Эту фразу Леся произносила уже без малого десять раз за последние сутки. Во всяком случае подруги решили, что прошли именно сутки. Потому что еду им приносили трижды. Два раза подряд. А потом третий раз после значительного перерыва, когда они спали. Ночь.
Братья к девушкам на посиделки так и не явились. В связи с чем их гениальный план по охмурению хозяев замка грозил рухнуть за неимением под рукой подопытных экземпляров. Настроение упало. Даже есть не хотелось. Трудно есть пресную кашу, которую приносили им «кузнечики», когда, возможно, через час тебя саму скормят какому-то монстру.
И вот теперь еще и Леся принялась доканывать подруг своими философскими выкладками.
– Слушай, ты не можешь говорить о чем-нибудь другом?!
– Могу! Вот сейчас, например, я думаю про миледи.
– Про кого?
– Про леди Винтер.
– Кто это?
Леся поразилась.
– Вы не знаете леди Винтер?! Шпиона кардинала? Врага мушкетеров и просто роковую женщину?
– А-а-а! Вот ты о ком.
– Конечно, знаем.
– А что с ней не так?
– С ней все так! Вы книгу читали?
Пришлось признаться, что книгу они читали, но так давно, что подробности изгладились в их памяти.
– С леди Винтер все было не так просто, как в фильме, – принялась вдохновенно болтать Леся. – У нее имелся лорд Винтер, который не был ее мужем, а был всего лишь братом ее мужа. Своего собственного мужа леди Винтер благополучно отравила. Но брат оказался хитрее. И пить яд отказался. А потом и вовсе заточил леди Винтер в своем замке. Приставил к ней тюремщиков. И вообще, строил на ее счет самые неприятные планы.
– Хотел ее убить?
– Сослать в Америку.
– Куда?! В Америку? Сослать?
– В те годы Америка еще не была той страной, какой стала сейчас. Тогда это была дикая пустыня, населенная первобытными индейцами. И поехать туда означало никогда больше не вернуться в цивилизованную Европу.
– Подумаешь, – пробормотала Влада, которой ссылка даже в ту Америку не казалась такой уж страшной карой. – Ну, пожила бы эта миледи там. Нашла себе парочку богатых мужчин. Вышла бы за них по очереди замуж. Отравила, присвоила себе их состояние. А лет этак через двести, или сколько там, ее прапраправнуки стали бы богатейшими людьми Америки. И чувствовали бы себя превосходно.
– Да, но леди Винтер была эгоисткой. И плевать ей было на своих правнуков, не говоря уж о прапраправнуках! И в Америку она упорно не хотела.
– Ну и дура!
– Дура или не дура, а своего тюремщика она обольстила и из тюрьмы убежала!
Вот с этого момента подруги стали слушать Лесю куда внимательней. В самом деле, зачем им спесивые Любуш и Стас? Те привыкли к обожанию и восхищению. Их так легко не проймешь. А вот их непосредственные тюремщики… Эти наверняка истосковались по женскому обществу. И станут куда более легкой добычей. Не говоря уж о том, что они просто более досягаемы, чем хозяева замка.
– И как она охмурила своего тюремщика? – заинтересованно спросила Кира.
– О-о-о! Она наплела ему с три короба. Представляете, что лорд Винтер, а затем и Бекингем всячески пытались соблазнить ее. А она, будучи девой самых строгих правил, не далась им. И тогда, обозленный до крайности, Бекингем решил заклеймить ее, чтобы все считали ее воровкой, лгуньей и проституткой.
– Так вот откуда у нее клеймо?! Лорд Винтер постарался?
– Да нет же, это был совсем другой человек, но тюремщик-то об этом не знал! Лорд Винтер ничегошеньки не рассказал ему про прекрасную пленницу, которую поручил стеречь. Вот она и наплела бедняге с три короба. Он поверил, что она чиста и непорочна, а Бекингем – скотина и бабник. И отпустил миледи, а его прирезал.
– Очень романтично, – сказала Кира.
– И совершенно не соответствует истине, потому что Бекингем, как свидетельствовали современники и исторические записи, предпочитал общество молоденьких мальчиков, а не фанатичных истеричек, – добавила Влада.
– Господи! – застонала Леся. – Вы же думаете совершенно не о том!
– А о чем нам думать?
– Ты сама подкинула нам эту мысль про миледи!
– Вот мы ее и додумываем!
– Но ведь не в миледи дело! Думайте, чего бы нам такого наплести нашим тюремщикам-«кузнечикам», чтобы они нас пожалели и отпустили на волю?!
И наступила тишина. А потом Кира осторожно спросила:
– А каким временем располагала миледи?
– Какая разница?
– Нет, а все-таки?
– Ну, неделя у нее была. Или пять дней. В общем, что-то около того!
– Интересно! – фыркнула Кира. – И ты думаешь, что у нас есть эти пять дней?
– Нет, не думаю, – откровенно призналась Леся. – Но и мы ведь не одиночки. Нас трое! И действовать мы должны в три раза быстрее!
Это подруг проняло. Они вскочили со своих коек и буквально заметались по комнате. Сколько времени потеряно! Драгоценного времени! Отделяющего их даже не от Америки или Аляски, а от куда более худшего места.
Посуетившись, подруги поняли, что обладают весьма скромными возможностями для наведения красоты. Просто, можно сказать, мизерными. И сделать с этим решительно ничего нельзя. Зато можно использовать как тему для беседы с тюремщиками.
– Эй! – заколотили они в дверь. – Есть там кто-нибудь большой и сильный, кто бы нас охранял?
Все-таки подавляющее большинство обитателей подземелья были мужчины. И пусть они переодеты в уродливые зеленые пижамы, пусть поглощены своими научными изысканиями и просто тихо загибались без свежего воздуха и солнышка, но при этом они оставались мужчинами!
И они не могли не откликнуться на горячий призыв подруг.
Глава 19
Дверь тихо отворилась. И в комнату вошли два здоровущих мужика во все тех же зеленых пижамах. Ух, ты! Подруги готовы были поклясться, что эти двое учебников и вообще никаких книжек в руках отродясь не держали. Разве что тех же «Трех мушкетеров» и то в глубокой юности.
Видимо, не все так гладко было в подземном государстве, раз имелась нужда в таких здоровенных обалдуях!
– Вы звали?
Вместе с обалдуями в комнату вошел тот самый очкастый «кузнечик», в доклад которого пытались врубиться подруги. Это было прекрасно! По крайней мере они знали, о чем можно поговорить конкретно с этим ученым! Конечно же, о его докладе. Побольше восторгов! Побольше умиления! Побольше лести! Но только так, чтобы не спугнуть. Не спугнуть, не дай бог!
Кира сориентировалась быстрей всех. И это у нее на мордочке заиграла восхищенная и даже подобострастная улыбка. А затем девушка рухнула на колени с воплем:
