И вот скажите, с какой стати такие вредные и опасные сигареты находятся в свободной продаже? Только потому, что для государства невозможно потерять прибыль от их продажи?
Если рассуждать подобным образом, можно очень далеко уйти. Тогда можно было бы узаконить и продажу марихуаны, и героина, и других наркотиков! Почему нет? Дерзайте, ребята-чиновники! Это же сколько денег вы «поднимете», если монополизируете торговлю наркотиками? Все наркобароны умрут от зависти или просто от голода, оставшись не у дел!
Но сейчас Марише требовалось – кровь из носу – узнать у этого парня все, что он знал про покойную Людмилу Уткину. И поэтому Мариша покорно вдыхала ядовитый дым, от души надеясь, что не умрет немедленно, а еще помучается лет этак еще хотя бы тридцать-сорок.
– Мы с Людой еще в школе пожениться хотели, – неожиданно произнес парень. – Меня Павлом зовут. Давно это было… Еще в восьмом классе. Как сейчас помню, пришел я к Люде домой и говорю ее матери – так, мол, и так, тетя Галя, отдайте за меня вашу дочь, потому что люблю я ее больше жизни.
– И что?
– Что? Мать у Люды зашибала сильно. Она и в тот раз пьяной была. Махнула рукой и брякнула – мол, забирай! Баба с возу, кобыле легче. Женись хоть прямо сейчас. Только бутылку по этому делу мне выстави.
– И что же вам помешало? Пожениться, в смысле?
– Что помешало? Нрав Людкин дурной помешал, вот что! Уж как я ее любил, а она меня на Дятла променяла. А у Дятла – что? У него только рожа смазливая была, и говорить красиво он был мастак. А так – дерьмо полное. Сейчас, говорят, он в Москву подался. Моделью там стал. Только врут, должно быть. В Москве и без Дятла тесно! Небось на стройке вкалывает да в общаге с еще десятью такими же работягами в одной комнате спит. Хотя нет! Дятел всегда за счет своих баб жить умудрялся. Он и Людку потому бросил, что не устраивала она его в материальном смысле. Бедная была. Да и со Жгутом Дятел побоялся спорить. Как он на Людку глаз положил, так Дятел от греха подальше в Москву и подался.
– А Жгут – это кто?
– Это второй Людкин хахаль. Жгут у нас одно время полгорода держал. Вот тогда его время было! И Людка на него запала.
– Так это давно было? – разочарованно спросила Мариша.
– Да уж лет десять тому назад Люда из Брянска сбежала. Как Жгута убили, так она и сбежала.
– А его убили?
Мариша снова почувствовала запах дичи. И этот запах заметно поднял ей настроение. Убийство криминального авторитета… Уж не о нем ли рассказывала Милка своим подружкам-проституткам?
– Так его убили?
– Убили.
– А… А кто?
– Одно время наши даже на Людку думали, – понизив голос, произнес Павел. – Очень уж все у них по времени совпало. Сначала Люда сбежала, а через день и Жгута убили. Но потом слух прошел, что Жгута заказали. Кровавый заказал.
– Кто?
– Ну, второй «хозяин жизни» в нашем городе. Его, правда, года четыре тому назад тоже завалили. Но в те годы, о которых мы говорим, он в большом авторитете у нас в городе был.
– Ну и ну! – поразилась Мариша. – Ну и город у вас! Сплошные бандиты! А у нас их давно уже вывели!
– Ничего не сплошные! Давно и у нас этого безобразия уже нету. Я ведь вам о девяностых годах рассказываю. О самом их конце. Тогда – да, лихое еще время было. А сейчас у нас тихо. Кого надо было убить, тех уже давно убили. Ну и угомонились все.
– А Люда? Что ее связывало с этим Жгутом?
– Да что всех связывает, то и ее связывало. Спала она с ним! Вот что!
Лицо у Павла стало бледным и злым. Похоже, он до сих пор не мог смириться с мыслью, что его первая любовь стала потаскушкой и спала с каким-то Жгутом. Снова этот тип! Так о нем или не о нем рассказывала Милка?
И… И – минуточку! Павла ведь Милка тоже в своих рассказах упоминала! Тата сказала, что Милка ревела и ругала себя за то, что прошляпила парня! И вот он стоит перед Маришей, Павел, собственной персоной. И подтверждает все, что говорила Людмила. Выходит, все рассказы Милки о ее прежней жизни были правдой? И в золоте она ходила, и бриллиантами была увешана? И куда же это все девалось?
И Мариша снова спросила:
– Но Жгута этого точно убили?
– Точнее не придумаешь! И его, и охрану. Все полегли, когда его машина на воздух взлетела.
– Ой! А как же Люда уцелела?!
– Так она еще днем раньше уехала, – неохотно пояснил Павел. – Говорили, что Жгут ее сам выгнал. Орал на нее ужасно. Шлюхой обзывал и еще повсякому. И ничего взять ей с собой не позволил, ни подарков, которые он ей дарил, ни шубу, ни золото. Поэтому-то Людку и заподозрили в том, что она обратно вернулась и Жгуту отомстила.
– Но это было не так?
– Проверяли, выясняли. Нет, Людка на поезде тряслась, когда со Жгутом вся эта свистопляска случилась. Не виновата она в его смерти была. Да и где бы она взрывчатку взяла? И запалы? И как бы она это все к машине прикрепила? Люди Жгута все это быстро насчет Людки поняли и успокоились. До нее они больше не докапывались. Только Людка все равно сильно напугалась, как видно. Потому что обратно в Брянск она уже больше не возвращалась.
– Никогда? Даже на время не приезжала?
– А что ей тут делать? Мать ее от пьянки к тому времени уже померла. Родичи, какие у нее были, те либо спились, либо вот-вот сопьются. Если разобраться, то за Людкой в Питер и поехать-то сейчас никто из них не сможет.
– Поехать? – не поняла Мариша. – Зачем поехать?
– Как же это? – в свою очередь, удивился Павел. – Хорошенькие вопросы вы задаете! А тело ее на родину привезти? А похоронить ее по-человечески? Разве это не нужно сделать?
– Ну… Я не знаю.
Мариша и в самом деле не знала, как поступают в подобных случаях. Кажется, хоронят на казенный счет? Фу! Слово-то какое противное! Казенный счет! Нет, никак не подходит оно к тому трагическому моменту, когда душа человеческая медленно переходит из одного своего состояния в другое.
– Людка тут родилась, тут и упокоиться должна, – бубнил тем временем над ухом у Мариши ее новый знакомец Павел. – Сам за ней поеду. Отпуск у меня еще с прошлого года остался. Поеду!
Мариша смотрела на Павла во все глаза и поражалась. Ну и дура же была, прости господи, покойница! Променяла такого парня сначала на пустоголового Дятла, а потом и вовсе связалась с бандитом и стала проституткой. И ведь все это время Павел ждал ее. Ждал и любил. Как это все трогательно и трагично!
Но пустить слезу Марише помешал телефонный звонок. Телефон играл в кармане у опера. Павел снял трубку, и глубокие складки на его лице внезапно сделались мягче, а некоторые и вовсе исчезли.
– Привет, доча, – тепло и как-то очень задушевно произнес он. – Как дела в школе? Ты с братом? Ну, хорошо. Обедать садитесь, меня не ждите. Маме скажите, что я сегодня поздно буду.
