– А что? По-моему это вполне вероятно. Тадео был уверен, что его связи в полиции, позволят ему избегать опасных ситуаций. К тому же, комната то была спрятана, и если бы не Мустафа, то найти её нам, было бы не суждено. Да и кто же мог представить, что предателем окажется кто-то, кто входил в круг его доверия. Как по мне, так всё вполне логично! – шериф Фриденберг поддержал Изикейла, и присоединился к нему в изучении находок.
– Джаспер, что-то ты на удивление молчалив? Что ты думаешь обо всём этом? – капитан, использовав, последнюю надежду, обратился за поддержкой к Азраилу.
– Я? Если честно, у меня двойственные ощущения. С одной стороны, у меня нет сомнений, что все найденные данные верны, и мы, можно сказать, обнаружили ключ к сокровищнице для нашего расследования…. С другой, я нутром чувствую подвох. Всё слишком гладко складывается, и, я уверен, кто-то хотел, чтобы мы всё это нашли. Я думаю, что даже если бы Мустафа не проявил неловкость, и не открыл потайную дверь, нас бы уведомили, где искать, или преподнесли прямо все данные.
– Ты хочешь сказать, что массовую бойню устроил их пленник, или ненавистник? Но почему же тогда он сам не остался здесь, или не вызвал полицию, ведь его действия были бы самообороной?
– Я не знаю, Филип. Я вообще сомневаюсь, что убийца был пленником. Что-то подсказывает мне, что он был с ними заодно, и, когда запахло приближением возмездия – просто сбежал.
– Здравая мысль, но не логичная. Кто в здравом уме отдаст такие сокровища нам в руки? Не складывается картинка у меня в голове! – недоверчиво прокомментировал Изикейл.
– Поверь, Изи, ценности, которые мы здесь обнаружили, это лишь часть от награбленного добра, и заработанного…. Безусловно, я могу ошибаться, и возможно, когда-нибудь мы докопаемся до правды. Сейчас же нам ничего не остаётся, как принять условия неизвестного убийцы, и в первую очередь покончить с этим поганым обществом, чтобы они не пачкали кровью более ни наш город, ни какие либо другие, и не приносили горе во множество семей. Мы должны в максимально короткие сроки, качественно всё продумав и подготовив, нанести сокрушительный удар. Мы должны раз и навсегда покончить с ними, и максимально разнести информацию об их незавидной участи на электрическом стуле, или же в петле, чтобы ни у кого больше не возникло даже мысли о воссоздании Агиросиона.
Эпилог
Слова Азраила стали в некотором смысле пророческими. Огромную роль в разгроме Агиросиона сыграла информация, полученная из подробных финансовых записей Тадео Ласкариса, а так же из посылки, которую Мустафа отправил Изикейлу. Первоочередной задачей для всех участников борьбы с сектантами, безусловно, стало искоренение метастаз, укоренившихся в рядах полицейских, и государственных служащих. Стартовый ход в этой опасной партии был сделан с высшей степенью секретности, быстро, и решительно. К счастью, никому из представителей власти, фигурировавших в списках, не удалось опомниться, и подать сигнал опасности своим единомышленникам. Они все были арестованы, или погибли, пытаясь оказать сопротивление. Удивлению честных полицейских не было предела, когда они понимали, насколько глубоко прогнила вся система, и то, что напарник, много лет, просидевший на соседнем сидении при патрулировании – совсем не тот человек, за которого себя выдавал. Дюжина офицеров, и ещё в два раза больше сотрудников других государственных учреждений поддались искушению, и преследуя собственные интересы, предали честь и совесть. Уверенные в своей безнаказанности они и подумать не могли о столь скором возмездии. Каково же было их удивление, когда в один день, и один час, те из них, кто проявил больше благоразумия, оказались в соседних камерах с весьма тяжёлыми обвинениями на плечах. Менее же сообразительные, в тот же час пополнили ряды «жителей» холодильников центрального городского морга.
