Над ними раздалось довольное сопение – Леха согласно кивал и снова улыбался, подтверждая слова друга.
– А ты чего у нас, спец по анимэ? – не спешила соглашаться Мила.
– У меня коллекция – сто дисков, – бросил Антон таким тоном, словно это было само собой разумеющимся, и не знать о его коллекции все равно, что путать солнечную погоду с дождливой. – Выбирай. Этот убогий, – Верещагин кивнул на парту, за которой обычно сидел Петька, – все равно ничего не даст.
– Почему это? – Мила еще пыталась сопротивляться навязчивой щедрости одноклассника.
– Потому что этот диск сейчас у меня.
Рот у Милы открылся, воображаемая челюсть весело упрыгала по грязному полу под парту.
Так вот почему у Петьки диски особенно не задерживаются! Антон, как паучок, все, что интересно, заманивает в свои сети, а потом утаскивает в норку.
– Так он же плохой, – попыталась остаться на плаву Мила.
– Ничего особенного. – Верещагин то ли специально, то ли непроизвольно положил перед собой журнал, который читал весь день. Крупными буквами на нем было написано «АНИМЭ». Мила развернула журнал в свою сторону.
Сюрпризы, говорите? Да это просто сход обмороженных дедов-морозов в новогоднюю ночь.
– Ты меня удивила, когда сказала, что хотела у Петьки взять диск, – вещал между тем Антон. Именно вещал, потому что сидел он с высоко поднятой головой и медленно цедил слова. Белов ухитрялся кивать на каждое его слово. Если бы Верещагин говорил быстрее, у Лешки точно отвалилась бы голова. А так – короля играет свита.
Мила опустила глаза. Перед ней на обложке были изображены две девочки в коротких юбочках, футболочках с широкими воротниками и тонкими галстучками. Как и положено в анимэ, девочки были большеголовые и большеглазые, с длинными ломкими руками и ногами. Такую на коня не посадишь и шпагу ей в руку не дашь.
Мгновенно перед глазами промелькнула картинка. Ее героиня мчится на лошади от погони, злобный Виконт ее догоняет, конь спотыкается, героиня падает, плащ скрывает ее фигуру, Виконт спрыгивает на землю, протягивает руку… Из-под плаща на него смотрят вот такие, как на картинке, удивленные глаза, растягивается в скромной улыбке маленький ротик. Виконт тихо ойкает и плюхается на землю.
The End.
Конец игры.
Мила фыркнула собственной фантазии.
– Хочешь, почитай, – Антон пальцем придвинул к Миле журнал. – Выберешь фильм, скажи. – Он взглядом проследил, как Мила, смущаясь, начала сворачивать журнал в трубочку. – Только журнал не помни, я их собираю.
Мила машинально раскрыла ладонь. Журнал с шуршанием выскользнул из пальцев, шлепнулся на колени, прошелестел глянцевыми страницами и оказался на полу.
Наклонились они к журналу одновременно, но мелодраматичной сцены с искрами из глаз из-за столкновения лбами не получилась. Антон оказался быстрее. У Милы было огромное желание всучить ему журнал обратно, все равно она ничего не понимает в анимэ, но ее вдруг посетила нерешительность, и под внимательным взглядом Верещагина она спрятала журнал в портфель, зажав его, чтобы не помялся, между учебниками по алгебре и геометрии.
Расслабиться Мила смогла только в коридоре, когда ее перестали буравить внимательные серые глаза Антона. Как только за спиной у нее закрылась дверь, она начала хохотать – настолько нелепой была вся эта сцена.
– Милая Мила людей насмешила, – услышала она знакомую присказку.
Около окна в холле ждали Лена и Вера.
– Очень хотелось узнать, вернешься ты целая или надкушенная с одной стороны, – прокомментировала ее выход Лисичкина.
– С головами поверженных врагов, – хмыкнула Мила, вытаскивая из портфеля журнал. – Сейчас узнаем, какие девочки нравятся нашим мальчикам.
Но школа еще была полна народу, нормально расположиться на подоконнике им не дали – сначала их прогнали дежурные, потом на горизонте замаячил Белов, словно приставленный к журналу охранником («Антон ведь просил не мять!»).
Тряхнув рыжей шевелюрой, Мила щедро позвала всех к себе.
– Ну, пойдем, забредем в дебри анимэ, – якобы с неудовольствием согласилась Вера.
Шла домой Мила, нигде не задерживаясь, никакие запахи ее не отвлекали, так же как и мысли, что гостей не мешало бы чем-нибудь угостить. С порога она сразу провела одноклассниц в комнату и закрыла дверь.
– А весело у тебя здесь, – с уважением оценила Вера окружающий хаос – под стулом будильник и журналы, на столе несколько беспорядочных стопок тетрадей и журналов, открытые учебники, лежащие то корешками, то страницами вверх. Завешанный вещами телевизор. В этом разгроме чувствовалась определенная закономерность, но всего было так много, что смысл быстро терялся.
– Так, систему мою здесь не нарушаем, – с порога начала командовать Мила, перекладывая несколько тетрадей со стула на пол. – Садимся – одна на кровать, другая в кресло. А я пойду чайку сделаю.
Вернулась она в комнату с журналом под мышкой, который уже успела пролистать, и тремя чашками. За вторую ходку она принесла чайник и коробку с чаем, разлила кипяток, заваривая чай прямо в чашки. Свою чашку с надколотым краешком сразу взяла себе, поставила на тумбочку, с ногами забралась на кровать и стала задумчиво крутить чашку, наблюдая, как всплывшие от кипятка чаинки медленно опускаются на дно.
– Бардак какой-то с этими парнями, – вздохнула Мила. – Каждый делает что хочет. Надо с этим кончать…
– А ты хочешь, чтобы они тебе отчитывались о каждом прожитом дне? – хмыкнула Вера, с ожиданием глядя на Милу. Она все надеялась, что к чаю что-нибудь предложат. Для начала она не отказалась бы от шоколадки, на крайний случай пошел бы вафельный тортик или печенье. На худой конец, сгодились бы бутерброды. Но Мила, судя по тому, как она удобно устроилась, больше никуда идти не собиралась. А пить пустой чай, да еще без сахара, да еще такой крепкий Лисичкина не умела.
– Ага, сколько раз в туалет ходил, сколько раз руки вымыл, – хмыкнула Мила, откладывая журнал. – Я ему говорю, давай тебе помогу! А он все твердит: «Не надо!» да «Не надо!»
– Это ты о Петьке, что ли? – догадалась Вера. – Нашла с кем связываться!
– Вроде на человека похож, – согласилась Мила. – А оказался дуб дубом.
– Опять мутишь, – хитро прищурилась Лисичкина.
– Ничего я не делаю! – улыбнулась Мила. – Я вообще тут ни при чем. Нужен кому этот малахольный Вербилин. А Белый сам полез, я его не трогала. Я, в натуре, не понимаю, чего они все на меня сходят как лавина.
– Ой, Милка, это все потому, что ты стихийное бедствие! – Лисичкина отодвинула от себя чашку, ставя точку в хлебосольстве Кудряшовой. – Вечно ты что-то придумываешь, потому-то все обвалы и случаются.
– Приехали! – фыркнула Мила, маленькими глоточками отпивая горячий чай. – Чего сразу я-то? Если бы не Белов…
