19 мая двадцатидвухлетний военачальник одержал блестящую победу при Рокруа, которая на вечные времена превратила этого избалованного, фатоватого и эгоистичного юношу в Великого Конде. И в тот самый момент, когда захваченные у врага знамена охапками бросали к ногам победителя, траурный кортеж с телом короля Людовика ХIII, который и в смерти не пожелал надолго расстаться со своим министром, следовал в направлении Сен-Дени. Опьяняющий дым победы вскружил голову герцога Энгиенского. Наконец все препятствия на его пути устранены. Да, жена его слаба здоровьем, так что ребенок вполне может и не появиться на свет…
Однако в последних числах августа Анри-Жюль, наследник рода Конде, явился в этот мир: брак был скреплен надежно и навсегда…
Быть навеки и бесповоротно привязанным к Клеманс… Нет, такое положение вовсе не улыбалось герцогу Энгиенскому! Тем более что его радужные надежды гасли одна за другой. Да, конечно, кардинал Ришелье умер, и король Людовик ХIII вскоре последовал за ним. Но королева-регентша Анна Австрийская с необычайной энергией устремилась на защиту Клеманс. Герцогу было объявлено, чтобы тот и думать не смел о разводе. Он дал клятву перед алтарем быть с женой и в радости и в горести. Только смерть имеет право разрушить супружескую связь.
Правду сказать, пылкий юноша ничего не имел против смерти, если только, разумеется, она не будет его собственной! Ведь речь идет не о гибели со славой на поле брани.
Герцогиня Клеманс после родов, оказавшихся очень тяжелыми, никак не могла оправиться и тяжело болела. Так почему бы и нет? Никогда еще Людовик Энгиенский не был так внимателен к состоянию здоровья своей жены: он до неприличия тщательно следил за изменениями в ходе ее болезни, тая бесстыдную надежду на рецидив, который ее доконает, и он наконец станет свободен. К величайшему его сожалению, столь желанного для него события не произошло, Клеманс стала медленно, но уверенно выздоравливать. Людовик, раздосадованный и разочарованный, немедленно покинул свой особняк и с еще большим, чем прежде, азартом окунулся в любовные приключения. А бедняжка Клеманс снова осталась в относительном одиночестве, ставшем ее уделом со времени замужества.
Шло время. Оно было мрачным и печальным для маленькой герцогини. Зато ее муж развлекался как мог. Эти два столь различных существования не могли не увеличивать пропасть между супругами. Не обращая никакого внимания на укоры старого принца Конде, чрезвычайно огорченного сложившимся положением вещей, не обращая внимания на постоянные назидания и приказы королевы, Людовик упорно бегал по альковам, меняя любовниц куда чаще, чем сорочки, потому что питал упорное пристрастие к грязному, заношенному белью. Его великую любовь к очаровательной Марте де Вижан давно унес с собой ветер разгула.
Год спустя после смерти старого принца, в 1647 году, Марта решила стать монахиней-кармелиткой. Несчастная девушка, увидев, что взоры ее возлюбленного обратились к ее же кузине, красивой и нагловатой мадемуазель Изабелле де Монморанси, узнала, как чувствует себя покинутая женщина и что такое разочарование в любви. Ощущая нестерпимую боль, она тем не менее нашла человека, который, можно сказать, спас ее: не просто поддержал в горе, но и указал дорогу к Господу. Это был старенький священник, которого люди низших сословий, как, впрочем, и великие мира сего, называли запросто – господином Венсаном. Сам Сен-Венсан-де-Поль, канонизированный Святой Церковью, наставил покинутую девушку на путь истинный.
Известие о постриге Марты де Вижан исторгло из глаз Конде несколько слезинок, но он быстро утешился в объятиях одной прелестной девушки, благодаря которой ему удавалось терпеливо сносить все капризы Изабеллы. Естественно, мысль о том, чтобы обратить хоть чуть-чуть больше внимания на свою собственную жену, даже и не приходила ему в голову. А Клеманс между тем выросла и превратилась в совершенно очаровательное создание. Она не была высока ростом. Ее нельзя было назвать совершенством, но у нее были прекрасные черные глаза – живые и нежные разом, у нее была чудесная фигура с гибкой талией, свеженькое личико с изящно прорисованным пунцовым ртом. Расцветшая и пленительная молодая принцесса светилась обаянием и привлекательностью. Но принц Конде, носивший титул после смерти отца, отказывался замечать все ее неоспоримые достоинства. Он не желал даже понимать, насколько пламенно бедная девчушка была в него влюблена!
Она не держала на него зла ни за свое одиночество, ни за заброшенность, ни за чудовищную ночь – единственную ночь, когда она принадлежала ему. Алтарь, который она возвела в своем сердце, был все так же высок и обильно украшен благоуханными цветами любви. Но в жизни Конде существовала только война и те крепости, что надо было брать с бою.
Он ввязался в самую безумную из своих авантюр: в ту, что называли Фрондой. Он бросился в нее очертя голову, страстно ненавидя Мазарини, ставшего кардиналом после смерти Ришелье.
Однажды вечером в Шантильи, где Клеманс проводила время за бесконечным вышиванием, поскольку это помогало занять руки, оставляя мысли гулять на свободе, на пороге комнаты появилась одна из ее фрейлин. Девушка была вся красная, растрепанная и запыхалась так, словно убегала от стаи бешеных псов.
– Мадам, мадам! – выкрикнула она, задыхаясь. – Только что принца Конде арестовали прямо в Пале-Рояле! Монсеньора де Конти и герцога де Лонгвиля схватили вместе с ним!
Принцесса подняла от вышивки испуганный взгляд.
– Арестовали? Принца крови? Но по чьему же приказу?
– Да по приказу Мазарини, конечно! Говорят, что всех троих препроводили в Венсеннский замок. Ох, мадам, как это ужасно! В Венсенн! В январе!..
Девушка упала на пол и разразилась рыданиями. Клеманс презрительно пожала плечами: еще одна девица, без памяти влюбленная в ее мужа! Их было столько, что не стоило труда и ревновать… Но бурные рыдания этой фрейлины раздражали ее и мешали думать. Она строго приказала девушке замолчать, потом, отойдя от пяльцев, медленным шагом направилась к окну, откуда открывался прекрасный вид на зеркала вод Шантильи.
Воду покрывал слой льда. На улице стояли трескучие морозы. А говорят, Венсеннский замок – ужасная тюрьма. Там всегда очень холодно, а некоторые камеры даже «ценятся на вес мышьяка»!.. Как вынесет все это Конде? Он, который признает существование лишь на свежем воздухе, который так любит скакать на лошади, воевать, жить в лагере, так любит всякое движение. В эту минуту Клеманс поняла, что любит мужа больше, чем могла себе представить. Любит настолько, что способна забыть о том зле, которое он ей сделал, а думать только о нем самом, о том, как он, должно быть, страдает. Ею овладела только одна мысль, у нее осталось только одно стремление: во что бы то ни стало прийти к нему на помощь!
Может быть, найдется кто-то, кто за деньги, разумеется большие деньги, обеспечит принцу относительный комфорт в его темнице… Затем – подкупить охранников, организовать побег… Но нужно действовать очень быстро!
Однако в момент, когда она уже повернулась к дверям, чтобы позвать своих слуг и отдать необходимые приказания, двери отворились, пропуская в комнату вдовствующую принцессу Конде.
