– Ты не про собаку, ты про жениха! – нетерпеливо взмолилась она.
– Нет, я люблю с прологом и эпилогом – лучше не перебивай, а то собьюсь… – Виталик зачерпнул поварешкой суп, вдумчиво отхлебнул. – Соли вроде не хватает? Или чего-то такого, пикантного… – Он открыл холодильник, когда-то тоже бывший белым, а теперь сравнявшийся цветом с мочалкой, и достал из него миску с квашеной капустой. Понюхал, задумался, потом бросил верхний слой в мусорное ведро, а нижний щедро сыпанул в кастрюлю. Сероводородный запах усилился, приобрел новые, не менее выразительные оттенки. – Так вот, о чем это я? А, вспомнил… Вижу я, значит, дедка с собачкой. Ну, ходят они себе и ходят, дедок палочкой в асфальт стучит, собачка свои дела делает… – Виталик, видимо, вспомнив что-то, неожиданно засмеялся высоким, бабьим голосом. – Я, Маруся, даже не понял, где у этой псины голова, а где что… – он снова повертел перед Марусей мочалкой. – Вот такая она была, один в один, честное слово!
– Виталик, ты издеваешься!
– Все-все-все… Продолжаем разговор. И вдруг – морда такая мерзкая, вся в складках, прямо только что из лепрозория… И на болонку! И вот такими зубищами прямо в глотку ей или чего там у нее было…
– Боже! – испугалась Маруся. – Какой-то человек покусал несчастную болонку?.. Сумасшедший?
– Да нет же! Какой человек, почему человек?.. Я же говорю – морда вся в складках. Тоже псина, но только раза в три больше! Болонка – визжать, дедок эту морду складчатую своей палочкой отогнать пытается, шум, гам… Ну, я тогда мутанта пинком под зад, болонку у него прямо из зубов выхватываю, тут хозяин мутанта, и на меня, а дедок уже палкой хозяина, тут милиция, хотели меня забрать, а дедок вступился, меня не взяли, взяли того собаковода с его мутантом. Повели. Смотрю – вроде хозяин взятку ментам дает… Сует им чего-то прямо в руки. Ну не семечками же он их угощал, да?!
Маруся обреченно дожидалась, когда же очередь наконец дойдет до жениха Алевтины Климовны.
– Так вот, менты вроде как подобрели, один из них даже мутанта по башке его складчатой потрепал, а тот возьми – и тяп его за руку! Как только всю руку вместе со взяткой не откусил, честное слово. Ну, шум, гам… Короче, мужика запихнули в «воронок», собаку его – туда же, мигалку включили, сирену… Умчались. Я так думаю, срок дадут…
– Не дадут. Сейчас все собак любят.
Виталик задумался, вздохнул:
– Вообще, да… Иногда кажется, что вместо бога люди теперь в собак верят. А сказано же – не сотвори себе кумира..
– Виталик, когда же про жениха?! – застонала Маруся.
– А, пардон. Так вот этот дедок и был тем самым Модестом. Он мне ручку пожал и представился – Модест Павлович. А я как имя его услышал, сразу про Климовну нашу вспомнил.
– Да-да, точно! – оживилась Маруся. – Именно Модест Павлович! А фамилию у него спросил?
– Фокин.
– Он! – схватилась за голову Маруся.
– Ну, я все-таки решил окончательно убедиться, что это тот самый жених, – важно продолжил Виталик. – И спрашиваю дедка: «А не были ли вы знакомы лет тридцать назад, любезный, с некой Алевтиной Климовной?» Дедок глаза вытаращил и завопил: «Был! Очень даже был! Скажите мне, молодой человек, немедленно, где я могу найти вышеозначенную особу? Жива она или мертва?»
– А ты?
– Ну, я и сказал – жива и здорова, – пожал Виталик круглыми плечами и посмотрел на настенные часы в виде скворечника. – Сегодня он придет, к семи вечера.
– Сюда придет Алевтинин жених? А ты саму Алевтину-то предупредил? – встревожилась Маруся.
– Нет, конечно! – искренне удивился Виталик. – Я решил – пусть ей сюрприз будет.
– Господи, Виталик, она же его ненавидит!
– Ха-ха, ты думаешь, я совсем ничего не соображаю? Ты думаешь, я просто так старикана этого к нам пригласил?.. Я ж не с бухты-барахты это сделал, а после того, как обстоятельно с ним побеседовал! И знаешь, что выяснилось – не бросал он вовсе нашу Алевтину.
– Как?
– А вот так. Этот Фокин мне поведал, что тогда, тридцать лет назад, с ним в командировке случилась производственная травма, он ногу себе сломал, потому и не смог на собственную свадьбу приехать. А начальник его – дурак, нет чтоб Алевтине все по телефону толком объяснить, понес какую-то чепуху. Естественно, она решила, что жених ее бросил! Когда Фокин в Москву прибыл, Алевтина уже уехала. По старому адресу уже другие люди жили, никто ничего не знал. Ну, тут уже сам Фокин на невесту обиделся – как это так, не смогла его дождаться, не выяснив ничего! Да еще сестра Алевтинина ему много чего лишнего наговорила – «она, дескать, умерла для вас!»
– Как нелепо все…
– И не говори! – Виталик попробовал поварешкой свое варево. – А ничего супец получается… Так вот, Фокин обиделся на нашу Алевтину и с горя женился на ком-то еще. Потом дети пошли, внуки… Короче, последние лет десять он вдовец и все время Алевтину вспоминает. Типа – он не прав и надо было все-таки разыскать ее тогда, не прошла она со временем, любовь-морковь эта… Как ты думаешь, Маруся, получится у них сейчас что-то?
– Не знаю… А вдруг с Алевтиной удар случится, когда без всякого предупреждения сюда явится этот самый Фокин?
– Какой удар, ты что? У нее давление, как у космонавта, а сердце – как у девочки двадцатилетней, она сама сто раз хвасталась! – покачал Виталик головой.
– Все равно надо ее подготовить.
– А как же сюрприз? – расстроился Виталик. – Такие вещи, между прочим, на всю страну транслируются: жених нашел невесту, которую потерял тридцать лет назад! Или еще я видел по телевизору сюжет – брат нашел сестру, с которой не виделся пятьдесят лет. Или – как один мужик, сирота, воспитывавшийся в детдоме, узнал, что он наследный эфиопский принц! И родственников там у него, в Эфиопии, человек пятьдесят, не меньше. Вот счастье-то было!
Маруся задумалась.
– Ну, я не знаю… Ты эту кашу заварил, сам и расхлебывай!
– Кстати, может, все-таки налить? – Виталик кивнул на кастрюлю.
– Н-нет, спасибо!
Вечером, ближе к семи, Маруся заглянула к Алевтине Климовне. Соседка вышивала бисером очередной букет, телевизор был включен.
– …правила поведения на танцевальном вечере одинаковы, ибо относятся не к танцам как к таковым, а к людям, – вещал импозантный диктор. – Дурно и некрасиво поступает тот, кто, получив отказ, тут же приглашает соседку отказавшей. Получается, что ему все равно, с кем танцевать. Если танцы происходят в ресторане, то мужчина, пришедший с дамой, может пригласить другую даму на танец только после того, как он уже танцевал со своей спутницей, или тогда, когда его спутница приняла приглашение другого мужчины. Если вы пришли в ресторан с друзьями или со своими родственниками и сидите за одним столом, то, проведя первый танец со своей спутницей, на второй вы приглашаете женщину, сидящую рядом, а на третий – сидящую напротив…
