Она вернулась, с мобильным телефоном в руке, и швырнула мне рубашку. Только тогда до меня дошло, что я стою в джинсах и лифчике.
Ужас еще больше парализовал меня, когда я осознала, что раздевалась на глазах у этого отморозка.
Мама схватила меня за руку и потянула в сторону лестницы, бормоча что-то в трубку. Задыхаясь, она сообщила диспетчеру свое имя и адрес.
– Да, мы сейчас же покидаем дом.
Мы выскочили на улицу и побежали через двор. Я ощущала теплую мокрую траву под ногами. Остановившись у густой живой изгороди, я обернулась и подняла взгляд. Моя спальня находилась в задней части дома, и ее окно выходило во двор, так что с улицы я ничего не могла разглядеть.
В груди кольнуло, и я содрогнулась.
– Должно быть, он проник через окно. Входная дверь была заперта. Скорее всего, он залез на дерево и открыл окно.
Мама ничего не сказала, обнимая меня за плечи. Вскоре я расслышала рев сирен, и их приближение несколько успокоило меня, но все, о чем я могла думать, так это о том, что мама оставалась наедине со злодеем бог знает сколько времени.
Одна за другой подкатили три патрульные машины городской полиции. Один из копов вывел нас на тротуар, а двое других вошли в дом, с пушками наизготовку.
Я сидела на бордюрном камне, наблюдая за мигающими красно-синими огнями, пока мама с моих слов рассказывала офицеру о том, что случилось. Похоже, не потребовалось объяснять, кто я такая, поскольку офицер сразу спросил, напоминает ли маска ту, что я видела на злоумышленнике в субботу ночью.
Я кивнула.
– Да. Это та же маска. Я уверена на сто процентов. И на ней была записка. Вы увидите. Там написано, что я виновата. – Я посмотрела на маму. – Не понимаю, что все это значит.
Она положила руку мне на плечи.
– Я тоже не знаю, милая.
Мама оставалась со мной до тех пор, пока ее не подозвал один из помощников шерифа, стоявший у крыльца.
Откинув волосы с лица, я уткнулась лбом в колени. Почему этот монстр вернулся? Коп Риттер уверял меня, что злодей, скорее всего, покинул пределы не только округа, но и штата. Так почему же он оказался здесь?
Внезапно я вспомнила, как Риттер расспрашивал меня о Ви, и самая страшная догадка промелькнула в голове. Что, если она не сбежала? Что, если на нее напали так же, как на меня, и этот урод вернулся…
Хватит, все в прошлом, успокаивала я себя. Копы приехали и наверняка уже нашли его. Что бы это ни было, все кончено, и моя жизнь вернется в привычную колею.
– Элла? – услышала я мамин мягкий голос.
Я выпрямилась, заметив рядом с ней двух других офицеров, и вскочила на ноги. Я поискала взглядом закованного в наручники преступника, но никого не увидела. Беспокойство разлилось во мне.
– Вы нашли его?
Один из офицеров – тот, что постарше, с седеющими висками – взглянул на своего напарника и откашлялся.
– Мы осмотрели весь дом, сверху донизу, и никого не обнаружили.
– Нет. – Я сжала кулаки, горя желанием кому-нибудь врезать. – Должно быть, он вылез обратно через окно. – Я посмотрела на маму, и что-то в выражении ее лица смутило меня. – Вы хотя бы убрали маску с кровати? И записку?
Потому что я не собиралась возвращаться в спальню, где осталась эта гадость. По правде говоря, я вообще не хотела туда возвращаться и прикасаться к вещам, которые он лапал.
Коп переминался с ноги на ногу.
– На кровати не было никакой маски, ничего, и окно спальни закрыто. Нет никаких доказательств того, что кто-то проник в дом.
До меня не сразу дошел смысл его слов, которые объясняли и растерянность на лице мамы, и смущенное поведение стражей порядка.
– Нет, – сказала я и повторила: – Нет.
– Такое часто бывает после травмирующих событий, – тихо произнес офицер, поворачиваясь к маме. – Стресс провоцирует всякие странности, и люди зачастую видят то, чего нет.
Я отвернулась от них, уставившись на дом. Не может быть, чтобы я перенервничала настолько, что придумала все это. Я же не сумасшедшая.
Раскаленная злость клокотала во мне, когда я зашагала к дому, не сознавая, что делаю.
– Элла! – окликнула меня мама.
Я даже не обернулась, поднимаясь на крыльцо, перемахивая сразу через две ступеньки. Я распахнула дверь и вихрем промчалась вверх по лестнице. Я остановилась лишь на пороге своей спальни и замерла, тяжело дыша.
Окно было закрыто.
Зато были распахнуты дверь в ванную, как и двери шкафа. Мой взгляд упал на кровать, и злость, смешанная с унижением и разочарованием, снова взорвалась во мне фейерверком.
Мой голубой медвежонок сидел на подушках, уже без жуткой клоунской маски и записки.
Копы, наверное, решили, что я – психопатка. Так же подумала и мама. Но я никак не могла смириться с тем, что все это мне привиделось.
Я прошла к окну, отдернула занавески. Окно было опущено. Оно не запиралось на шпингалет, и вполне возможно, что, когда я с воплями выбежала из комнаты, он выбрался наружу, прихватив с собой маску, и закрыл за собой окно. Забраться наверх или спуститься вниз совсем не сложно. Дерево упиралось в крышу, и я знала, что это возможно. Сама так лазала раньше.
Но почему?
Он что, хотел напасть на меня или… просто напугать? И, если хотел напугать, то зачем? Я уже и так напугана.
Да что там говорить, я была в ужасе.
– Детка.
Повернувшись на звук маминого голоса, я судорожно вздохнула. Она вошла в комнату и присела на край кровати.
– Как я могла такое придумать? Я видела маску на кровати. Я читала записку. Я чувствовала ветерок из открытого окна. Я слышала, как скрипнула дверь в ванную. Разве все это может быть галлюцинацией?
– Я не думаю, что у тебя были галлюцинации.
Я сложила руки на груди.
– Значит, ты веришь мне.
Мама опустила глаза, похлопав по свободному месту рядом с собой. Я неохотно подошла и села возле нее.
– Я верю, ты действительно подумала, что увидела это. Я слышала страх в твоем голосе, но…
Я оглядела комнату. Все оставалось на своих местах.
– Думаю, ты не будешь возражать, если завтра я позвоню доктору Оливеру, – продолжила она, нежно улыбнувшись, когда я бросила на нее острый взгляд. – Наверное, тебе нужно поговорить с ним.
– Мне не о чем с ним говорить, – отрезала я.
Мама погладила меня по голове.
– Я лишь хочу сказать, что тебе не помешало бы встретиться с доктором Оливером. Ты давно не была у него на приеме.
Мои губы сжались в тонкую линию.
