– Так вы же… Вы же богатая женщина, – удивленно вздернула брови Людмила. – Зачем же вы едете к родителям, сдергиваете с места сына, отдаете Гурона?
– Да, я, в общем-то, могу купить квартиру, дом… у меня есть машина… Но… даже состоятельным женщинам нужно время, чтобы прийти в себя. А Гурон… Иван его испортил, собаке нужны планомерные занятия… Может быть, ему понадобится собачий психолог… А у меня… мне бы с собой разобраться да сына уберечь.
Людмила ничего не могла ответить. Она бы ни за что и никогда не отдала бы Мишку никому, тем более если бы у нее были возможности изменить жизнь к лучшему. Но… Это она. А сейчас перед ней сидела совсем другая женщина… Уставшая и измученная, и Людмила вдруг поняла – Марина отдает Гурона вовсе не потому, что ее маме нельзя волноваться или еще чего… Марина боится за сына. Что он вырастет таким же, как отец. Хотя… Неужели она не видит, что мальчишка совсем другой?
– А когда Иван решил заняться травлей? – спросила Людмила.
– Да как-то вдруг. Сначала он стал реже проводить время с сыном, все говорил, что я из мальчишки воспитываю кисейную барышню. А потом… потом познакомился с какими-то людьми… Он загорелся собакой. Я и не думала – для чего ему собака, для меня это было нормальным. Он же раньше тоже собаку хотел. Вот я и купила ему. А он… стал ходить на собачьи бои, это его новые знакомые пристрастили. Вдолбили ему в голову, что бои – это нормальное развлечение. Поэтому здесь и деньги можно срубить хорошие. Ну а у Ивана все, что касалось денег, всегда вызывало бурный интерес.
– Неужели он не видел, как страдают собаки на этих самых боях? – не удержалась Людмила.
– Видел, – задумчиво кивала Марина. – Он даже видел, как гибли собаки, но… считал, что это почетная смерть для нормального пса – умереть на ринге!
– Это он так считал, а самим-то собакам такой почет нужен? Да им плевать на все ваши почеты! Им хочется просто бегать, носиться друг за другом, скакать по траве, грызть косточки… Кстати, грызть косточки нельзя, это у них дурная привычка, но… Но вот рвать друг другу глотку – это придумал человек!
– А вы думаете, я ему об этом не говорила? – подняла на Людмилу глаза Марина. – Да только это было бесполезно. С каждым днем Иван становился все более… одержимым. А мои замечания вообще принимал в штыки. Он считал себя царем, королем, если хотите, а кто может указывать королю, как надо править!… Я долго терпела. Была не права, понимаю. И чуть не упустила сына. Вернее, я думала, что уже упустила его. А когда ваш муж прилез к нему через окно…
У Людмилы екнуло сердце. Он все-таки лазил по балконам!
– …Когда ваш муж через балкон прилез за Гру… За Мишкой… Я увидела Эдика. Он… Он живой! Он только немножко запутался. Вернее, это отец его запутал.
В двери позвонили. Гурон заворчал и насторожил уши.
– Ой, придержите собаку, – попросила Людмила. – Я сейчас открою.
На пороге стоял Владимир, а чуть сзади топтался Мышкин.
– Здрассьте, – торопливо кивнул Владимир. – А мне Лев Венедиктович… Он сказал…
– Пойдемте, – повела его в кухню Людмила.
Из комнаты прибежал и Эдик. Сейчас все были в некотором напряжении – как пройдет знакомство Гурона со своим будущим хозяином, и станет ли Владимир хозяином или же парню придется искать новый дом.
Владимир зашел на кухню и присел на корточки.
– Ну что, парень, домой пойдем? – спросил он собаку. – Линда уже заждалась.
Пес при виде уже знакомого человека поднялся, прижал уши и неуверенно вильнул хвостом.
– А вы его уже знаете? – спросил Эдик.
– Встречались, – кивнул Владимир. – У нас есть еще Линда, небольшая собачка, вот они и подружились.
«Когда Гурон чуть Мишку не сожрал», – хотела добавить Людмила, но только вздохнула. Сейчас все будет по-другому, так к чему вспоминать плохое.
– А мы… мы сможем его навещать? – спросила Марина.
– Конечно! – радостно закивала Людмила. – Владимир с удовольствием…
– Нет, – четко ответил Владимир. А потом повернулся к Эдику и пояснил: – Ты ж пойми, если вы его отдаете, ему нужно как можно быстрее забыть старую жизнь. Ему же не объяснишь словами, что у вас ситуация или еще чего… Ты согласен, парень?
Эдик вздохнул, но кивнул уверенно.
– Я знал, что ты поймешь.
– Точно, – вспомнила Людмила. – Ведь, Эдик, ты посмотри, ты сколько раз видел Мишку, а дружбы у вас так и не получилось. Он еще просто не понял, что ты изменился.
Тут Эдик разулыбался.
– Нет, сейчас получилось… Дружба. Только что, – смущенно признался он. – Он понял… Мы вот сейчас сидели в комнате, ко мне на колени кот залез, а потом… потом Мишка подошел. Он такой красивый… И умный… А папа говорил, что они вообще ни черта не понимают.
– Эдик! Нельзя ругаться, – одернула мальчика мать.
Владимир спокойно поднялся, взял Гурона за поводок и уверенно повел его к дверям.
– Все, пойдем мы, – заявил он. – Телефон мой возьмите у Людмилы, можете звонить нам хоть каждый день. Буду подробно рассказывать, как у нас идут дела. А сейчас… Пора нам.
И он вышел.
На кухне повисло молчание. Потом поднялась и Марина.
– Эдик, нам тоже пора… Людмила, а дайте, пожалуйста, телефон этого мужчины.
– Его Владимиром зовут, – напомнила Людмила и виновато улыбнулась. – А… Только телефона его у меня нет.
– У меня есть, – вытащил из кармана листочек Мышкин. – Он еще дома записал, чтобы не забыть. Это когда я за ним пришел.
– Спасибо, – взяла листок Марина. – Эдик, собирайся.
Мальчик побежал в комнату, Людмила поспешила за ним, но когда зашла, тут же вышла обратно – мальчишка держал на руках Мишку и, уткнувшись ему в шерсть лицом, негромко шептал:
– Ты прости меня, Мишка, ладно? Прости…
После того как все ушли, Людмила с Мышкиным остались одни, Мышкин горько вздохнул.
– Лева, ну что ты, – попыталась его успокоить Людмила. – Я, например, теперь уверена, что у Гурона будет все хорошо. И у Марины с Эдиком тоже. Ну а у Мишки… у него уже и так все замечательно.
– Да нет, Милочка… – не перестал горевать Мышкин. – Я не из-за этого переживаю. Я… Все мое мясо, которое я так старательно готовил, оно… Оно остыло и… Ай, из меня, видать, повар не получится. Ладно, Милочка, доверяю плиту тебе.
– Нет, ну зачем же? – заторопилась переубедить его Людмила. – Давай попробуем, что у тебя получилось.
Мясо было недосоленным, было невозможно пересушено и вообще напоминало мясную вырезку весьма отдаленно. Но Людмила хвалила, не уставая.
– Левушка! Ты прирожденный… кх… Господи, вкусно-то как! Соль подай, пожалуйста… И ведь как только у тебя получилось? А где у нас майонез? Еще бы кетчупа и… ага, горчицу еще…
