Андрес упросил дона Санчуса разрешить ему участвовать в этой забаве. Полдня мы болтали о минимальном облачении, которое мальчик должен будет для себя приобрести, дабы не повредить себе во время боя. Чувствуя себя героем, Андрес показывал нам приемы владения коротким мечом, вооружившись кухонным ножом и прикрывая грудь тазиком для белья.
Не желая разбить новую посуду, мы были вынуждены выйти во двор. Не удержавшись, я взяла второй нож, и мы схватились, подстрекаемые с одной стороны Клариссией, с другой – стариком Карнелиусом. Мы так расшумелись, что вскоре в окно выглянул дон Санчус, смеясь и требуя, чтобы я нашпиговала непутевого Андреса своим ножом. Я делала вид, что пытаюсь исполнить это приказание.
В конце концов, навеселившись вволю, дон Санчус предложил и мне выступить на турнире, о чем я обещала подумать. Наш шуточный бой с Андресом навел меня на неожиданную мысль, что уроки владения мечом, которые в детстве давал мне отец, не прошли даром. И если и другие претенденты на награду воюют так же, как Андрес, я вполне могу заполучить приз и даже, может быть, войти в число победителей, которые затем отправятся в Лиссабон для того, чтобы показать свое искусство при дворе. Не то чтобы я серьезно подумывала покинуть любезнейшего дона Санчуса и искать себе воинской службы – этого еще недоставало, просто может же человек иногда помечтать…
Желая проверить мою готовность, дон Санчус попросил находящегося в это время у него в гостях молодого испанского дворянина поучить меня работать с мечом, что тот с радостью и выполнил. Юноша был настоящим рыцарем, он прекрасно владел оружием, и пару раз я оказывалась на волосок от ранения.
Мы веселились так еще какое-то время, пока вдруг небо над моей головой не исчезло, а земля не закружилась и затем метнулась мне навстречу. Последнее, что я слышала, был крик Клариссии. В следующее мгновение все погрузилось во тьму.
Я очнулась от того, что мне поливали лицо холодной водой. Сначала я решила, что испанец сумел-таки меня ранить, но дон Санчус тут же уверил меня, что, несмотря на старания моего противника, я цела и невредима. Что было само по себе странно: до этого я ни разу не падала в обморок. Борясь со слабостью и тошнотой, я извинилась перед доном Санчусом и его благородным гостем и отпросилась подняться к себе в комнатку.
В тот момент я решила, что причина обморока кроется в недавнем избиении, и не придала тому должного значения. Но все оказалось куда как хуже.
Готовясь к турниру, я с удивлением для себя вдруг начала обнаруживать, что мне вдруг стало трудно затягивать широкий кожаный пояс, который мы с Андресом купили на двоих с тем, чтобы надевать по очереди на время боя. Шнуровку на безрукавке пришлось чуть распустить. А груди, которые обычно я легко стягивала кожаной одеждой, теперь начали мне мстить, ноя и просясь на свет божий. Я обнаружила, что беременна, и уже почти четыре месяца, а значит, через короткое время уже не смогу скрывать от людей свой растущий животик.
Наверное, может показаться странным, что я понятия не имела о своем состоянии, но откуда мне было знать? В семье я росла самой младшей, и при мне мать больше не беременела, а вышедшие замуж сестры жили в других городах. Попав же в дом к дону Санчусу, я тратила все время и силы на то, чтобы вникнуть в его дела, забывая о своих собственных.
С ужасом для себя я пыталась найти выход из щекотливого положения, но ничего не получалось. Правильнее всего было бы немедленно оставить службу и бежать куда глаза глядят, пока мое состояние не выдало природное естество и меня не потащили в тюрьму за ношение мужского платья и подлог.
Поразмыслив над своим состоянием пару ночей, я пришла к выводу, что единственным для меня спасением было бы броситься в ноги к своему любовнику, умоляя его вновь взять меня в свой дом, как он и хотел, под видом новой фрейлины или служанки для его жены. В конце концов, служанка вполне может оказаться брюхатой, чего не скажешь о паже!
Сейчас, по прошествии стольких лет, я могу сказать, что следовало бы не возвращаться к дону Альвару, а признаться во всем его дяде, попросив помощи и совета. Но тогда я боялась даже подумать о том, чтобы открыться, что все время водила его за нос. Ведь как ни крути, дон Санчус – дворянин, особа, приближенная к королю и, что самое главное, ученый, к знаниям и проницательности которого обращались в самых сложных и запутанных делах. Каково же ему было бы узнать, что целых четыре месяца бок о бок рядом с ним жила женщина, да еще и брюхатая, которая выдавала себя за молодого человека, а он, такой умный, не заметил этого!
Приняв решение, я отправилась через весь город к своему любовнику и, попросив доложить о себе, стояла какое-то время во дворе, дожидаясь, примут ли меня. Вообще-то я была готова приходить хоть несколько раз, понимая, что дон Альвару, скорее всего, обиделся на меня за проявленную мной непокорность. Однако меня сразу же пригласили подняться в кабинет графа.
Альвару полулежал на деревянном настиле, застланном расшитым марокканским покрывалом, бросая ножи в уже изрядно потрепанную мишень на стене.
– А, явилась-таки? – граф смерил меня взглядом, который мог означать все что угодно, и метнул очередной нож.
Оценив его меткость, я не выказала восторга или удивления. В конце концов, в своей жизни он по большей части всегда тренировался во владении мечом, стрелял или скакал на коне. Что же удивительного, что он поднаторел и в этом деле?
– Раздевайся и ложись рядом, если уж приперлась, – он усмехнулся. – Сама же знаешь, что больше ты мне ни для чего не нужна. Так что быстро скидывай с себя мужскую одежонку и прыгай в мои объятия, – он снова усмехнулся. – Ты ведь шлюха, и не можешь долго прожить без мужского внимания. Так уж и быть, отделаю тебя по старой памяти.
Все это он произнес со слащавой улыбкой под тонкими усами, по которой так хотелось садануть чем-нибудь тяжелым вроде сковороды, но в этот момент я поняла другое. Вдруг неожиданно и неведомо откуда пришло откровение, что на самом деле я нужна ему совсем не как любовница. Нужна до зарезу, до такой степени, что он, не задумываясь о последствиях, лично отважился явиться за мной в дом своего дяди и не постеснялся устроить мне трепку чуть ли не прилюдно.
Да, я была нужна ему! И не просто как женщина. Да возжелай он утех со мной – сто раз мог бы послать слугу, как в старые добрые времена в Коимбре. Нет, здесь было что-то другое. И это «другое» давало мне силы и власть над своим высокородным любовником.
Я медленно подошла и встала напротив дона Альвару, по-крестьянски скрестив на груди руки, отчего мой живот выпятился вперед.
– Я беременна, – спокойно глядя в глаза его сиятельству, сообщила я. – И хочу, чтобы вы позаботились о своем ребенке.
Какое-то время мы смотрели друг на друга.
– Беременна от меня? – уточнил граф. В этот момент он был беспомощнее младенца.
– Вашим первенцем. Хоть мой ребенок и будет незаконнорожденным, – уточнила я. – Я готова вернуться в ваш дом в качестве фрейлины или служанки вашей жены и, если вы этого пожелаете, любовницы лично для вас. С тем чтобы вы позаботились о нашем ребенке и подыскали мне место, где я смогу спокойно родить.
