И она предприняла новые шаги, после того как были выгружены вещи, после того как супруги Стоу и Бренда пожелали спокойной ночи и Джош тоже сказал: «Спокойной ночи, спасибо за приглашение, приятно было с вами познакомиться, Тед. Увидимся в понедельник, босс». Джош спотыкался, шагая по вымощенной плиткой дорожке. После шести или семи бутылок пива, подумал он, ему не стоило садиться за руль, особенно учитывая тот факт, что полицейская машина частенько караулила на Милстон-роуд, поджидая молодых пьяных парней вроде него. Поэтому Джош посидел пару минут в джипе, ища в бардачке жвачку и размышляя над тем, было ли это лишь плодом его воображения или после неожиданного появления доктора все изменилось. Потому что, после того как доктор Как-Его-Там ушел, Вики замолчала, утонув в своем кресле. До тех пор все шло действительно хорошо, но появление доктора словно омрачило их вечер, напомнив Джошу и всем остальным, что Вики больна. Джош почему-то снова вспомнил воскресные пикники на пляже с родителями. Если бы он поехал завтра в Иль-Пойнт, он обязательно увидел бы там других родителей со своими детьми. Круг друзей его родителей распался после смерти матери Джоша — возможно, не из-за ее самоубийства, а скорее потому, что дети стали старше и им уже хотелось пойти на большие пляжи, где можно было покататься на серфе. Но все наверняка испытывали чувство потери, говоря о тех пикниках в прошедшем времени.
«Мы должны наслаждаться солнцем, — говорила его мать. — Пока не пришла зима».
Те воскресенья давно уже были позади, но в тот момент они показались Джошу такими же бесценными, как утраченная любовь его матери. Джош почувствовал это настолько отчетливо, и он так много выпил, что ему показалось, будто он сейчас расплачется. Но затем кто-то постучал к нему в окошко, тем самым напугав его. Джош по-женски завизжал и приложил руку к сердцу.
Это была Мелани.
Он опустил стекло.
— Господи, — сказал Джош, — ты меня чертовски напутала.
Она не извинилась и не поинтересовалась, почему он до сих пор не уехал.
— Не хочешь прогуляться? — спросила Мелани.
— Прогуляться? — переспросил Джош таким тоном, словно она только что предложила ему совершить путешествие в открытый космос. Было еще не очень поздно, часов десять, и он был слишком пьян, чтобы доехать даже до конца улицы, не говоря уже о том, чтобы отправляться домой. Поэтому прогулка была не такой уж плохой идеей.
Джош взглянул на дом. В окнах было темно, дверь была плотно закрыта.
— Они все пошли спать, — сказала Мелани.
Он услышал нотки таинственности в ее голосе и уже тогда понял, что согласиться на прогулку с Мелани означало согласиться на что-то намного большее, а Джош не был уверен, что готов к этому. Она была на десять лет старше его, она была беременна, она была замужем, но все эти опасные обстоятельства меркли перед тем фактом, что волосы у него на руках становились дыбом. «Слушай. Наблюдай. Поглощай». Джош почувствовал, что это было частью его истории об этом лете. Он должен был прогуляться с Мелани. Джош открыл дверцу машины и вышел на улицу — и, поскольку не было никакого смысла притворяться, что прогулка могла иметь какое-то иное значение, он взял Мелани за руку, и они направились вниз по Шелл-стрит.
* * *
Она была его второй попыткой. Мелани и Джош брели по узеньким улицам Сконсета вдоль низких штакетников, мимо крошечных старинных коттеджей, окруженных розами, — в большинстве зданий было темно, но кое-где горел свет, а в одном доме только что закончилась вечеринка. Мелани заставила себя признать, что сначала Джош хотел Бренду. И только из-за необъяснимой преданности Бренды своему бывшему студенту Джону Уолшу Мелани и Джош сейчас держались за руки. Она держалась за руку с Джошем! Няней мальчиков! Сейчас это уже казалось смешным, и просто невозможно было понять, что происходит, — и все же это было то, чего она хотела. Это было то, на что она тайно надеялась, никогда не позволяя себе по-настоящему поверить, что однажды это произойдет. Но это случилось. Казалось, Джош понимал, к чему это ведет. Он провел Мелани мимо теннисного клуба, затем через арочный проход в подстриженной живой изгороди. И внезапно они оказались перед… церковью — сконсетской молельней, построенной в викторианском стиле, с белой отделкой и колокольней.
— За церковью есть сад, — сказал Джош, — и лавочка. Мы могли бы там посидеть.
— О’кей, — ответила Мелани. Это была самая прелестная церковь в мире — словно из сказки, — и все же женщина сомневалась. Церковь была связана со свадьбой, свадьба означала брак, а мысли о браке возвращали Мелани к мыслям о Питере.
Они сидели на лавочке в церковном саду — Джош обнимал Мелани за плечи, а она рассказывала ему кое-что о своем браке.
Она рассказывала ему о рождественской вечеринке у Питера в офисе, которая состоялась в прошлом году, в декабре. Вечеринка проходила в центре, в самом конце Элизабет-стрит, в ресторане под названием «Паблик», который хозяева даже не потрудились украсить по случаю праздника.
«Странное место для рождественской вечеринки», — проворчала Питеру Мелани, отдавая в гардероб шубу. «Не начинай, Мелани, — сказал Питер. — Я хочу весело провести время».
— Питеру всегда удавалось сделать так, чтобы я почувствовала себя мегерой, — сказала Мелани Джошу.
Теперь она понимала, что тогда ей следовало быть хотя бы немного внимательнее, и она заметила бы, что их браку пришел конец и что не стоило пять месяцев пытаться зачать ребенка, а потом внезапно забеременеть. Месячные начались за день до вечеринки, и Мелани поняла, что попытка номер пять не увенчалась успехом. Это означало еще одну отметку «неудачно» в ее медицинской карте. У Питера на работе все знали о том, что они с Мелани пытались завести детей, и поэтому Мелани понимала, что в тот вечер ей придется выдержать обилие пытливых взглядов и намеков. Она не хотела туда идти, и Питер об этом знал. Мелани сразу отправилась к бару за напитками; она заказала два бокала шампанского для себя и тоник с водкой «Столичная» для Питера. Мелани выпила один бокал шампанского сразу, затем попыталась найти в толпе Питера. Она немного пообщалась с женой босса Питера, затем увидела Вики, которая махала ей с другого конца зала. На Вики был облегающий красный топ и золотые сережки; ее волосы были уложены наверх. Она была просто великолепна, пока не заболела, — красива, весела, добра, и она была лучшей матерью в мире. Вики была единственным человеком на вечеринке, единственным человеком во всем мире, с которым Мелани могла находиться рядом. Мелани извинилась перед Синтией Роксби и направилась в сторону Вики.
Мелани рассказала подруге о неудавшейся пятой попытке.
— Мое собственное тело меня предает, — сказала она и расплакалась.
Вики отвела ее в дамскую комнату, где они сели на бархатный диван и допили содержимое своих бокалов. Выйдя оттуда, они столкнулись с Питером. Он стоял у аварийного выхода — Мелани вспомнила его лицо в красном свете лампы — и разговаривал с Фрэнсис Диджитт. Фрэнсис Диджитт была одета в костюм, который она носила на работу, темный костюм с короткой юбкой, а поверх костюма на ней была накидка из флиса. Фрэнсис была похожа на главного редактора «Филд энд Стрим»
[20].
