Сборка не заняла много времени. Солдаты тоже читать умели, и инструкцией пользовались умело. Кроме того, они запомнили все действия при сборке первого, и времени прошло еще слишком мало, чтобы забыть их.
Пользуясь преимуществом в звании, пульт сразу взял в руки подполковник Коломиец. Не захотел доверить дело старшему сержанту.
– Юра, – обратился я к старшему лейтенанту Кольниченкову. – На второй дрон синхронизацию проводить отдельно?
– Там что-то в инструкции по этому поводу есть, – не отрываясь от мелкого монитора пульта, ответил штурман.
Инструкция посмотрел старший сержант Камнеломов. Прочитал, и сообщил:
– Есть пункт о синхронизации. Если была проведена предварительно, с любого другого дрона этой же конструкции будет производиться в автоматическом режиме, без задействования оператора. Следует только разрешить связь.
– А как ее разрешить? – не понял я. – Впрочем, разберемся. Товарищ подполковник, запускайте двигатели.
Коломиец нажал на пульте зеленую кнопку. «Беспилотник» тихо заурчал – не громче, чем урчит хороший бытовой холодильник. Но мой «планшетник» сразу сообщил мне, что он пытается установить со мной связь. И спросил разрешения. Естественно, я нажал кнопку «ОК». После чего в окне программы появилась иконка под цифрой «2», а около первой иконки сама собой образовалась цифра «1». Я опробовал камеры. Все три успешно показали мне крышку ящика, на которой дрону, как и первому, устроили вертолетную площадку.
– Запускайте, товарищ подполковник! – стараясь убрать из голоса командирскую строгость и требовательность, сказал я. – Я пока маршрут следования заложу. Пусть покружит над местностью по траектории спирали.
– Тут в инструкции написано, что он может сам подавать сигнал, если обнаружит живые объекты, – подсказал Камнеломов, все еще не выпустивший инструкцию из рук.
– Для этого следует тепловизионную камеру включать, – подсказал старший лейтенант Кольниченков. Радиус действия и время полета сократятся.
– А нам сейчас далеко летать и не следует, – решил я, завершил прокладку маршрута, переключился на тепловизионную камеру, и включил автоматический режим поиска. Камера дала сигнал почти сразу, еще не успев набрать крейсерскую высоту. Это никого не удивило. Она видела нас, а вот отличать своих от чужих она не умела. Для этого всем моим бойцам требовался бы какой-нибудь транспондер
[20]. Через пару минут сигнал повторился. Я посмотрел на мониторе. Возвращалась группа разведки во главе с младшим сержантом Твердоглазовым. Судя по всему, возвращалась неторопливо, время от времени бойцы останавливались, и смотрели в тепловизионные прицелы своих автоматов себе за спину. Но преследования не было. Видимо, засаду на хребте, как нашла себе удобное для атаки место, так там и находилась, недоумевая, почему не наступает спецназ ГРУ. Но я хорошо знал, что такое недоумение весьма скоро перерастет в ощущение опасности. Бандиты поймут, что их план не работает, хотя и не смогут догадаться, почему. Скорее всего, спишут свою неудачу на нашу нерешительность и слабость наших сил. И тогда будут принимать какие-то меры. Мы должны будем в этом их опередить, хотя действий бандитов предварительно не знаем, и просчитать их невозможно. Но я был уверен, поскольку тщательно изучал тактику всех действий эмира Арсамакова, что он постарается выставить резерв, который ударит нам в спину. Если были в наличии силы, если была такая возможность, Арсамаков всегда так действовал. И именно по этой причине я проложил маршрут полета второго «беспилотника» по такой сложной спирали, чтобы охватить как можно большую площадь. Хорошо, что небо в этот день было безоблачным. В горах облака обычно плавают низко. Даже нам, пешим людям, порой приходилось по земле сквозь облака двигаться. Облака имеют свойство держать относительно стабильную высоту из расчета расстояния до уровня моря. Те, которые выше летают, так всегда и держатся выше – тоже на своей высоте. И плохо было бы, заполни небо облака. Тогда наши «беспилотники» не могли бы лететь на нужной и безопасной для себя высоте. Если выше подняться, пришлось бы только одной тепловизионной камерой пользоваться, если ниже, бандиты могут заметить. Но сейчас даже небо было на нашей стороне, и предоставляло нам возможность спокойной, тщательной и безопасной даже для техники разведки. Общая высота окружающих гор была не слишком велика, и пусть воздух был слегка разряжен, но все же не настолько, чтобы винты дрона не смогли за него зацепиться.
Первый «беспилотник» тем временем долетел до перевала, и начал там описывать круги. Перевал был занят бандитами. Вместе с теми, что сидели в засаде, их было так много, что для одной банды это стало бы чрезмерным количеством, которое не только трудно управляется – столько людей и прокормить проблематично. Но на две большие банды людей все же слегка не хватало. Это снова подтвердило мое мнение о существовании «засадного джамаата». Хотя это предположение было чисто гипотетическим, и пока никак не подтверждалось. Банды в горах никогда не имели определенной структуры формирования, и могли менять численность в зависимости от обстоятельств и наличия людских ресурсов. Иначе дело обстояло только во времена второй чеченской войны, когда иорданец Хаттаб ввел понятие боевых джамаатов. И даже сделал для них штатное расписание. Тогда было легче определить, вся банда перед тобой или только часть ее.
Но сейчас эти банды, объединившись в одну, готовы были объявить себя значительной силой. Они и в самом деле были сильны, особенно, если обе банды перешли под единое командование эмира Арсамакова. К сожалению, вид сверху и расстояние не позволяли мне рассмотреть, был ли среди бандитов на перевале сам Арсамаков. Но, учитывая его многолетний авторитет, можно было бы предположить, что он банды объединил в большой отряд. А если с ним соединятся еще и чеченские бандиты, ситуация может стать еще хуже. Хотя это тоже еще неизвестно. Чтобы однозначно утверждать, что чеченские банды пойдут под командование дагестанского эмира, нужно совершенно не знать чеченцев, и сути их характера. Если про дагестанцев говорят: где появятся три дагестанца, там они попытаются установить власть. Там, где появится больше трех дагестанцев, там они друг другу горло за власть перегрызут. У чеченцев это выражено гораздо более сильно. Каждый чеченец стремится к власти. Пусть к власти в своем джамаате, но это будет его власть. И делиться ею он ни с кем добровольно не пожелает. А по отдельности справиться с бандитами всегда бывает гораздо проще.
Туда же, на перевал, только что подняли и миномет. И начали устанавливать его. Устанавливали так, чтобы ствол был направлен в нашу сторону. Но мин, как показывала видеокамера беспилотника, у минометчиков было, в самом деле, не богато. Тем не менее, они несколько раз выстрелили в никуда, только чтобы привлечь наше внимание. Это только подчеркивало значение, которое придавали бандиты нашему уничтожению. Мы же, в противоположность им, придавали значение только их уничтожению.
