* * *
Калеб дожидался своей очереди за кулисами и смотрел по монитору выступление Джордин. Камера любила ее, это чувствовалось сразу. Даже здесь, за кулисами, в манере Джордин ощущалось что-то пугающее, однако оператор выбирал совсем другие ракурсы, показывая ее хрупкой и беззащитной. Все это неплохо работало на ее имидж.
Джордин допела последние слова, взяла финальный аккорд и улыбнулась в камеру. Потом грациозно встала с табурета и исчезла. Калеб продолжал смотреть на монитор, показывавший пустой табурет и стойку с микрофоном, когда вдруг голос Джордин раздался у него над ухом:
– Ну как? Хорошо или в зале плевались?
– Думаю, от твоих песен никто и никогда не плюется, – ответил Калеб.
– С чего это они такие добренькие?
– Просто здесь собрались вежливые люди. Они спокойно дождались, пока ты уйдешь со сцены, а потом вынули затычки из ушей. Судья тоже.
– Так я и думала, – вздохнула Джордин, разыгрывая обиду. – Калеб, почему ты такой жестокий?
– Мне говорили, что я прямолинейный. Ты это называешь жестокостью?
– Пожалуй. Но женщинам нравятся прямолинейные мужчины. Уверена, ты это и сам знаешь.
– Знаю. По моей невесте.
Половина рта Джордин скривилась в язвительной улыбке.
– Должно быть, ты решил, что я с тобой заигрываю.
– А что, не заигрываешь?
Джордин похлопала ресницами, изображая живую куклу.
– Может быть… немножечко, – промурлыкала она.
– Тебе это все равно ничего не даст.
– Ты здесь не единственный, – отрезала Джордин. Сейчас она смотрела на Калеба как признанная звезда шоу-бизнеса, уставшая от мужского внимания. – Если уж на то пошло, ты не мой типаж. Но парень ты крутой и сам это знаешь. Тебе надо бы снимать видеоклипы и выкладывать их на YouTube. Я могла бы даже помочь тебе. Заинтересовать своих поклонников твоим творчеством.
– Нет, спасибо, – ответил Калеб. – Мне это неинтересно.
– Тебе неинтересна популярность? Впервые слышу.
– Мы все что-то слышим впервые.
– Тогда что тебе интересно?
– Создавать музыку.
– Да ты, я смотрю, пурист. Наверное, ты любишь слушать виниловые пластинки. Завсегдатай местных кофеен. Возможно, принадлежишь к какому-нибудь клубу «малотиражной» музыки. Мальчик мой, я знаю музыкантов твоей породы. Ты еще сохраняешь наивность. Но когда-нибудь ты поймешь. Обязательно поймешь. Единственное чистое в музыкальном бизнесе – это то, что он чистый бизнес.
– Если эти идеи ты вынесла из Джульярда, я рад, что не учился в подобных заведениях. Было приятно поболтать с тобой, Джордин. – Он встал, чтобы пройти на сцену.
– Что ты сегодня исполняешь?
– Свою новую песню, – обернувшись через плечо, ответил Калеб.
– С переменой тональности, как я тебе предлагала?
– Да. С переменой тональности.
* * *
Они выстроились на сцене, словно узники, ожидавшие казни. Через считаные минуты их останется ровно половина. И хотя для другой половины это означало лишь выбывание из конкурса, избавление от назойливых телекамер и возвращение домой, казалось, их ждет прощание с жизнью.
Их разделили на пять групп, по четыре участника в каждой. Судьи расселись на возвышении, словно боги на Олимпе. Продюсер потребовал тишины. Церемонию перехода на следующий раунд тоже снимали, и потому режиссер привычно скомандовал: «Начали!» Ведущий, приглашенный из Голливуда, фальшиво улыбнулся и занял свое место на сцене.
– Приветствую наших уважаемых зрителей! И снова с вами – конкурсное шоу «Суперзвезда авторского исполнительства». – Широким жестом руки он обвел зал, словно тот был битком набит зрителями. Ведущий не считал нужным заранее выучить нужный текст и смотрел на экран телесуфлера, читая бегущие строчки. – В ближайший час половина из тех, кто сейчас стоит на сцене, испытывая понятное волнение, покинет конкурс и отправится домой. Другая половина будет состязаться дальше. Кто же те счастливчики, которые продолжат борьбу? И кто те, несомненно достойные исполнители, кому на сей раз судьба не улыбнулась? Ответы на эти вопросы вы узнаете после короткой рекламы.
– Стоп! Снято! – крикнул режиссер.
– Переходим к процедуре выбывания, – объявил продюсер. – Снимать все. Подчищать будем потом. Больше крупных планов!
– Целиком согласен, – кивнул режиссер.
– У нас только один шанс снять искреннюю реакцию участников и зала. Потом, когда они все узнают, нам уже будет не добиться такой реакции.
Операторы искали выгодные ракурсы для съемки, звуковая команда еще раз проверила микрофоны, осветители поправили свет. Затем продюсер хлопнул в ладоши, снова призывая всех утихомириться.
Вспыхнул монитор телесуфлера. Ведущий, вернув себе приклеенную улыбку, стал читать текст:
– Итак, настало время ответов. Надеемся, вы, уважаемые зрители, по-прежнему с нами. Поскольку вы, Синтия, единственная женщина в жюри, мы начнем с группы ваших подопечных. Вначале прошу вас назвать имя того, кто продолжит состязаться.
«Отлично, – подумал Калеб. – Давай, тетушка Синтия, верши свой приговор. По крайней мере, я буду знать свою участь и смогу спокойно наслаждаться этим спектаклем».
Судья медленно оглядывала свою четверку. Можно было подумать, что выбор дается ей нелегко и она до сих пор не приняла окончательного решения. Нет, все это делалось исключительно на камеру.
– Синтия, я жду от вас первое имя, – поторопил ее ведущий.
– Конечно, – вздохнула судья, изображая душевные муки. – Я успела полюбить их всех. Мне трудно выбрать…
Калеб едва верил своим ушам. Она успела их всех полюбить? Да она и парой фраз с ними не перебросилась.
– Но я не вправе задерживать своих коллег. Поэтому называю первое имя. В следующий раунд, конечно же, проходит Джордин.
Джордин прижала руки к груди и открыла рот, показывая, будто она шокирована. Она умела играть на публику еще лучше Синтии. Ведущий поздравил Джордин, и она села на первый из десяти стульев, поставленных для финалистов.
– Теперь прошу вас назвать имя первого выбывшего участника вашей группы, – попросил ведущий, снова обращаясь к Синтии.
– Ох, как мне тяжело, – вздохнула она. – Как от сердца отрываешь. Вы ведь все по-своему удивительны. Но правила есть правила, и с двоими из вас я должна расстаться. И первый исполнитель, который покидает конкурс, – это Джошуа.
– Нам очень жаль, Джошуа, – подхватил ведущий. – Нам было очень хорошо с тобой. Конкурс для тебя закончился, но жизнь продолжается. И пусть удача улыбнется тебе в другом месте.
Джошуа поблагодарил судью и поплелся со сцены в направлении, указанном ведущим. Синтии осталось назвать еще два имени. Калебом владели смешанные чувства. Ему нравилась девушка, стоявшая рядом с ним. Улыбчивая, доброжелательная. И голос у нее чудесный. Но он хотел продолжать состязание. Этого он хотел для себя и еще больше – для Джейн.
