«Он не похож на человека, которого я бы выбрал для тебя, дитя мое. Отцы не любят отдавать дочерей во власть ненасытных молодых жеребцов. Но он послужит тебе на славу, если ты не будешь ему мешать. И помни: отныне ты тоже должна ему служить».
«На супружеском ложе?»
«И не только там. Пожалуй, это вообще должно беспокоить тебя в последнюю очередь. Но даже самый сильный мужчина нуждается в поддержке. Постарайся понять, что ему от тебя нужно».
Нужно? Имоджин не могла себе представить, что может потребоваться от нее Фицроджеру, кроме покорности в постели и множества здоровых наследников. Правда, в замке Клив нет хозяйки, и Фицроджер, наверное, рассчитывает, что его молодая жена возьмет на себя эти обязанности.
Скорее всего отец имел в виду именно это, но при чем тут ее личная проблема? Ведь в данный момент все зашло в тупик из-за ее неспособности лежать смирно на брачном ложе.
«А как же отец Вулфган? — спросила она. — Прав ли он, предостерегая нас против похоти?»
Она могла поклясться, что услышала сухой смешок. Бернард из Кэррисфорда не зря славился чувством юмора.
«Святые люди ниспосланы нам не для того, чтобы усыплять нашу совесть, а для того, чтобы напоминать о наших слабостях и прегрешениях и помогать с ними бороться. Отец Вулфган очень хорошо умеет это делать, дитя мое. Но даже святым не всегда известна вся правда, доченька. Или ты забыла наши уроки? С почтением выслушай всех, кто достаточно мудр, чтобы давать советы, но поступай так, как велит тебе сердце. И будь готова принять последствия своего поступка».
Принять последствия.
«Боже милостивый! — перепугалась она. — Последствия!»
А каковы будут последствия того, что она натворила нынче ночью?
Она должна немедленно что-то делать!
Она вскочила и торопливо оделась, хотя пока не представляла, что именно она собирается делать. Впрочем, для начала ей следует найти мужа.
Где он сейчас?
Она подкралась к двери и осторожно выглянула в щелку: а вдруг он стоит в коридоре? Но его там не было. Она слышала, как шумят самые стойкие из гостей, засидевшиеся допоздна за праздничным столом. Она услышала доносившийся из зала визгливый женский хохот, но ее это не удивило. Скорее всего это смеются женщины из Кэррисфорда, веселившиеся на свадьбе их хозяйки.
Куда он мог уйти? Только бы он не вернулся к той компании, что гуляет в зале! Это станет для нее несмываемым позором.
Она нашла своего мужа у парапета. Он стоял неподвижно, не спуская глаз с подступов к замку, как будто сам назначил себя часовым, обозревавшим залитые лунным светом окрестности.
Но Фицроджер вовсе не стоял на страже. Недалеко от него на сторожевой башне всматривался в даль настоящий часовой. Он мог в любую минуту поднять тревогу с помощью трубы или колокола.
Фицроджер казался спокойным, но что-то в его неподвижной фигуре заставило ее сердце болезненно сжаться от смутного чувства, весьма похожего на вину.
Меньше всего ей хотелось испытывать вину перед этим человеком. Ей хотелось скрыться отсюда, и пусть кто-то другой налаживает ее отношения с Бастардом Фицроджером. Но Имоджин поклялась себе раз и навсегда покончить с детскими капризами и слабостями. Вознеся короткую молитву, она подошла к мужу.
Он почувствовал ее приближение в самый последний момент и резко обернулся. Холодное острие ножа сверкнуло в опасной близости от ее груди.
Он шумно вздохнул и прошептал:
— Никогда больше не подкрадывайся ко мне, Имоджин!
— Прости, — пролепетала она дрожащим голосом. — Я не подумала…
Она готова была поклясться, что он тоже не ожидал от себя подобной выходки. Но услышала лишь сердитое:
— Так начинай думать!
Имоджин закусила губу. Она не хотела откладывать этот разговор. Чем раньше они выяснят отношения, тем лучше. Но не сейчас, когда его трясет от гнева, а часовой на сторожевом посту отлично слышит каждое слово.
Похоже, он заметил взгляд, каким Имоджин наградила неподвижно застывшего часового, потому что отошел от парапета и направился к лестнице. Наверное, решил вернуться в спальню.
Имоджин схватила его за руку — ей не хватило бы отваги так сразу вернуться в их комнату, — но тут же отдернула ее, как будто обожглась.
Он остановился и посмотрел на нее. В холодном лунном свете он казался высеченным из камня, из холодного равнодушного камня. Но вот он пошевелился. Осторожно, едва ли не робко, Фицроджер обнял ее за талию, и рука его показалась ей очень горячей. Но Имоджин не стала отстраняться, и тогда он привлек ее к себе.
Содрогаясь от облегчения, она опустила голову ему на грудь. Она только теперь поняла, как ей не хватало простого человеческого участия.
В глазах ее стояли слезы, и она знала, что ей полегчает, если она выплачется у него на груди, греясь в кольце этих сильных и нежных рук. Но ее слезы причинят Фицроджеру новую боль, а она и так заставила его страдать. Ей удалось совладать со слезами.
Ее утешало уже то, что он просто обнял ее и прижал к себе. Она надеялась, что его это тоже утешит.
И только когда он сказал: «Внизу у тебя есть отличная постель», — до нее дошло, что она задремала на его груди.
Она пошевелилась и обнаружила, что прошло уже немало времени, судя по тому, как изменилось положение луны.
— Тебе тоже нужно поспать, — ответила Имоджин и тут же сообразила, что эта фраза может быть истолкована как своего рода приглашение. Только бы это опять не кончилось позором!
Она не могла понять, что у него на уме. Он выглядел спокойным, но в то же время чувствовалось, что он напряжен, как тетива лука. Не говоря ни слова, он повел ее вниз, придерживая за талию.
В замке их встретила глухая тишина. Похоже, угомонились даже самые стойкие выпивохи.
Хозяйская спальня выглядела на удивление обыденно, когда они вошли в эту просторную комнату, залитую призрачным лунным светом. Она ожидала, что непременно заметит какие-то следы того, что случилось здесь совсем недавно.
Поскольку он хранил молчание, Имоджин заставила себя заговорить первой.
— Прости, — прошептала она. — Я вела себя неправильно.
— Что ж тут поделаешь? — Он замер неподвижно посреди комнаты. — Я тоже должен извиниться, что не смог облегчить тебе этот момент.
Его равнодушный тон ранил ее в самое сердце. Она искренне желала рассказать ему про демонов, которых он так и не сумел прогнать, но слова не шли с языка.
— Я уверена, что в следующий раз все будет по-другому. — Теперь она уже специально добивалась того, чтобы ее слова звучали как приглашение. Но в ответ она услышала тяжелый вздох.
— Ложись в постель. — И он направился к двери.
— Куда ты? — в тревоге воскликнула она.
