– Мне надо, – уклончиво ответила Маруся.
– Надо! – с печальной насмешкой повторила Людмила и погладила Марусю по голове. – Бедная, больная головушка, и что в ней только творится сейчас… Ну ладно, не хочешь говорить – и не говори. Я только об одном тебя хочу спросить – ты и в этом случае уверена, что поступаешь правильно?
– Да, – твердо ответила Маруся.
На следующий день, рано утром, она уехала из Москвы. Директор пансионата, Владлен Никифорович, принял ее с распростертыми объятиями. Марусе выделили комнату в корпусе, где жил обслуживающий персонал (Никифорович в первую встречу схитрил – не все здесь были местные), объяснили ее обязанности, показали, где что находится…
Ничего особо сложного в ее будущей работе не было – распоряжаться в тренажерном зале, а перед завтраком и днем проводить небольшие разминки с желающими.
– Утром желающих сделать зарядку не будет – это сто процентов. Отдыхающие дрыхнут аж до десяти, едва на завтрак успевают… Нет, ну есть иногда маньяки, которые пробежки себе ни свет ни заря устраивают, но они, как правило, одиночки, общества не признают – заткнут себе уши плеером и трусят по аллейкам. А вот днем народ практически всегда желает размяться на свежем воздухе. Лев Карлович собирал небольшие группы, давал посильную нагрузку. Но каждый день они к тебе ходить не будут, так – через день, через два… – объяснил Марусе Владлен Никифорович. – И потом, текучка – некоторые всего на два-три дня сюда приезжают. Иной раз никого на дневную разминку не дозовешься! А в другой – набегут, требуют, чтобы их по полной программе развлекали. Так что ты, Маруся, не зевай!.. Приучай народ к физкультуре.
Отечественный сервис значительно отличался от зарубежного. Если в Турции Маруся, работая спортивным аниматором, выкладывалась на сто процентов, то здесь все было по-другому. Постоянной улыбки от нее никто не требовал, за пренебрежительное отношение к гостям ее, возможно, и не выгнали бы, но зато все подчинялось сложным родственно-дружественным отношениям и тому, что называлось – «вписаться в коллектив».
Обслуживающий персонал был достаточно вежлив, но никакого намека не просто на навязчивость, но даже на рекламу предлагаемых услуг (висел плакатик возле стойки администрации да листовочки в каждом номере лежали, где перечислялись эти самые услуги – и все). Кто из отдыхающих хотел, тот шел кататься на лошадях или брал напрокат велосипед.
Если чадо заявляло родителям, что оно желает пострелять из ружья, то родители вели его в тир. О предстоящей вечером дискотеке накануне вывешивалось объявление в холле, но никто из служащих не пропагандировал эту самую дискотеку, и, по сути, администрации было все равно, сидят отдыхающие в номерах или вовсю развлекаются. Это было тем более странно, что большинство из услуг было платными…
Иногда внизу, в холле, появлялась толстая пожилая тетенька в огромной панамке и записывала желающих на экскурсии: неподалеку от пансионата были живописные развалины древнего монастыря – это раз и некий источник с целебной водой – это два.
Пансионат «Озеро Длинное» был построен после войны, и в советское время принадлежал Союзу писателей. Тогда он считался превосходным местом отдыха творческой интеллигенции, туда рвались, о пансионате мечтали, литературные зубры творили в нем свои нетленки, вдохновленные красотой подмосковной природы… Но потом вся старая система связей развалилась и некоторое время пансионат переживал упадок. В середине девяностых его частично перестроили, усовершенствовали, и он заработал с новой силой.
Пансионат на нынешний день считался очень приличным, достаточно дорогим, а легенды прошлого добавляли ему весу. Сюда ездили люди среднего и пожилого возраста, привозили детей, но продвинутой молодежи тут особо делать было нечего.
Словом, была своя специфика у этого очень тихого, романтичного и красивого места. А главный корпус – шедевр сталинского ампира, с колоннами и лепниной, являлся памятником архитектуры, и всякий ностальгирующий мог легко вообразить себя на его фоне героем какого-нибудь старого советского фильма, где все люди были счастливы, а добро неизменно побеждало зло.
Маруся нисколько не обольщалась – она понимала, что если меланхоличный Владлен Никифорович вдруг с чего-то невзлюбит ее, то ей здесь не жить. И если супруга Владлена Никифоровича надавит на того чуть сильнее, по-прежнему требуя пристроить на хорошее местечко своего племянника, ей тоже не жить здесь. И если кто-то из персонала, находящийся в сложнородственных отношениях с администрацией, найдет ее работу неудовлетворительной – Марусю непременно выживут.
А ей необходимо было остаться здесь до конца августа и дождаться Урманова. Здесь у нее было больше возможностей пересечься со своим врагом, чем в Москве.
Поэтому с самого начала Маруся принялась утверждаться на новом месте – для того чтобы никто и ни при каких обстоятельствах не выгнал ее отсюда.
Она была любезна, легка, доброжелательна. Вставала чуть свет и ложилась позже всех. В тренажерном зале давала советы и рекомендации; если при Льве Карловиче отдыхающие просто крутили педали на велотренажере – пока не надоест, а их дети кувыркались на беговых дорожках, Маруся с энтузиазмом навела порядок. Мягко и ненавязчиво она распределила публику по тренажерам, дала ценные указания, кое-какие нагрузки запретила некоторым, а другим, наоборот, рекомендовала. В пансионате был врач, но через некоторое время отдыхающие убедились, что Маруся вполне может заменить его (тем более что к врачу за рекомендациями и так мало кто ходил).
Она проводила разминки и зарядки. Ловила публику в холле, появлялась в столовой во время обеда – спокойно и весело напоминала о пользе физических упражнений. Уж что-что, а общаться с публикой Маруся умела и любила (практика в Турции очень пригодилась!). Она не заставляла – она предлагала, она увлекала…
Основным ее контингентом, как ни странно, были тетеньки постбальзаковского возраста. На лошадях кататься они не желали, тир их не привлекал, и они маялись от скуки, валяясь на пляже и сплетничая. Поскольку у всех у них была мечта – похудеть, Маруся быстренько сколотила группу худеющих. И эти тетеньки с таким удовольствием вместо дневного сна принялись бегать и прыгать по лесу, что Владлен Никифорович только диву давался – при прежнем спортивном инструкторе ничего подобного не было!
Маруся объясняла пользу каждого упражнения, показывала и рассказывала, отвечала на вопросы – и скоро стала настолько популярной у публики, что легенды о ней передавались от одного заезда к другому. А после того как многим из ее подопечных действительно удалось сбросить вес, то журнал отзывов пансионата заполнился благодарностями и хвалебными дифирамбами в ее честь.
И при всем при том Маруся была мила и любезна с остальным персоналом, поскольку ни в ком из своих коллег не хотела возбуждать зависть.
Она ждала августа.
Она, словно паук, плела невидимую паутину, в которую должен был попасться ее враг. Урманов приедет – и немедленно окажется в Марусиных сетях. Она найдет его в тренажерном зале, она заманит его с помощью оздоровительного бега трусцой на тихие, самые дальние аллеи, и там – задушит, зарежет, выпьет кровь, разорвет на клочки… Как именно она изничтожит Урманова, Маруся пока не придумала, вариантов была масса, поскольку ей предстояло действовать по обстоятельствам… Как будет угодно высшим силам, превратившим ее в орудие мести.