После того, как угроза утечки информации была практически сведена к нулю, масштабная операция перешла в следующую фазу. Сотни полицейских из городских управлений, десятки офицеров из пригорода, а так же силовая поддержка привлечённых военных не оставили шансов находящимся в счастливом неведении членам преступного общества на спасение. Практически все, кто попадал под подозрение в активном участии, или пособничестве преступлений Агиросиона, были схвачены. Безусловно, оказались и невероятно изворотливые личности, обладающие невероятным нутром, успели подсуетиться, и вовремя скрыться из поля зрения силовых структур. Их личности уже не были тайной, и они уже не представляли столь сильную угрозу, нежели работая в сообществе. В ходе задержаний и обысков, к сожалению, некоторые, особенно преданные своим идеям последователи, оказывали ожесточённое сопротивление. В результате подобных действий, ни одной из сторон, не посчастливилось уберечь свои ряды в полном здравии. Понесли потери все, в том числе и мирные жители, на свою беду, оказавшие не в том месте, не в то время. Жизнь бывает коварной, и непредсказуемой. Общее число жертв за время операции, местами выходящей за пределы округа, перевалило за полсотни. Большая часть безвременно отправленных «на отдых» принадлежала к числу сторонников Агиросиона, что являлось маленькой победой силовых структур. Но радости это ни у кого не вызывало, так как и они были чьими-то детьми, родителями, братьями, и сёстрами…. Уставшими от бесконечно долгого, выматывающего подъёма под палящим солнцем пустыни, по крутому склону благих деяний к вершине чистой совести, и умиротворения. Поддавшимися искушению, и свернувшими на прекрасную тропу, проходящую в тени деревьев, изобилующих спелыми фруктами, и приютившими тысячи сладкоголосых птиц. Но незаметно приводящую одурманенного прелестями беззаботной жизни путника в тёмную крохотную комнату, дверь в которую работает лишь в одном направлении. И когда путник, наконец, понимает, насколько никчёмными были «ценности» которые он ставил превыше всего, становиться поздно. Страх, отчаяние, нестерпимые голод и жажда, пронизывающий холод, и одиночество – лишь малая часть вечных спутников, которых обретает человек, дошедший до самого конца, и не заметивший множество светлых дорожек, уговаривающих его вернуться к подъёму. По мере приближения человека к «пункту оплаты» лёгкого пути, тропы к вершинам попадаются всё реже, и становятся всё круче. Солнце становиться жарче, а сил остаётся всё меньше….
Азраил принимал максимально возможное участие во всех, доступных для него мероприятиях по разгрому Агиросиона. Он практически не спал, питался исключительно в дороге на очередной следственный эксперимент, или задержание. Джаспер, даже не смог, или не захотел выделить время, и посетить прощание со своей бывшей женой, Элизабет. Азраил не посетил самое светлое мероприятие в жизни своего друга, Изикейла – свадьбу с Мией. Он ненавидел себя за это, но не давал чувству вины сбить его с выбранного пути. Время, считавшееся свободным, он тратил на дополнительные допросы вновь поступивших подследственных. В день похорон своей бывшей супруги, Азраил находился в палате Отто, который вышел из комы, но лишь подтвердил итак известную всем информацию, полученную ранее. Он не слушал советы коллег, и друзей, о том, что ему нужен отдых, иначе он может «сломаться». Джаспер сбросил несколько килограмм, и внешне набрал к своему реальному возрасту как минимум десять лет. К концу расследования он выглядел неизлечимо больным, которому оставалось жить совсем не долго. В его глазах пропала искра, и взгляд был пустым, и обречённым. Азраил сделал всё, что только было в его силах, и даже больше, но так и не смог обнаружить даже намёка на то, где же могут быть его дети, и кто может о них знать. Ни просьбы, ни предложения свободы, ни угрозы, и даже физическое воздействие, не помогло. Никто не имел представления, что с их агир-ментором вообще проживали дети, а тем более о том, кому они могли понадобиться.
