они, наши молодожены! — воскликнул он, с чувством пожимая руку Зака. — Поздравляю, дружище! Тебе досталась великолепная жена. Желаю удачи во всем! — И, повернувшись к Баффи, добавил: — Примите наилучшие пожелания, миссис Джонс!
Вокруг четы Джонсов начинала собираться толпа. Воспользовавшись случаем, Берт и Марселла отошли к огромному окну, чтобы поговорить наедине.
— Ну, и что ты думаешь по поводу этого брака? — спросил Берт.
— Не знаю, что и сказать, — ответила Марселла. — Признаться, я видела и гораздо более странные пары, чем эта, но все же немного волнуюсь за Зака.
— Думаешь, он — очередное кратковременное увлечение Баффи?
— Она производит впечатление по-настоящему влюбленной женщины, — задумчиво сказала Марселла. — Говорит, что хочет остепениться и посвятить себя исключительно семейной жизни.
— Вряд ли это ей удастся.
— Что ты имеешь в виду?
— Я беседовал с Элинор Франклин, самой влиятельной фигурой в фотомодельном бизнесе. Она заявила, что за Баффи теперь будут охотиться все фотомодельные агентства, — почти шепотом пояснил Берт.
— И вся эта шумиха всего лишь из-за ее фото на обложке моего журнала? — искренне удивилась Марселла. — Не может быть! Эту работу видели немногие. Разве можно с уверенностью предсказывать ее успех?
— Видишь ли, у людей, занятых этим бизнесом, необычайно развита интуиция. Баффи Сарасота Джонс уже выбрана главной героиней очередной счастливой сказки Манхэттена, — продолжал Берт. — Конечно, она вправе заявить, что ей не нужна слава и всеобщее поклонение. Что касается денег, Бог свидетель, они-то уж точно ей не нужны. Но у Манхэттена есть отработанные способы соблазнять людей и вовлекать их в то, чего они сами не хотят. А Баффи, по-моему, за свою жизнь весьма преуспела в искусстве соблазнять и быть соблазненной…
Марселла рассмеялась.
— Возможно, она решит совмещать работу фотомодели с заботами о семье? — предположила она. — Иногда это получается…
— Может, ей и удастся совместить работу с семейными хлопотами, но… — Берт замолчал на полуслове.
— Что — но?
— Ее муж Зак относится к браку куда консервативнее, чем сама Баффи. Зак обычный простой парень из штата Огайо.
— Я тоже из этого штата, — сухо заметила Марселла.
— Что и доказывает мою правоту.
— Просто тебе нравится анализировать любое событие до тех пор, пока оно не потеряет всякий смысл! Ты бизнесмен до мозга костей всегда и во всем!
— Таковы законы нашего мира.
Зал быстро наполнялся гостями — знаменитостями фотомодельного и рекламного бизнеса, молодыми талантливыми кинорежиссерами, фотографами, восходящими звездами Голливуда. Хотя вечеринка была назначена на восемь часов, время невероятно раннее по местным меркам, на толстом ковровом покрытии конференц-зала уже виднелись следы высоких каблучков нескольких весьма влиятельных и знаменитых особ.
Состав собравшихся производил огромное впечатление. К тому же большинство гостей гордились тем, что никогда не выходят из дома раньше одиннадцати вечера. Следовательно, на этот раз они сделали исключение, пренебрегая собственными правилами, — неслыханное дело!
Среди гостей были известные рок-звезды со своими подругами-фотомоделями, несколько художников, популярных дизайнеров. Появились и представители прессы, радио — и телекомпаний, несколько политиков средней руки и весь штат журнала «Шик» — от главного редактора до уборщиц.
Все эти люди прибыли на вечеринку не только из любопытства, вызванного бракосочетанием хорошего фотографа и дочери одного из самых богатых людей Америки. Им хотелось увидеть лицо женщины, сумевшей так заметно повысить привлекательность обложки модного журнала, лицо Баффи Сарасота… то есть, Джонс, конечно, лицо, неким таинственным образом способствовавшее Марселле Тодд укрепить свои позиции как главного редактора. А ведь с этого поста ее долго и безуспешно пытались сместить конкуренты.
Публика и пресса хотели поближе познакомиться с Баффи и ее избранником.
Одетое в дорогой модный костюм существо неопределенного пола — впрочем, скорее всего женского — с невероятно растрепанными обесцвеченными волосами буквально вцепилось в Баффи, радостно раздававшую всем желающим громадные, как принято в Техасе, куски свадебного, вернее, послесвадебного торта.
— Мисс Сарасота! — писклявым голосом воскликнула женщина.
— Уже миссис Джонс, — с набитым ртом пробубнила Баффи. — Не хотите ли отведать моего свадебного торта, дорогая?
Отрезав гигантский кусок, Баффи положила его на изящную тарелочку и подала ее нахальному существу женского пола.
Уронив свой карандаш и заранее приготовленный блокнот, экстравагантная представительница прессы схватила тарелку обеими руками.
Безуспешно пытаясь поднять блокнот и карандаш, но не выпуская при этом тарелку с тортом, журналистка скороговоркой выпалила:
