Она снова заплакала. Заплакала от безысходности, оттого, что она такая дура, оттого, что сама не понимает, что хочет, оттого, что она совершенно запуталась. И никто-никто не может ей помочь.
В подъезде Мила вспомнила, что, помимо куртки, оставила в школе и сумку с ключами от квартиры. Хуже этого уже ничего не могло быть. Жизнь неуклонно катилась в пропасть.
– Солнце село! – пошутил Валерка с шестого этажа, прикладывая к кодовому замку ключик. – Кудряшова, это ты нам весну принесла? – спросил он, намекая на ее плащ с солнцем.
– Топай давай! – хрипло отозвалась Мила из угла, где просидела на корточках долгие десять минут.
Валерка пожал плечами и вошел в дом. Дверь стала медленно закрываться.
Дверь…
В замороченной сегодняшним бестолковым днем голове Милы вяло проплыла мысль: «Можно войти…»
Дверь!
Мила прыгнула с места, чтобы остановить закрывающуюся дверь. От долгого сидения ноги затекли, разгибаться до конца они отказались, поэтому Мила не вошла в подъезд, а упала в него. Валерка на лестничной площадке ждал лифта.
– Солнце закатилось за горизонт, – прокомментировал он появление Милы и вошел в лифт.
Дверь защемила кроссовку. Мила тихо взвыла и, чертыхаясь, стала протискиваться в оставшуюся щель. По ногам бегали оглушительные мурашки, каждое движение вызывало взрыв колючих иголочек, от которых перехватывало дыхание. Мила втянула себя в подъезд и присела на ступеньку.
Какая же она была несчастная!
Звякнули, расходясь, створки лифта.
– Мила, что с тобой? – Сверху на нее обрушилась мама. Она налетела, обхватила за плечи, и Мила снова заплакала, потому что только сейчас поняла, как устала, какая она бедная и какие все вокруг дураки.
– Они все дураки, – прошептала Мила, вытирая заплаканное лицо о мамин плащ.
– Как ты меня напугала, – охнула мама, с трудом поднимая Милу. – Пришел Валера, говорит, ты на улице валяешься и дверь головой бодаешь. Как ваш праздник?
Мила вздохнула и, запинаясь ногами, побрела к лифту.
В квартире мама отпустила ее в ее комнату. Мила упала на кровать, попала на что-то жесткое. Под пледом что-то лежало. Она потянула это что-то, хрустнул надорванный листок.
«Звезды и судьбы» мелькнула знакомая синяя обложка. Теперь еще и перед Верещагиным оправдываться.
Книга сама собой открылась на Близнецах. Видимо, Антон тоже почитывал эту книгу, чтобы лучше понять себя.
«Легенда о Близнецах, а по-другому Диоскурах, восходит к легендам Древней Греции. Кастор и Полидевк, близнецы, братья Елены Прекрасной, той самой, из-за которой погибла Троя. Полидевк, сын Зевса, был бессмертным. Кастор, сын спартанского царя, смертным. Братья вместе приняли участие во многих сражениях, Полидевк – кулачный боец…»
Мила вспомнила широкие ладони Верещагина, но тут же отогнала от себя эти мысли.
«Кастор – укротитель коней…»
Да, вот только коня ей здесь не хватает!
«Диоскуры участвовали в походе аргонавтов за золотым руном. Когда Кастор погиб, Полидевк выпросил у своего отца, Зевса, право передать брату часть своего бессмертия. С тех пор они оба попеременно в виде утренней и вечерней звезды в созвездии Близнецов являются на небо. Один день братья вместе проводят среди теней в царстве мрачного Аида, зато второй веселятся в кругу богов на светлом Олимпе».
Красиво… Почему в книжках все так красиво, а в жизни всегда все кувырком?
А! Надоело!
Мила сдернула с кровати плед и стала кидать в него все, что попадалось под руку, – обрезки черного картона, газетные обрывки с гороскопами, распечатки, записки. Туда же полетело несколько тетрадей с романом.
Хватит! Наигралась! Достали ее все эти рыцари и бароны!
Незаметно для себя туда же она отправила и книгу Верещагина.
С объемным узелком Мила пропихнулась в ванну и с невероятным наслаждением зажгла первую скомканную газету.
Пламя вспыхнуло. Лицу стало жарко, слезы высохли, и довольная улыбка растянула ей губы. Картон горел плохо, зато тетради с романом занялись мгновенно.
– Мила! – тут же забарабанили в дверь. – Мила!
Она врубила холодную воду. Слышать этот мир ей больше не хотелось. Если мир не принимает ее, то и ей на него плевать.
– Кудряшова! Ты чего? – надрывался из коридора уже другой голос.
Мила сделала воду потише.
– Кто там?
– Милка! – вопила Вера.
– Куд-ря-шо-ва! – скандировала Замятина.
– Давайте выломаем дверь? – предложил Белов.
Они там все собрались?
Мила поиграла язычком задвижки. Очень хотелось выйти и послать всю эту компанию куда подальше, но пускать сюда никого не хотелось.
– Уходите! – закричала она. Пальцы соскочили с язычка, подтолкнув его в сторону.
Дверь распахнулась.
– Жанна д’Арк недобитая! – первой в ванну ворвалась Вера. Она рванула ручки крана над ванной. Пламя зашипело, нехотя поддаваясь воде.
Милу вытолкнули в коридор, а вся компания набилась в ванную комнату.
– Зачем ты сожгла роман? – ахала Лена, пытаясь сбить тлеющий пепел с обгоревшей тетради.
– А что-нибудь поумнее, чем учебник по физике, ты сжечь не могла? – Вера морщила нос – недогоревшая бумага неприятно чадила.
– О! Верещагин, это, кажется, твое! – Белов выбрался в коридор, вытирая о штанину залитую книгу. Все потянулись обратно, и большой коридор стал маленьким от обилия людей.
Все молча смотрели друг на друга. Из открытой двери полз удушливый дым.
– Боже мой! Что здесь творится? – суетилась за спинами ребят мама.
– Ну, чего? – Вера бросила погоревший учебник физики обратно в ванну. – Пошли?
– Пошли, – закивал Белов и повернул в сторону прихожей.
– Мы потом уберем! – Лена подхватила Милу под локоть и, словно ничего не произошло, попробовала увлечь ее за собой. Ошарашенная таким приемом, Мила сделала несколько шагов, но вдруг опомнилась и вырвала свою руку.
– Никуда я не пойду! – истерично взвизгнула она.
– Правильно! Кто же ходит в таком виде. Надо одеться, – согласилась Лисичкина, похлопывая себя по карманам куртки, словно одежда Милы была именно там. – Верещагин, где куртка?
Антон выдвинулся вперед.
– Ботинки у Белова в пакете.
Леха с готовностью протянул ей пакет.
Происходящее казалось сном.
Кто это? Что они здесь делают?
– Я не пойду, – замотала головой Мила и стала отступать к спасительной ванной комнате.
