«Значит ли это, что у него хороший характер? Или ему все равно? — предавалась размышлениям Изабелла. — А может быть, он так далек от своих верноподданных, что ему безразлично, как к нему относятся»?
Постепенно она ощутила, что владеет даром волновать сердца и убеждать людей. На некоторое время ее охватило ощущение власти. Она была поражена, поняв, что она, женщина, сможет хорошо править страной, где недолюбливали ее супруга Эдуарда. Она стала подозревать, что торжественные клятвы покориться, данные ему баронами, могут в момент кризиса стоить гораздо меньше, чем любовь народа. Это очень важная мысль, но времена уже менялись. Сначала Эдуард руководствовался в своей политике, как объяснил ей ее родственник из Ланкастера, тем, чтобы был слышен голос нижней палаты, и это помогало обуздать власть баронов, которые всегда выступали против него. А у торговцев были набитые золотом кошельки и поэтому они могли повелевать Парламентом…
— Нам надо глотнуть свежего воздуха после таких серьезных дел, — сказал Эдуард, отвлекая ее от неприятных размышлений. Он повел ее в сад рядом с рекой.
— Какой теплый октябрь, и все еще цветут розы, — заметила Изабелла.
Когда свита отстала, она спросила его, не видел ли он Дракона.
Эдуард резко остановился возле солнечных часов.
— Нет! — ответил он, обводя пальцем металлический столбик солнечных часов.
— Он непременно должен был появиться здесь, чтобы увидеть, как они преклоняют колена. Тебе удалось забрать его из Скарборо в полном здравии?
— Я тотчас постарался это сделать.
— Ты возьмешь его себе в услужение?
— Конечно. Если он пожелает служить мне. Я послал Николоса Хьюггейта, чтобы он передал ему это.
— Если он пожелает?
Ее не переставало поражать унижение, с которым он относился ко всему, связанному с Гавестоном.
— Мне кажется, что служба у короля достаточно престижна для него.
— Кто может знать, что думает о ней тот, кто был так предан своему хозяину?
Эдуард начал со знанием дела осматривать ее розовые кусты.
Он сорвал поздний атласный бутон и прикрепил его к ее роскошному поясу. Изабелла ласково коснулась его склоненной головы. Но она продолжала думать о Драконе и о том, каким свирепым был его взгляд.
— Когда я вижу Дракона, я всегда представляю, как он ринулся в огонь, чтобы спасти прелестную Кларемунду, — шепнула она.
Эдуард смотрел и ничего не видел в залитом солнцем саду.
Он крепко сжал в пальцах острый шип и даже не замечал, что раскровенил руку.
— Дракон сделал бы то же самое для любого члена семьи, — отвечал он.
— Ты полагаешь, он может вернуться в Гасконь? — с облегчением спросила его Изабелла.
— Ему будет трудно служить другому хозяину, даже мне!
Изабелла мгновенно оценила пришедшую ей в голову мысль.
— Есть твоя племянница Маргарет. Сейчас бедное дитя со мною, но когда она поедет в Валлингфорд, ей будет нужен кто-то, на кого она может положиться.
— Наверное, это самое лучшее, что мы можем придумать, — согласился Эдуард, и они пошли по направлению ко дворцу. — Хотя бы до той поры, пока я найду ей другого супруга.
— Но не так скоро, — возразила Изабелла.
— До того, как мы отправимся в Шотландию.
— Ее сердце еще тоскует от потери…
— Тем более, я не могу уйти в поход и оставить ее без защиты. Связь с Плантагенетами может показаться лакомым кусочком для любого тщеславного барона, который тем самым постарается обеспечить себе нашу лояльность. И другие вдовы выходят замуж почти сразу после смерти супруга.
Несмотря на свою порою непомерную щедрость, Эдуард говорил о судьбе молодой женщины так равнодушно, что еще раз доказал, как он далек от нужд и мыслей других людей. Изабелла вздохнула и переменила тему.
— Значит, ты собираешься походом в Шотландию?
— Не ранее весны, пока не обеспечат фуражом наших лошадей.
Наступила напряженная тишина, потому что оба поняли, что он нечаянно повторил высказывание Гавестона.
— Пемброк и все остальные не станут довольствоваться ничем более мелким. Они мне сообщили, что этот сумасшедший Брюс марширует к Стерлингу и вскоре может оказаться в Бервике, прямо у наших границ.
Эдуарда никогда не прельщали войны, но Изабелла поняла, какой неприятной будет для него эта кампания теперь, без Гавестона.
— Ты хочешь, чтобы я сопровождала тебя? — спросила она.
Она старалась подавить в себе отвращение к прошлому и пожалеть мужа.
Он живо повернулся к ней, он был так рад ее вопросу.
— Но ты же так ненавидела Тайнемаут?..
И вновь его неспособность понять ее разделила их как стена. Виноват не замок, а его предательство. Этого она и не могла перенести. Хотя Изабелла очень любила изысканный комфорт и роскошь, но возможность остаться с ее мужем-любовником привлекла бы ее и среди голых стен крепости.
— Я бы с радостью поехала в Тайнемаут… — горячо начала она объяснять.
Он притянул Изабеллу к себе и молча крепко поцеловал. Изабелла всегда сильнее возгоралась страстью, когда была зла. Подобно другим слабым мужчинам, Эдуард старался избежать выяснения отношений; ему больше нравились полуправда и самообман. Он так не желал снова касаться прошлого, тем более, что был не прав!
— Я просто хочу сказать, что когда-то обещал не таскать вас за собой по полям сражений. Но, дорогая Изабелла, если бы вы забрали с собой домашних и переселились на север в какой-нибудь укрепленный замок, мне было бы легче навещать вас время от времени…
Он был такой нежный и так старался помириться, он просто умолял ее.
— Вы же понимаете, что я сделаю это, — прошептала она ему в ответ. Она легко и спокойно лежала в его объятьях. И она ненавидела повсюду осторожно следующих за ними его придворных, которых ей хотелось видеть на дне Темзы! У него были такие крепкие руки, а его одежда так приятно пахла почти дамскими духами. Но почему он не хочет приказать ей, чтобы она следовала за ним. Забрать ее с собой, потому что она принадлежала ему?
— Если срубить дуб, плющ обовьет другое дерево, — заметила Маргарита незадолго до того, как был убит Гавестон.
Ее предсказание, похоже, сбывается.
«Мне уже начинает надоедать, что на меня всегда рассчитывают, как на поддержку, — подумала Изабелла. — Независимым женщинам, подобно мне, необходим сильный властелин, кто-то, кто может быть надо мной, кто станет улыбаться, если я впаду в ярость. Он может согнуть меня в угоду своей воле и обладать мною, если мы оба будем пылать желанием. Но он должен поддерживать меня перед всем миром. И пока Бог не даст мне такого мужчину, я, наверно, всегда буду страдать и оставаться неудовлетворенной»!
