— Но ты спала бы как ни в чем не бывало, если бы отряд возглавил я! — язвительно подхватил Фицроджер. — Твоя осторожность достойна всяческих похвал. Ну, Имоджин из Кэррисфорда, теперь молись, чтобы я успел их догнать!
Он перекинулся парой слов со своими лейтенантами и бегом направился к замку.
Имоджин сидела, не спуская с него глаз, цепляясь за дикую надежду на то, что ее взгляд каким-то чудом прибавит ему силы. Она отлично представляла себе его путь и могла сказать, где он сейчас находится — вдали мелькнула легкая тень, неслышно продвигавшаяся в ночной тьме. Он не тратил времени на маскировку, считая более важным вовремя предупредить своих людей. Он кубарем скатился с холма и, не снижая скорости, помчался вверх, к внешней стене. Теперь она совсем потеряла его в темноте, и лишь чутье ей подсказывало, где он находится.
Неожиданно из-за туч выглянула луна. И вся округа стала видна как на ладони.
Фицроджер рухнул на землю и замер, но Имоджин разглядела его темный силуэт так ясно, как будто он лежал на снегу. Обмирая от страха, она затаилась в ожидании тревожных окриков со стен или зловещего свиста стрелы, несущей смерть.
Но вскоре облака снова погрузили землю во тьму, и в ту же секунду он возобновил свой размеренный бег, а она с облегчением перевела дух. Господи, и как только у командиров хватает решимости посылать в бой свою армию и знать при этом, что кто-то из солдат не вернется живым? Для нее была нестерпима сама мысль, что кто-нибудь расстанется с жизнью ради ее благополучия.
Даже если он успеет догнать де Лайла и они не попадут в ловушку, можно ли быть уверенным, что освобождение Кэррисфорда обойдется без жертв? Она посмотрела вниз, на едва различимые в тени силуэты его воинов. В лагере царила тишина, и кое-кто из солдат дремал в ожидании боя.
Неужели кто-то из них погибнет этой ночью?
И кто именно?
На наблюдательный пост, оставленный Фицроджером, заступил один из его подчиненных. Это был тот самый коренастый белобрысый рыцарь, которого де Лайл назвал Уильямом и который предлагал применить к ней пытки. Интересно, как Бастард Фицроджер относится к пыткам? Похоже, он был уверен, что сломит ее сопротивление, не прибегая к крайним мерам.
Его уже давно не было видно. Вероятно, он сейчас карабкается по скалам.
Затянувшееся молчание и вынужденная бездеятельность угнетали ее все сильнее с каждой минутой, и она, не выдержав, нерешительно обратилась к смутному силуэту:
— Они дадут сигнал, когда проберутся в замок?
— Возможно, им удастся зажечь факел, но для нас сигналом будет любая активность. — Он говорил на удивление вежливо.
— А что, если поднимется тревога?
— Какая тревога?
Имоджин поняла, что Фицроджер не объяснил своим людям, почему отправился вдогонку за де Лайлом, но решила, что они имеют право знать все. И она кратко изложила суть дела, заранее готовая к ярости, с которой отнесется к ее сообщению сэр Уильям.
— Ну что за безмозглая идиотка! — рявкнул он. — Что за… — Он наклонился к ее лицу: — Он пошел, чтобы остановить их?
Она отшатнулась — такая тревога прозвучала в его голосе.
— Или предупредить, как избежать ловушки.
— Но они уже вошли внутрь, а он еще только подходит к замку!
— Он успеет догнать их — ведь ловушка в дальнем конце потайного хода, почти у первой двери.
— И это после того, как мы чуть ли не на коленях умоляли его не ходить с нами! — взревел сэр Уильям. — Вы хоть представляете, что натворили, леди Имоджин? Вы послали его сделать единственную вещь на свете, на которую он не способен!
— Что это значит? — Имоджин попыталась отодвинуться и уперлась спиной в ствол дерева.
— Когда-то папаша посадил его в подземную тюрьму. И оставил там на несколько недель. Единственное, чего боится Бастард Фицроджер, — это темных замкнутых помещений!
— Его отец!.. — в ужасе выдохнула Имоджин. — Но тогда почему он пошел сам? Он сказал, что не желает отправлять кого-то другого, потому что хорошо запомнил план…
— Это все так. — Сэр Уильям рассеянно взъерошил волосы и от этого стал казаться не таким опасным. — А из того, что вы рассказали, получается, что я слишком широк для вашей норы. — Он снова окинул ее убийственным взглядом. — Наследница вы или нет, но от вас столько неприятностей, что их не окупить никакими деньгами! — С этими словами он быстро отошел в сторону.
Глава 5
Имоджин легла на траву, глотая горькие слезы. Она готова была умереть от стыда. Еще неделю назад ее прекрасному, счастливому существованию ничто не угрожало, и ничто не могло подготовить ее к столь жутким переменам.
Ей никогда не удастся стать достойной заменой отцу. Ей не хватает знаний. И опыта. Не хватает решительности и твердости. Кто она такая, чтобы вести людей на муки и смерть и заставлять их сражаться с ее врагами?
Господи, что же это за отец, если он смог бросить родного сына в каменный мешок?
Она постаралась припомнить все, что когда-то слышала об отношениях между Роджером из Клива и его незаконнорожденным сыном. Старый сэр Роджер женился и зачал много детей, но все они были слабыми и больными и умирали еще в младенчестве. В итоге у сэра Роджера остался лишь один хилый наследник, да и от того было мало проку. И пока была жива его жена, о здоровом потомстве не приходилось и мечтать. Во время поездки в Нормандию он обрюхатил молодую девушку, говорят, она была дочерью бедного рыцаря. Он пообещал на ней жениться, если она родит здорового ребенка. Тогда он избавится от прежней жены.
И вдруг оказалось, что он свободен. Вроде бы из Англии пришли вести о том, что его жена скончалась. Сэр Роджер вступил в брак со своей любовницей за два месяца до того, как их ребенок должен был появиться на свет.
Потом он вернулся в Англию и узнал, что король в награду за службу решил выдать за него богатую наследницу. Проклиная свою поспешность и не желая упускать такую заманчивую возможность, он вернулся в Нормандию в надежде откупиться и расторгнуть брак. Когда же увидел, что его ребенок родился восьмимесячным, тут же заявил, что их брак недействителен, поскольку он не спал с женой после брачной церемонии. Это могло быть правдой, в отличие от его утверждений, что ребенок не от него.
Однако вскоре выяснилось, что и это не принесло ему счастья. Его вторая жена, несмотря на все свое богатство, оказалась бесплодной. И поделом ему. Имоджин терпеть не могла этого жестокого типа.
И если слухи не врут, то Бастарда Фицроджера нельзя назвать настоящим бастардом. Он наверняка сумел доказать, что имеет право наследовать титул и земли после смерти своего сводного брата.
Имоджин с содроганием представила, как старый Роджер из Клива бросил в темницу своего нежеланного ребенка, но до сих пор считала, что эти двое вообще никогда не встречались и Бастарда вырастили родственники его матери, живущие в Нормандии. Вполне может быть, что кто-то из них и заронил в душе ребенка вечный страх перед темнотой. Ведь Фицроджер был живым доказательством бесчестия его матери и вряд ли пользовался особой любовью.
