К сожалению, разгадывать планы визитера Мишелю не пришлось, потому что господин ледяным начальственным тоном сообщил, что должен видеть мсье Леру, редактора. Мишель понял, что господин иностранец: в его голосе звучал акцент.
Господин передал через Мишеля свою карточку, на ней значились только имя и фамилия – Венсан Виго, однако интуиция подсказала проницательному Мишелю, что сей господин такой же Венсан Виго, как он сам – Александр Дюма. Кроме того, на карточке была сделана приписка: «Дело приватное и не терпящее отлагательств».
– Приватное? И не терпит? – повторил мсье Леру, поднимая на Мишеля усталые глаза. – Ну проси… Хотя я с большим удовольствием послал бы его к дьяволу.
Мсье Леру, редактор и владелец газеты, был очень озабочен. Попасть под «османское иго», как называлась городская ломка, затянувшаяся на десятилетия, надлежало и особнячку, где размещалась редакция, а новое помещение еще не нашли, предложенные комнаты близ Трините оказались слишком дороги, именно поэтому мсье Леру было не до посетителей. Однако газету выпускать надо, а вдруг у посетителя сенсация?
Посетитель вошел. И мсье Леру мгновенно стало не по себе, такие у этого господина были ледяные глаза.
Впрочем, голос его – Леру тоже отметил иностранный акцент, но не смог его распознать – звучал вполне располагающе.
– Я осведомлен о ваших затруднениях, – сказал Венсан Виго. – И могу оказать посильную помощь редакции в поисках места. Вот здесь, – он похлопал себя по нагрудному карману, – купчая на то самое помещение, которое вы пытались снять позавчера. Заметьте, купчая! Имя нового владельца дома сюда не вписано.
Леру давно жил на этом свете, и дело, которым он занимался с пятнадцатилетнего возраста, когда написал свой первый репортаж, исключало наивность. Венсан Виго сразу взял быка за рога – мсье Леру нравился такой подход.
– Что вам нужно? – спросил он.
Виго чуть улыбнулся, но взгляд остался ледяным:
– Мне нужно знать имя русской корреспондентки, которая сообщила вам об интриге наследника и фрейлины.
«Так это русский акцент! – подумал Леру. – Интересно, его фамилия Волкофф или Медведефф?»
Русские Волков и Медведев были двумя знаменитыми бретерами, которые в прошлом месяце подстрелили друг друга на дуэли и скончались от ран прежде, чем им оказали медицинскую помощь. Леру сам делал об этом репортаж, недоумевая, зачем надо было ехать из России в Париж, чтобы там умереть. Разве не могли пристрелить друг друга дома?
– Мсье, наше правило – держать в секрете имена своих осведомителей, – важно изрек он.
– Это свидетельствует о вашей порядочности, – ответил русский Венсан Виго, который, вероятно, носил фамилию Медведефф или Волкофф. – Однако эта купчая свидетельствует о моих возможностях.
«Похоже, он еврей, уж очень напирает на эту купчую, – подумал Леру. – Наверное, в России тоже есть евреи. Хотя он слишком элегантен и голубоглаз».
– Однако вы не должны принимать меня за этакого Père Noél, – продолжил Виго. – Поверьте, я вполне могу оказаться таким же, как Chalande
[18].
Леру вздохнул. Еще когда Клара Риветт, его старинная знакомая (они оба были родом из городка Мюро близ Парижа и знали друг друга с детства) принесла ему это загадочное письмо об интрижке русского принца с фрейлиной, он знал, что скандал неминуем. И вот теперь дело шло к нему.
Леру дал Кларе слово, что ее имя останется в тайне. Конечно, тираж того выпуска был небывалый, и даже самые известные газеты, такие, как «Journal des Dèbats», «Assemblée Nationale» и «Gazette de France», ее перепечатали, но это была совсем не та сенсация, которая возносит газету на недосягаемые высоты и делает самой покупаемой.
– Могу я посмотреть купчую? – спросил Леру.
Виго достал бумагу. Все было оформлено честь по чести. Осталось поставить свою подпись. Въезжать в новое помещение можно было хоть завтра. И все же он не мог вот так сразу сдаться.
– Мне очень жаль, но вряд ли сведения, которые я вам могу предоставить, вас устроят, – произнес Леру. – Мой осведомитель не знает имени человека, приславшего ему письмо. Оно было анонимным.
Эти слова были правдой примерно наполовину. Клара действительно не открыла своему приятелю имени персоны, приславшей ей столь интересное письмо, однако Леру не сомневался, что персону сию она отлично знала и вполне ей доверяла, иначе не пошла бы в газету.
– Позвольте мне самому договориться с вашим осведомителем, – сказал Виго. – Мне нужен только адрес.
– Это… не столь уж далеко отсюда. На Petites Champes. Дом возле старой колокольни. Но я не уверен, что мой осведомитель окажется сейчас дома.
– Ничего, – хладнокровно отозвался Виго. – Как зовут этого господина?
– Э-э… – пробормотал Леру, бросая выразительный взгляд на купчую.
– Я должен сначала встретиться с вашим осведомителем, – заявил Виго. – Потом, когда получу нужные сведения, я вернусь к вам, и мы подпишем бумаги.
Леру прикусил губу. Наверное, этот человек все же еврей, а значит, его не проведешь. Но придется назвать ему имя, которое он хочет узнать.
– Дайте мне слово, – проговорил Леру, – что вы не причините вреда этой женщине.
– О, так это женщина? Вы, видимо, вполне доверяете ей, если решились сразу, без всякой проверки, опубликовать столь скользкую информацию, – покачал головой Виго.
– Разумеется, я ей доверяю, – обиженно буркнул Леру. – Эта дама вполне может считаться знатоком русских. – Он хотел сказать: «Ваших соотечественников», но решил великодушно пощадить инкогнито своего визитера. – Она, знаете ли, долгие годы служила камеристкой у одной дамы, герцогини, кажется, – небрежно добавил он, поглядывая, какое впечатление его слова произвели на Виго. – И сохранила связь со своей госпожой и с ее племянницей.
На лице посетителя появилось почтительное выражение.
– Мы обычно называем этот титул княжеским, – уточнил он и спросил гораздо почтительнее, чем говорил раньше: – А вы не припомните фамилию княгини, в доме которой служила ваша знакомая?
– Ох уж эти русские фамилии! – вскричал Леру. – Медведефф? Волкофф? Ах, нет! Мешурски… Мешорски…
– Может, Мещерская? – вкрадчиво спросил Виго, и Леру изумленно хлопнул глазами:
– Именно так. Вы знаете эту герцогиню?
– Слышал где-то это имя, – небрежно отозвался Виго. – Мсье Леру, я поразмыслил и решил, что, пожалуй, к вашей осведомительнице не поеду. Всю эту историю лучше поскорее забыть, а излишняя суета привлечет к ней ненужное внимание.
