Потом дон Санчус осведомился о том, не отбиты ли у меня внутренности, так как служанка сказала ему, что у приехавшего большой живот, скрываемый плащом. Но я атегорически отказалась показаться дону Санчусу, сообщив о данном после нашего разговора обете, в котором я обещала себе, что до меня никогда не дотронется больше ни один мужчина.
На этом осмотр закончился, и дон Санчус разрешил мне несколько дней поваляться в постели, питаясь бульонами, приготовленными по его рецепту, и постепенно приходя в себя.
Глава десятая. Клятва Альвару
Когда лицо мое вошло в норму, сошли припухлости, и осталась обычная после синяков желтизна, Альвару велел мне возвращаться в королевский замок в Лиссабоне. Как оказалось, ждали только меня. Это было как-то связано с доньей Инес и доном Педру. Поэтому я тут же приоделась, изведя на себя коробку пудры и румян и прихватила с собой верную мне девушку-служанку Маргариту.
Для нас приготовили карету. Сев на устланное мягким покрывалом сиденье, я подумывала о том, что ждет мое очередное дитя, если, конечно, тому суждено родиться не загубленным до времени собственным родителем. Я не спрашивала Альвару, куда мы едем, – он все равно не сказал бы правду.
Мы выезжали поздно ночью, и для нас специально пришлось открывать ворота. Если бы я не знала о том, что мы торопимся на встречу с принцем и Инес, то, ей-богу, подумала бы, что Альвару наконец решил от меня избавиться. Так страшно, странно и тихо все проходило. Тем не менее тут чувствовалась рука дона Педру, иначе, кто бы еще мог распорядиться о внеурочном открытии ворот? Поэтому я немного успокоилась, решив, что принц порядочный человек и не стал бы желать гибели беременной женщине и ее еще не рожденному чаду. Впрочем, он мог и не знать о моем положении, занятый мыслями об Инес.
Мы ехали всю ночь и к утру оказались в местечке, которое Альвару назвал Браганса. Карета остановилась у небольшой церквушки, как в тот день, когда мне суждено было сделаться доньей Алвиту, виконтессой Фару. Навстречу нам вышел еще молодой и энергичный священник, в ком я узнала дона Хиля, епископа Гуарды. Тот бывал в доме графа и был представлен ко двору.
Мужчины обменялись парой фраз, после чего мне было разрешено выйти из кареты. Видя, что никто не собирается подать мне руку, Маргарита выбралась первой и помогла мне.
Я не понимала, отчего Альвару вдруг сделался таким невежливым. Дома или в замке, на половине принца, он мог избивать меня сколько душе угодно, но в присутствии посторонних обычно являл собой саму изысканность. А уж после того, как в присутствии дона Педру граф назвал меня своей дамой, мне вообще было некуда деваться от его лести на публике и зуботычин дома.
Я огляделась и увидела то, что заставило епископа и Альвару забыть об элементарной учтивости. К нам подъезжала еще одна карета, рядом с которой скакал закутанный в черный плащ всадник. Спешившись, тот поклонился всем сразу и, открыв дверцу, подал руку донье Инес, чьи светлые волосы невозможно было спутать ни с какими иными.
Подойдя к священнику, дон Педру – теперь я точно видела, что это был именно он – поцеловал его руку и тут же с чувством пожал руку дона Альвару. Донья Инес обняла меня, после чего я сразу склонилась в придворном реверансе перед принцем. Несмотря на то что всю дорогу венценосный друг скакал рядом с ее каретой на коне, этикет оставался превыше всего. Как же Педру был хорош в этот момент!
– Любезная Франка, Альвару! Я пригласил вас как людей, которым безгранично доверяю и которых искренне люблю, с тем чтобы именно вы стали свидетелями нашего венчания, – он с любовью посмотрел на Инес и вдруг обнял ее за плечи. – Мой отец все равно не разрешит этот брак, но это и не важно. Когда я взойду на престол, мы подтвердим с Инес свои клятвы, после чего я возложу на ее голову корону Португалии. И видит Бог, никогда еще эта корона не венчала столь прекрасную донну! Я хотел бы, чтобы именно вы – дама и ее рыцарь – помогли нам сделаться законными мужем и женой, потому что я верю в приметы и знаю, что если во время венчания молодым держат венцы люди, нежно любящие друг друга, сами небеса опускаются ниже, чтобы покровительствовать новобрачным.
Я посмотрела на Альвару. Было невозможно не заметить того, как он побледнел после этих слов принца. С минуту я ждала, что он откажется, дабы не навлечь проклятие на голову своего друга и покровителя, но Альвару промолчал. А Педру и Инес были заняты только собой.
– Когда будешь держать венец, представляй меня таким, каким бы хотела, чтобы я был, – шепнул мне Альвару, когда я заняла свое место за доньей Инес. – Попробуй представить, что любишь меня хотя бы ради нашего ребенка, – он кивнул на мой живот.
– Если ты не признаешь наших детей своими законными наследниками, я прямо сейчас сорву всю свадьбу, – прошипела я сквозь зубы. – Вот такая у нас любовь и другой не будет!
– Ты с ума сошла! – дон Альвару из белого сделался зеленым.
Я нежно улыбнулась ему и помахала рукой заметившему нашу размолвку дону Педру.
– Поклянись, не то расскажу сиятельному принцу, какая из нас идеальная пара! Какой ты рыцарь! И какие знаки внимания оказываешь своей даме! Расскажу о нашем первенце, которого я никогда не видела и, неизвестно, увижу ли вообще. О нашем втором ребенке, который вышел из моей утробы кусками! Что ты сделаешь? Убьешь меня? Так ты в любом случае не сегодня завтра забьешь меня до смерти. И после всего этого ты хочешь, чтобы мы венчали благороднейшего принца и его даму, кого соединяет действительно любовь?
– Но я же на самом деле люблю тебя, дура! – Альвару остановился, схватив меня за локоть. Его глаза горели. – Я люблю тебя с того самого дня, как отбил у пьяных копейщиков на постоялом дворе мамаши Софьи. Люблю с того момента, как ты стала моей на шелковом плаще. Любил, посылая к тебе слугу, любил всегда! Любил, как еще до меня ни один мужчина не любил женщины!
– Любил, приказывая босой бежать за твоим конем? Любил, заставляя днем делать черную работу, а ночью до изнеможения услаждать тебя? Любил, принуждая приводить для тебя шлюх и таскать их на собственной спине? Нет, если это любовь – то я отрекаюсь от любви! Я не люблю! Я ненавижу тебя, граф Альвару, и буду ненавидеть всегда!
Рука графа легла на рукоятку меча, я услышала звук вынимаемой из ножен стали, и в тот же момент между нами возник Педру.
– Что с вами, друзья? Святой отец не станет ждать нас вечно, – он казался растерянным.
Я чуть было не поддалась охватившему меня чувству.
– Да вот, донья Алвиту беспокоится за свою беременность, – Альвару отер пот со лба. Его меч вновь вернулся в ножны, так и не покинув их, а то он, наверное, мило зарубил бы свою даму сердца, да еще и пред алтарем.
– Дон Альвару хочет сообщить вам и мне нечто относительно нашего ребенка, – я погладила свой уже достаточно большой живот. – И того, что у нас уже родился не так давно.
– Но не прямо же сейчас… – Альвару выглядел волком, загнанным крестьянами в угол овчарни. – Я скажу все, что хотел, сразу же после венчания.
