Калеб прошел в аппаратную. Одна из ее стен была почти сплошь стеклянной. За стеклом находилось студийное помещение. Джейн вошла следом. Она заметила, как вспыхнули его глаза, когда он увидел там футляр со своей гитарой, табурет и микрофон.
– Потрясающе, Джейн, – прошептал он. – Это было мечтой всей моей жизни. Увы, мечты почему-то осуществляются с запозданием. Теперь мне не до музыки. Я должен работать.
Джейн отошла, чтобы пропустить еще одного участника сегодняшнего разговора.
– Да, Калеб. Ты должен работать. Но не на складе, а здесь.
Калеб удивленно обернулся. Меньше всего он ожидал увидеть мистера Зиглера.
– Босс, а вы как тут оказались?
– Я больше не твой босс.
– А кто?
– Твой партнер. Мы с Джейн верим в тебя. И вместе с нами в тебя верят тысячи людей. А когда в кого-то веришь, вкладываешь деньги, чтобы помочь ему подняться. Сейчас все твое время, силы и талант должны быть отданы этому альбому. Я хочу, чтобы и ты сам, и мы гордились им. Пусть остальное тебя не волнует. Об этом позаботимся мы. – Калеб открыл было рот, но мистер Зиглер поднял руку, показывая, что еще не все сказал. – Джейн рассказывала мне о твоей щепетильности. Просто так денег ты не возьмешь. Мне это импонирует. Можешь считать, что взял у меня ссуду. И мы намерены вернуть вложенные деньги, да еще с процентами. – Калеб снова открыл рот, и снова мистер Зиглер велел ему молчать. – Я не люблю лишних слов. Мне достаточно твоего кивка, что ты согласен. А потом покрепче обними свою невесту.
Калеб кивнул. В его глазах блестели слезы. Он крепко обнял Джейн и шепнул на ухо:
– Спасибо, Джейн. Я очень тебя люблю.
Калеб хотел пожать руку мистеру Зиглеру, но тот обнял его.
– Уфф! – произнес Калеб, когда мистер Зиглер выпустил его из объятий. – Вы всех своих деловых партнеров так обнимаете?
– Только крутых и неотразимых, – ответил мистер Зиглер и подмигнул. – Могу тебе признаться: я давно мечтал обнять Джейн. Это наполовину определило мое участие в сделке. А теперь я возвращаюсь на склад, где вместо тебя мне придется нанять двоих парней. Ты оставайся здесь и принимайся за работу.
– И я тоже пойду, – сказала Джейн.
– Ты меня бросаешь? – удивился Калеб.
– Увы. У меня свидание.
– С… с кем?
– С пинтой шербета «Бен энд Джерри». А еще меня ждет диск, куда я записала «Танцы со звездами». – Джейн чмокнула его в щеку. – Как видишь, иногда бывает приятно быть боссом. Давай, малыш, включайся в работу. Когда закончишь, позвони.
Уходя, Джейн тайком обернулась. Улыбающийся Калеб пожимал Дэйву руку. Ей этого хватило. Она знала: теперь все пойдет так, как надо.
* * *
Альбом появился через восемь недель, сразу после Рождества. Его выпуск торжественно праздновали в ресторане «Шерманс». Кабинки, ближайшие к сцене, мистер Зиглер зарезервировал для друзей Калеба и своих работников. Верный слову, он распорядился о создании эксклюзивного сорта бутылочного пива с портретом Калеба на этикетке. Все доходы от продажи он собирался передать благотворительной организации, помогающей несовершеннолетним алкоголикам. Не ограничиваясь этим, мистер Зиглер выпустил футболки, повторяющие обложку первого альбома Калеба. Миссис Зиглер продавала их прямо в ресторане вместе с дисками. Джейн не помнила, когда в последний раз была так взволнована и счастлива.
Барабанщик на сцене ударил по медным тарелкам, подавая сигнал к началу. Все умолкли. На сцену вышел Калеб и приветственно поклонился оркестру. Потом он обвел глазами собравшихся. Сегодня его не надо было просить улыбаться. Его взгляд остановился на Джейн. Калеб смотрел на нее так, словно она была его единственной слушательницей. Пододвинув микрофон, он заговорил:
– Мою первую песню, как и все выступления этого вечера, я посвящаю удивительной женщине. Если бы не она, у нас бы сегодня не было повода собраться здесь. Эта женщина умеет сделать невозможное возможным. Эту женщину я люблю безгранично. Она моя будущая жена, мать нашего будущего ребенка. Джейн, эта песня для тебя. Спасибо, что ты всегда верила в меня. Песня называется «Гармония Джейн».
Калеб взял гитару, которой тоже дал имя Джейн, и заиграл красивую мелодию. Потом запел. Усиленный колонками, его голос звучал из всех уголков зала. Но Джейн казалось, что Калеб сейчас находится в самой глубине ее сердца и поет оттуда.
Одинокая песня
В холодной тиши,
Запоздалый бальзам
Для смятенной души.
К ней пришел на могилу,
Думал, я там один.
Я молился и пел
Эту песню дождей и равнин,
Эту песню погасших огней
И невзятых вершин.
Но она не напрасной была.
Эта песня меня к тебе привела.
Я стоял под дождем,
До последней черты я дошел,
Но явился мне ангел
И домой меня тихо повел.
Страх погнал меня прочь,
Но сбоев любовь не дает.
Ты помчалась за мной,
И душа моя снова поет
Эту песню дождей и равнин,
Эту песню погасших огней
И невзятых вершин.
Но она не напрасной была.
Эта песня меня к тебе привела.
Остин купается в солнце,
Сиэтл тонет в дождях.
А между ними – мили,
Сомненья, надежды, страх.
Что бы ни ждало нас впереди —
Нам поможет любовь пройти
Эти сотни и тысячи миль
Удивительного пути,
Где будут слезы и смех,
Где холод будет и зной.
Но я – счастливее всех,
Потому что ты рядом со мной.
Я пою нашу песню, и в ней —
Свобода наших сердец,
Гармония счастливых дней,
Грядущих счастливых дней.
Малышка, поверь и убедись:
Моя любовь крепка.
Куда бы нас ни бросила жизнь,
С твоею рукою – моя рука.
В блеске солнца, в пелене дождей,
В тиши и грохоте гроз
Я – счастливейший из людей,
Моя реальность – чудесней всех грез.
Нашу жизнь Гармонией Джейн зову.
Мне не надо любви иной.
Даже если я тысячу лет проживу,
Их прожить хочу только с тобой.
Каждый день и всю вечность —
Только с тобой, только с тобой,
С моей Гармонией Джейн.
Глава 24
Был конец января. К пятнице заметно похолодало, а под вечер на улицах Остина даже появилась снежная поземка. Этот необычный для Техаса мороз заставил остаться дома даже самых отчаянных любителей выпить. При иной, более теплой погоде Калеб не знал бы отбоя от пассажиров. Сейчас сиденья его велотакси были пусты. И все-таки, прежде чем закончить работу, он решил еще раз объехать центральные улицы. Ему нравился притихший из-за мороза город. Нравился желтый свет уличных фонарей, размывавший привычные краски. Нравилась приятная усталость в ногах после рабочего дня.
