– Люби в первую очередь себя, потом всех остальных людей, а уж потом – котов. Так будет правильнее, – легко сказало Ната. – Я переоденусь да душ приму, хорошо?
– Давай, конечно.
Я сняла с себя всю одежду, накинула халат, легла в постель и ждала, пока ванную комнату освободит Ната.
Тут вспомнилось, что надо предупредить папу о невозможности моей воспользоваться самолётом. Только поезд! Самолётов боюсь панически! Набрала его по телефону:
– Папа, послушай! Я ни в коем случае не полечу, только поездом!
– Что это ты вдруг вспомнила? – заворчал Борис Павлович. – Время надо беречь.
– Нет, папа! Только поездом, иначе вообще не поеду! – решительно отрезала я.
– Детка, да подумай, машины чаще в катастрофы попадают!
– Нет! Не полечу! Только поезд!
Несколько секунд папа молчал, затем безапелляционно заявил:
– Тогда никакого сорокового дня! Выедете на три дня раньше! Всё! Спокойной ночи, Ольга! – и, не дождавшись ответа, отключился.
Ещё через несколько минут в гостевом махровом халате вышла из ванной Ната, на ходу вытирая волосы.
– Ната, это может показаться глупым, но мы поедем поездом. Я никогда не летала на самолёте и не полечу, боюсь! Да! Ты прости, я уже сказала папе, мы должны выехать на три дня раньше.
– Ну и ладно. Я люблю поезда, – спокойно сообщила Ната.
– Мне казалось, тебе это будет неприятно, долго же ехать. Спасибо за понимание!
– Ну что ты, всё в порядке. Пойдёшь под душ?
– Конечно! – сказала я. – Там, на кровати, ночнушка. У меня тепло, можешь переодеться, не замерзнёшь.
– Да я не мерзляка, – улыбнулась Ната. – Мы с ребятами и вторым мужем постоянно в пешие походы бродили, по рекам сплавлялись. Я закалённая!
– А я вечно мёрзну, – в ответ улыбнулась я. – Ладно! В душ и спать. Хочешь – смотри телевизор хоть сколько, мне не мешает. Ничего, если коты ко мне придут?
– Да нормально! Они же тебя лечат! – смеялась Ната.
– Ну и смейтесь все! – незлобно фыркнула я и пошла в ванную.
Когда я утром открыла глаза, увидела, что Ната, сидя в кресле у окна в ночной рубашке, читала какую-то книжку. Я сладко потянулась в постели.
– С добрым утром, – поприветствовала Наташа. – Как спалось?
– Доброе утро, Ната! – ответила я. На душе было светло. – Спала как младенец! Ни разу не проснулась за ночь.
– А такое счастье у тебя нечасто случается? Я имею в виду, сладкий сон.
– Нечасто. Любой шорох будит, – я перевернулась на левый бок и разглядывала новую подругу. Та грациозно сидела в кресле, положив ногу на ногу, слегка повернув голову в мою сторону. Её стройное тело просвечивало сквозь ткань ночной рубашки на фоне яркого окна. Красивая картина! Даже для женщины. Будь я мужчиной – набросилась бы на неё от страсти. Представляю, как такую красавицу любит её муж! И почему нас, таких красавиц, не любили бывшие мужья? Лет десять назад надетое на мне красивое нижнее бельё перестало вообще возбуждать Семёна. Мне, собственно, было наплевать на секс с ним, но комплимент-то можно было когда и сказать!
– О чём думаешь, Оль? – спросила Ната и снова опустила глаза к книге.
– Любуюсь тобой и думаю, что мы с тобой ещё очень красивы.
– Позитивная мысль! Особенно для тебя.
– Почему?
– Нельзя тебе оставаться одной, не будешь позиционировать себя красавицей – совсем неврастеничкой станешь со своими заботами, – ответила Ната. – Я тебя в Париже научу жизнь и себя любить! Ну, пора вставать! В новую жизнь!
Мы рассмеялись от предвкушения перемен.
– Олечка, начинай сегодня одеваться нормально. Так, оставляй не очень заметный знак траура и не надевай чёрного платка, ты же не в деревне. Вот тёмный шёлковый шарфик на шее можно себе позволить. Хорошо?
– Хорошо. А о чём вы с папой всё шептались?
– Обговаривали всевозможные неожиданности во время поездки. Борис Павлович рассказывал о твоём нелёгком характере и как необходимо поступать, чтобы предотвратить тебе плохое настроение.
– Правда? Никогда не думала, что у меня нелёгкий характер! – я была искренне удивлена. – Ну да, плохое настроение часто бывает, но я старательно его скрываю.
– Это наши, женские, тонкости, в которые мужчины вникнуть не могут. Они называют наши перепады настроения и вытекающий из него поведенческий ответ «женской логикой». Глупенькие! Им необходимо, чтобы всё укладывалось в их мироощущение и было логично, разложено по полочкам. Правда ведь?
– Да, наверно, – неуверенно ответила я, так как никогда сама об этом не задумывалась.
– Так это и есть, поверь!
Ната отложила книжку, скинула с себя рубашку, оставшись абсолютно голенькой. «Красавица, – подумала я. – И ведь после трёх родов сохранила такую великолепную фигуру! А она чуть похудее меня будет!»
– Пойду одеваться.
– Сейчас закажу завтрак. Кофе и бутерброды тебе? – спросила я.
– Что дадут – то и съем. Впрочем, да: кофе и бутер с сыром, ладно?
– Конечно, дорогая! – ответила я.
Ната ушла в ванную. Я, накинув халат, позвонила Лене и попросила приготовить завтрак: кофе, сыр, батон – для Натальи, яичницу с помидорами – мне. И чай с лимоном. И апельсины.
Звонок. Кто бы это мог быть? Номер незнакомый. Не отвечать? Ладно, отвечу.
– Да?
– Здравствуйте, Ольга Борисовна!
– Здравствуйте!
– Это майор Костырин, Александр Петрович, Александр, как вы меня называли. Помните?
– Да, помню. Вы что-то хотели? – сердечко моё забилось сильнее, просто от неожиданности этого звонка.
– Да, Ольга. Я продолжу вас так называть?
– Конечно. Слушаю вас.
– Видите ли, появилась необходимость с вами пообщаться по делу о смерти Семёна Арсеньевича. Задать несколько вопросов, ничего серьёзного. Мне к вам подъехать, или вы к нам?
Я немного подумала. Выползать из дома не хотелось да надо позавтракать и Нату проводить.
– Александр, приезжайте сюда, если вам удобно.
– Хорошо, Ольга! Я буду через час.
Отбой. И тут же звонок папы.
– Привет, лапка! Тебе ещё Костырин не звонил?
– Звонил только что. Через час заедет задать несколько вопросов.
– Ну и поговори с ним. Отвечай всё, что знаешь, – папа мгновение помедлил. – Только не говори, что вы собирались разводиться. Объясняю: это может пустить их по ложному следу. Развод, кому выгодно, ну и так далее. А выгода-то нам очевидная. Вот и будут давить на нас: с кем общаемся, когда решили развестись, кому сколько достанется и прочее. Понимаешь? Затаскают нас да ещё подписку о невыезде с тебя возьмут, и учёба коту под хвост. А работать надо! За неделю объёмы оптовых продаж снизились. Мне трудно контролировать ещё одно предприятие, пока нет нового управляющего.
