– Если, конечно, его толстая подруга не против. Вдруг он держит ее там у себя в доме против ее воли?
– Да ну!
– Вот тебе и ну! Ты же слышала, что сказал Таракан. Композитор не женат. Он в поиске. Но вряд ли его будущая супруга в курсе тех шалостей, что он устраивает.
– Но если мужик так счастлив со своей толстушкой, зачем он наведывался к Всеволоду?
– Вот! Вот в этом весь и вопрос! Зачем? Какие дела были у этих двоих? Может быть, они поссорились? И композитор пригласил Всеволода к себе в гости? Да тут же и пристукнул!
– А труп подсунул в магазин?
– М-да… Не слишком удачная мысль. Тогда ему труп через КПП пришлось бы провозить или проносить.
Дело в том, что оба магазина, и старый, и новый, находились за оградой, ПЕРЕД въездом в поселок, оформленным в виде самого настоящего контрольно-пропускного пункта. Чтобы проехать через него, требовалось быть либо жильцом «Чудного уголка», либо иметь соответствующий пропуск на территорию поселка.
– А если нет?
– Что нет?
– Если Всеволод встречался с музыкантом прямо там? В магазине?
– А сторож почему не знал, что у него гости?
– Так он же пьяный валялся! Напился джина, да и заснул! А когда он заснул, то сначала приехал Всеволод. А за ним следом – и музыкант.
Кира задумалась.
– Хм… А джин появился от Всеволода… Выходит, что он сам помог своему убийце? Расчистил, так сказать, тому путь – облегчил работу?
– Ирония судьбы.
Кира помолчала еще немного. А потом сказала:
– С этим джином вообще непонятная история. Откуда он появился? Действительно ли его Сергею подарил Всеволод? И когда в джин попало снотворное?
– И в любом случае все концы сходятся на Всеволоде.
– Ну, ясное дело. Раз это именно его и убили.
– И Викуля права. Мы с тобой до сих пор почти ничего не знаем об этом человеке.
– Что он там крутил с этими девушками из своего борделя? Куда он их забирал? Для каких таких целей?
– Не думаю, что это было что-то хорошее.
– Конечно. Наверняка очередная гадость.
– И как бы нам это узнать?
– Есть у меня одна мыслишка…
– Да? И какая?
– Марина!
И Кира многозначительно посмотрела на подругу. Мол, видишь, какая я у тебя умная? Гордись мной! Леся с удовольствием бы погордилась, но пока что она не понимала хода мыслей подруги. Кто такая Марина? Она тут с какого боку?
– Марина! Девушка из борделя, – напомнила ей подруга.
– Не было там Марин! Грета была. Наталья была. Марины не было.
– Правильно. Теперь ее там уже нету! Ее забрали после очередного медосмотра! Ну? Вспомнила?
– А-а-а… Это та мать двоих детей, про которую Грета нам рассказывала?
– Да.
– И как мы ее найдем?
– Да очень просто! Через ее детей! Школу, где они учатся, мы знаем. Фамилию их – Крысины – тоже. Найти этих двух малявок – плевое дело! А через них мы узнаем, что стало с их матерью. Должны же быть у этих детей хоть какие-то сведения об их родительнице!
На практике осуществить задуманное оказалось куда сложнее, чем в теории. Но всегда так и бывает. Нечему тут особенно удивляться.
Начать с того, что в школе детей с такой фамилией не числилось вовсе.
– Крысины у нас больше не учатся. Выбыли.
– Как? Когда?
– С начала этого учебного года они переведены отцом в другое учебное заведение.
– Отцом? Почему отцом? Почему не матерью?
Директор школы – молодой холеный мужчина – поморщился. Что они все хотят от него? Отец или мать, какая, собственно, разница? Ему самому вся эта возня с молокососами была глубоко не интересна и даже скучна. Если бы у него был выбор, он бы лучше стал директором какого-нибудь увеселительного заведения. Кабака, там, или даже ночного клуба.
А что? Поди, плохо! Общался бы с длинноногими красотками-танцовщицами и пил себе виски с содовой из высокого стакана с мелодично позвякивающими в нем кубиками льда. А вокруг него вились бы знойные мулатки в костюме Евы… Но вместо этого он вынужден утирать сопли всякой там мелюзге и разбираться с проблемами подростков. А у них этих проблем столько…
Вот у него в свое время была только одна проблема. Как бы найти девчонку, чтобы заняться с ней сексом? Про всякую там политику он и думать не желал. Что там думать, за него мудрые дяди из властных структур подумают. И что его понесло в эту современную школу?
А все его мама! Это она сначала отдала своего кровиночку в педагогический институт, сказав:
– Там полно девчонок. Будешь среди них королем!
Девчонок было действительно много. Но какие же они все были страшные! Сразу видно – будущие училки. Зануды и зубрилки. А потом мама пристроила его к себе в РОНО, где и сама занимала неплохой пост. А после – уже вот в эту школу. Директорствовать.
– Так что вы лично от меня хотите? – продолжая морщиться, спросил директор у подруг. – Этих детей лично я не знаю. Пришел я в эту школу уже после их ухода. Если хотите, можете поговорить с их классной руководительницей.
Было видно, что сам директор только об этом и мечтает. Как бы сплавить подруг подальше от себя.
– А что, они учились в одном классе?
– Да. Нет. Не знаю! Послушайте, идите наконец уже к Эльзе Генриховне. Она вам все объяснит!
Эльза Генриховна оказалась дамой монументальной. Высокая, почти под два метра, брюнетка с чувственными усиками над верхней губой, она была затянута в черное платье с глухим воротом, с янтарной брошью под горлом, красиво выделявшейся на более чем внушительном бюсте учительницы. Эльза Генриховна казалась дамой очень жесткой и словно затянутой в кокон своим платьем.
– Да, разумеется, я помню Крысина Мишу, – глухим контральто произнесла она. – Он был очень способный мальчик. Очень! Я имела серьезный разговор с его отцом. Я решительно не понимала, зачем забирать ребенка от нас. Но отец объяснил, что в связи с переездом Мише и Кате слишком далеко будет ездить в нашу школу. И он отдаст их в другую школу, по их новому адресу.
– И все? Вы их отпустили?
– А что я могла поделать? Жизнь – такая штука. Иногда все идет не так, как нам бы хотелось.
И из груди учительницы вырвался легких вздох, от которого в кабинете поднялся небольшой сквознячок и заколыхался плакат на другом конце класса.
– А куда они переехали?
– Куда-то в северном направлении. Кажется, это Ржевка… Или Пороховые? Не помню точно. Я никогда не была сильна в топографии нашего города. Всю жизнь прожила в центре. И хорошо изучила только его.
